«Так выпьем за Победу, За свою газету…»

TNews736_12Не проходит праздника, связанного с какой-либо памятной датой Великой ­Отечественной войны, чтобы не прозвучала в передачах радио или телевидения эта песня. Как она рождалась, Симонов вспоминает в своем дневнике «Разные дни войны. 1941–1945 гг.».

Передав 12 февраля 1943 года в Москву корреспонденцию о взятии нашими вой­сками Краснодара, он получил встречную телеграмму – перебраться с Северо-Кавказского на Южный фронт, чтобы поспеть к освобождению Ростова. Добираться туда пришлось в февральскую распутицу, на чужой машине.

«Шофер, как всякий чужой, взятый «напрокат», с необходимостью возвращаться обратно по этой же дороге, невзлюбил меня, – пишет Симонов. – Чтобы преодолеть неважное душевное и физическое состояние (я разбаливался), я стал сочинять корреспондентскую песню. «Виллис» был открытый. Лихорадило. Я закутался в бурку, вытаскивать руки не хотелось, поэтому песню сочинял на память. Написав в уме строфу, начинал ее твердить вслух, пока не запомню. Чем дальше сочинял, тем длинней был текст, который я каждый раз повторял…

Шофер, как только мы приехали, попросил разрешения отлучиться и мгновенно исчез. А вскоре в нашу корреспондентскую компанию забрел доктор, работавший в санчасти штаба фронта, и, едва успев посидеть с нами несколько минут, стал расспрашивать меня, как я доехал и как себя чувствую.

Как потом под общий смех выяснилось, мой хмурый водитель явился в санчасть с сообщением, что с ним с Северо-Кавказского фронта ехал сюда сумасшедший подполковник, который чуть ли не двое суток подряд все время разговаривал сам с собой. Посещение врача было результатом этой шоферской бдительности.

Мы долго потешались над этой историей в тот вечер и, выпив положенные сто граммов, хором, на мотив «Мурки», впервые пели сочиненную мною песню. Кстати сказать, только тут, вечером, уже спев ее по памяти, я впервые записал ее на бумагу».

На этот мотив ее пели до тогоц, пока Матвей Блантер не сочинил музыку к этой песне.
Осенью 1942 года Симонов приехал на короткое время с фронта в Москву, чтобы завершить работу над пьесой «Жди меня» и сценарием на ее основе для одноименного фильма.
«С Костей Симоновым я встретился в 1943 году как с добрым старым знакомым, – вспоминал Матвей Блантер. – Познакомились мы и подружились в довоенном 1939 году. Но первые свои песни на его стихи я написал в военные годы.

Режиссер Николай Горчаков предложил мне написать для спектакля «Жди меня» несколько песен. В их числе была и «От Москвы до Бреста», которую напевают в одной из первых сцен собравшиеся на вечеринку герои пьесы».

До 1963 года песня исполнялась в исправленном виде: по требованию цензуры Симонов при публикации заменил «От ветров и водки хрипли наши глотки» на «От ветров и стужи петь мы стали хуже», «Репортер погибнет – не беда» на «Но мы не терялись никогда», убрал куплет про мертвых репортеров.

Именно исправленный текст звучал с эстрады и был записан на пластинку Леонидом Утесовым 3 февраля 1945 года. Первоначальный авторский текст был восстановлен спустя 20 лет. Симонов подарил Утесову свой сборник «Стихи и поэмы», исправив от руки опубликованный текст песни и сопроводив надписью: «Дорогого Леонида Осиповича Утесова прошу петь только так – на мою голову, а если ее одной мало, то еще и на свою! Ваш Константин Симонов».

Оркестр Утесова был в отпуске, но певец не хотел ждать и через несколько дней исполнил песню с авторским текстом в передаче «С добрым утром» с инструментальным трио.
Песенка военных корреспондентов

От Москвы до Бреста
Нет такого места,
Где бы не скитались мы в пыли.
С лейкой и блокнотом,
А то и с пулеметом
Сквозь огонь и стужу мы прошли.
Без глотка, товарищ,
Песню не заваришь, –
Так давай по маленькой хлебнем!
Выпьем за писавших,
Выпьем за снимавших,
Выпьем за шагавших под огнем!

Выпить есть нам повод
За военный провод,
За «У-2», за «эмку», за успех;
Как пешком шагали,
Как плечом толкали,
Как мы поспевали раньше всех.
От ветров и водки
Хрипли наши глотки,
Но мы скажем тем, кто упрекнет:
«С наше покочуйте,
С наше поночуйте,
С наше повоюйте хоть бы год!»
Там, где мы бывали,
Нам танков не давали,
Репортер погибнет – не беда.
Но на «эмке» драной
И с одним наганом
Мы первыми въезжали в города.
Жив ты или помер –
Главное, чтоб в номер
Материал успел ты передать.
И чтоб, между прочим,
Был фитиль всем прочим,
А на остальное – наплевать!
Помянуть нам в пору
Мертвых репортеров.
Стал могилой Киев им и Крым.
Хоть они порою
Были и герои,
Не поставят памятников им.
Так выпьем за Победу,
За свою газету.
А не доживем, мой дорогой,
Кто-нибудь услышит,
Снимет и напишет,
Кто-нибудь помянет нас с тобой!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

четыре + пятнадцать =