Томск сохранил и вернул Севастополю сокровища мировой культуры

два музея
Два музея в судьбе Михаила Крошицкого: Севастопольский художественный и Томский краеведческий

В Государственном музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина в Москве не так давно проходила выставка живописных произведений западноевропейских мастеров VI–XVIII веков из музеев Украины под названием «Возвращение «Святого Луки». Среди них – шесть картин из Севастопольского художественного музея имени М.П. Крошицкого. Того самого, который во время Великой Отечественной войны в Томске спас уникальные работы севастопольской галереи.

Из императорской коллекции

В годы войны Томск сыграл особую роль не только в сохранении бесценных архивов и экспонатов Ясной Поляны (106 ящиков только личных вещей, книг, картин), рукописного наследия Пушкина, Горького, Есенина. В Томск они прибыли по разнарядке Совета по эвакуации при СНК СССР наряду с другими эвакуированными музеями (часть коллекции Эрмитажа находилась в Свердловске, часть Русского музея – в Перми). Причем приехали фонды еще в августе 1941-го, под охраной, в режиме строгой секретности. А вот коллекция из Севастополя попала в наш город в 1943 году случайно, только благодаря силе духа и жизнестойкости всего одного человека. Если честно, объективно коллекция вообще не должна была существовать ныне – она могла сгореть в аду блокированного фашистами Севастополя.

Экспонаты Севастопольского художественного музея никак не назовешь собранием провинциальных мастеров. Севастопольская картинная галерея формировалась из частных коллекций Южного берега Крыма и летней императорской резиденции в Ливадийском дворце, национализированных после Гражданской войны. Затем пополнилась произведениями живописи из государственного музейного фонда. К 1941 году севастопольское собрание насчитывало почти 2,5 тыс. произведений живописи, графики, скульптуры, декоративно-прикладного искусства. И из каких имен состояло! Прекрасные картины «малых голландцев» и фламандских мастеров, превосходные работы французского искусства XVII–XVIII веков – Якопо Бассано, Давида Тенирса Младшего, Франса Снейдерса, Гюбера Робера, Клода Лефевра, картины кисти Тропинина, Крамского, Репина, Айвазовского, Шишкина, Поленова, Коровина, Левченко, Виллевальде, Орловского, полотна Кончаловского, Петрова-Водкина, Куприна, Коненкова, Грабаря, Юона, Доминова, Архипова, Бакста, Бенуа, Богаевского, Гауша, Григорьева, Кустодиева, Рериха, Серова…

Крошицкий
Михаил Крошицкий

Одиссея филантропа

Директор галереи Михаил Крошицкий стал упаковывать 1 200 бесценных картин в собственноручно сколоченные ящики уже в пылающем от бомбежек Севастополе. Несмотря не неоднократные угрозы расстрелять его за паникерство, добился разрешения на эвакуацию 100 ящиков как особо важного груза. В ночь на 12 ноября 1941 года в кромешном мареве обстрела Царской пристани ему удалось погрузиться в военный транспорт. Через два дня судно, отбившись от вражеской авиации, благополучно причалило в Батуми. Картины были спасены, но в суматохе отъезда Крошицкий не успел забрать семью из бомбоубежища и не знал, что с родными.

Музей Крошицкого в Севастополе
Музей Крошицкого в Севастополе

Ни в Батуми, ни далее в Тбилиси и в Баку в хаосе войны его груз был никому не нужен. Полгода мытарств и безнадеги. Он опух от голода, заболел водянкой. В начале лета 1942 года повезло – каким-то образом получил зарплату и потратил ее на то, чтобы перебраться через Каспийское море. Старался не оставлять груз без присмотра, поскольку сразу возникала угроза от желающих поживиться. Скитался по стылым весям в теплушке без документов, продовольственных карточек, без теплой одежды, продав из личных вещей все что возможно. За дверью вагонов – Туркмения, Узбекистан, Таджикистан, Киргизия, Казахстан, Алтайский край. Он просил, он требовал от местных властей принять галерею, но на него смотрели как на идиота – «…снаряды на фронт везти не на чем». Выбрасывали из вагона его ящики. Но иногда везло – отправляли экспонаты по «железке» дальше. Несколько раз его, замерзшего (в теплушках топить нельзя – перепад температур вреден для картин), спасали от смерти посторонние люди, подкармливали, отогревали. О чем тогда думал этот человек? Продай он пару шедевров или подари картину тамошнему начальнику, и все бы закончилось с более-менее приемлемым исходом. Но конца испытаниям не было, и, похоже, счет его жизни шел уже на дни, пока в Ташкенте его не снабдил карточками, деньгами, одеждой уполномоченный по делам культуры из Москвы и посоветовал ехать в Томск. Там помогут, примут и сохранят. Через 13 месяцев полного одиночества, тяжелого бремени ответственности, проехав больше 11 тыс. километров, 8 января 1943 года вагон с картинами прибыл на станцию Томск.

Томск обетованный

Как пишет сам Михаил Крошицкий: «Полуживого меня извлекли из вагона солдаты. Температура у меня была под 40, так как я захворал крупозным воспалением легких и воспалением почек, руки и ноги были сильно обморожены». Но Томск на самом деле оказался для галереи из легендарного Севастополя счастливым финалом. Крошицкого тепло приняли томские художники, в том числе и давний знакомый, эвакуированный из Харькова Михаил Щеглов. Коллекцию сначала сложили в спортивном зале Дома офицеров, но, поскольку там было холодно, через полгода перенесли через дорогу, в церковь бывшего архиерейского дома, занимаемого Томским краеведческим музеем. Вот так соединились два ранее не знакомых друг другу города – через культурные шедевры, дорогие им обоим.

Едва подлечившись, он принялся за переупаковку художественных ценностей и проведение реставрационных работ шедевров, часть из которых не выдержали жестокой одиссеи: старинные краски стали сыпаться, появился грибок. Возможно, часть коллекции вскоре была выставлена в залах томского музея, а сам Михаил Крошицкий стал помогать восстанавливать и его фонд. Из отчета в 1943–1944 годов: «Начата реставрация картин (промывка, перетяжка). Реставрирована вся стильная мебель, фарфор, картины – Крошицким, директором картинной галереи».

Жизнь художника стала налаживаться. Невероятно, но во всей неразберихе военного времени чудом нашлась семья – жена и дочь. Мать и сын, к сожалению, погибли в Севастополе. Вскоре семья приехала в Томск, а с 1944 года правительство страны установило ему персональный оклад.

– В Томске осталось не так много документов о деятельности Крошицкого. Большинство из них собраны сотрудником Томского художественного музея Людмилой Исаевой, – рассказывает заместитель директора Центра документации новейшей истории Людмила Приль. – В одном из них на официальном бланке галереи Крошицкий просит выписать по адресу краеведческого музея периодические издания – «Известия», «Литература и искусство», «Красное знамя». В другом, рукописном, просит оказать помощь в приобретении одежды и обуви для себя и семьи, делая это с невероятным личным достоинством. Жаль, но, видимо, уже не осталось никого, кто мог бы подробней рассказать о личных качествах этого человека.

Севастопольский томич

Неутомимая натура, он сразу окунулся в кипучую деятельность. В Научке оказывал большую помощь в сохранении яснополянских музейных экспонатов (именно по рисунку Михаила Крошицкого видно, как они хранились), участвовал в выставках, читал лекции, исполнял заказы воинских частей и товарищества «Художник», да так, что был избран замом председателя Томского союза художников.

В 1945 году, исхлопотав вагоны, через месяц пути Михаил Павлович привез сохраненную им коллекцию сначала в Симферополь, а через 10 лет галерея вернулась в Севастополь.

Сегодня спасенная галерея, вернее, художественный музей имени Михаила Крошицкого – жемчужина южного города, располагается в одном из самых красивых зданий Севастополя, на проспекте Нахимова. Человек оставил о себе память благодаря чести и долгу. Как и Томск, тоже выполнивший свою миссию, – скромно, незаметно. И об этой странице истории должны знать и крымчане, и томичи.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

четыре × три =