Виктор Лойша о том, почему нужно открыть Северск

kpp-severska«Ведь стоит вам попасть в другой мир, как вы сейчас же принимаетесь переделывать его наподобие вашего собственного. И, конечно же, вашему воображению снова становится тесно, и тогда вы ищете еще какой-нибудь мир и опять принимаетесь переделывать его…» Это цитата из романа «Жук в муравейнике» Аркадия и Бориса Стругацких. Это сочинение проходит по жанру научной фантастики. Вроде как, добавил бы я, поскольку не нахожу в романе решительно ничего запредельного. В нем – всё о нас. И если уж говорить о «других мирах», не следует воспарять к дальним галактикам. Нам, жителям Томска, достаточно преодолеть всего-то дюжину километров по асфальтовому шоссе. И уткнемся в контрольно-пропускной пункт.

К истории проблемы

Идея открыть город Томск-7 (тогда почти никому еще не было известно название «Северск») впервые прозвучала в середине 1960-х. Вслух, но далеко не публично. Егор Лигачев, только что ставший первым секретарем Томского обкома КПСС, пригрозил этим генералу Грешнову, начальнику строительства № 601 (управление «Химстрой»). Генерал отказывался направлять свои строительные батальоны на возведение объектов жилья и соцкультбыта за пределами территорий Минсредмаша.

Недальновидная позиция! Александр Грешнов, лауреат Сталинской премии, Герой Социалистического Труда, недооценил организационные способности нового хозяина области, за что и поплатился: был смещен с поста и отозван в министерство.

Разумеется, «Химстрой» приступил к масштабному гражданскому строительству в Томске и области. А Егор Кузьмич как будто забыл про свою угрозу. Во всяком случае, больше он ее не повторял.

Второй звоночек прозвучал в начале XXI века. Тогдашний глава государства (он же – теперешний), посетив Северск, принародно удивился такому архаизму, как жизнь свободных граждан за колючей проволокой. Северские жители встрепенулись, но опять ничего не произошло.

Наконец, очередной раунд. Алексей Лихачев, новый глава Росатома, при первом же посещении Сибирского химического комбината заявил: режим с города будет снят! Прозвучала дата: в 2017 году. Потом, правда, ее скорректировали на 2018-й.

Такой авторитет, как Геннадий Хандорин, 10 лет возглавлявший СХК, считает: город следовало открыть еще лет 20 назад.

Догоняшки

Наша держава в ядерной гонке всегда противостояла только одной стране земного шара – США. Мы долго и явно соревновались в количестве и общем потенциале боезарядов. Догнали и перегнали. Потом пришло понимание: этого добра накоплено столько, что оценка не поддается никакой логике. Стали взаимно сокращать потенциалы…

США достигли максимума в 1964 году, когда имели на вооружении 16 тыс. мегатонн ядерной взрывчатки в тротиловом эквиваленте. Затем они начали постепенно уменьшать свои запасы. В одностороннем порядке.

В 1968-м наступил приблизительный паритет: 10 100 мегатонн у США, 11 тыс. – у СССР. Собственного потолка мы достигли в 1973 году: 17 800 мегатонн. Тут и к брежневским стратегам пришло понимание: дальше некуда!

В том, что мы опередили супостата, главная заслуга СХК. Точнее, одного завода в его составе – химико-металлургического. Иначе – объекта № 25. Он вступил в действие в 1961-м, выпускал конечную продукцию всей технологической цепи. Компоненты боезарядов из урана-235 и плутония. Сейчас не выпускает. Поскольку оборонный заказ с СХК снят. И мощности объекта решено демонтировать и передать на родственный комбинат «Маяк» в Челябинске-40, он же Озерск.

А на СХК остановлены атомные реакторы. Снесены их градирни. Молчит объект № 15 – радиохимический завод. На № 1 (завод разделения изотопов) рабочие снимают центрифуги – их велено передать в Красноярск-45, он же Зеленогорск. Численность персонала на градообразующем предприятии неуклонно сокращается…

О демографии

…Как и население города. На максимуме, в 2001 году, здесь обитало 119 500 человек. Статистика 2017 года – 107 922 жителя. Минус 10%. И все же Северск остается самым крупным из закрытых городов Росатома.

Только вот гордиться таким первенством уже неудобно. Чем крупнее город, тем больше проб-лем.

Численность работников СХК сейчас – 3,5 тыс. человек. Добавим войсковую охрану и все силовые структуры. Все равно остается около 100 тысяч. Им-то каково?

Безработица растет. Ее неявные формы вызывают тревогу. Все больше и больше северчан находят заработок в Томске. Сопутствуют этому и прочие социальные язвы.

Все «почтовые ящики» создавались ради конкретных разработок или производств оборонного назначения. Но ведь населены эти города не винтиками-шпунтиками, не болтами и гайками, а вполне реальными людьми, такими же, как любой из нас. А люди живут не хлебом единым. Им нужна еще и культура, например. Та самая, по которой любой экономический спад всегда наносит первый удар. Генерируя собственную культуру (в Томске-7 с самого начала города существовал театр музыкальной комедии и целый ряд профессиональных зрелищных коллективов), закрытый город подпитывался также от Томска. И даже в самые сурово режимные времена театры областного центра частенько давали выездные спектакли на северских сценических площадках.

Закрытый занавес

Взяться за эти заметки меня побудила ситуация с очень близким для меня коллективом одного томского кукольного театра. Театр не государственный, что не мешает ему быть высокопрофессиональным и греть души зрителей вот уже почти четверть века. Труппа его весьма компактна, а репертуар обширен и интересен.

Еще на заре своего существования этот коллектив освоил сценические площадки Северска. Тому способствовала четкая ориентация на зрителей дошкольного и младшего школьного возраста. Это очень благодарная аудитория. Работали с азартом. Разумеется, исправно оформляли пропуска для въезда на заколюченную территорию. До поры до времени, так как несколько месяцев назад именно в этом начались трудности.

Приезжают в положенное время в положенное место – нет пропусков. Не готовы, говорят, ждите. Ждут.

Прошла пора летних отпусков, вот уже и зима катит в глаза… Нет пропусков. И нет внятных разъяснений ситуации.

Я обратился к Андрею Сидорову: он руководит Томским отделением Союза театральных деятелей России. И с немалым удивлением узнал, что даже он, руководитель СТД, не имеет пропуска. Требования для получения этого документа настолько усложнились, что себе дороже.

Финальный аккорд

Не стану предаваться размашистой публицистике. В нашем случае уместней другая тональность. Позволю себе процитировать еще одного умного писателя – Сергея Гандлевского: «Обретение свободы еще и грустно, как окончание детства с его иллюзиями, пусть даже приютскими. Но это какая-то правильная грусть – так и Маугли был невесел, уходя к людям. А питон Каа пробовал его утешить: «Сбросив кожу, мы не влезаем в нее больше. Таков закон».

Уместное суждение, не правда ли?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

20 − девять =