Почему в следственном изоляторе под запретом губная помада? Как соблюсти права больного, не нарушив медицинской тайны? Кто поможет вчерашнему заключенному адаптироваться в обществе? Это лишь малая толика вопросов, на которые приходится искать ответы уполномоченному по правам человека Елене Карташовой и ее помощникам. Причем в режиме нон-стоп.

Сильно грамотные стали!

Примерно треть ищущих правду – женщины, две трети – мужчины. Из них половина пишет из-за решетки. И этих обращений также становится больше. А вот доля социально уязвимых год от года остается прежней – чуть больше 30%.

Как и прежде, по числу жалоб лидирует Томск – порядка тысячи. Затем следует Томский район, Асиновский… и, наконец, Тегульдет – ни одного обратившегося. То ли с правами человека там полный ажур, то ли с правосознанием абсолютный ноль.

Именно рост юридической грамотности и самосознания, по мнению Елены Карташовой, – одна из причин бурного роста ее «клиентуры». Две другие – снижение уровня жизни (чаще стали обращаться за матпомощью) и равнодушие чиновников.

Среди причин обращений по-прежнему лидирует защита социальных прав: на жилье, на соцобеспечение, на медицинскую помощь. На втором месте – право на госзащиту, в том числе на бесплатную юридическую помощь. Часто это жалобы на органы следствия, на адвокатов, на решения суда. Но это вне компетенции омбудсмена.

Недавно, рассказывает Карташова, появился совершенно особый тип жалоб – на действия частных юристов. Похоже, это такой новый тренд: приходит человек за юридической помощью, а ему готовят кучу совершенно бессмысленных бумаг и веером рассылают их по органам власти. На первый взгляд, все написано очень грамотно, а на самом деле профанация.

Красота – страшная сила

Среди самых необычных жалоб из СИЗО – обращения женщин-подследственных по поводу запрета на декоративную косметику. Средства ухода в передачку положить можно, а пудру-помаду – ни-ни! В чем смысл запрета? Первая версия – якобы косметика может содержать спирт. Если даже так – в какой доле?! Вторая – при помощи косметики дама может изменить свою внешность до неузнаваемости и сбежать. Без комментариев…

– На этот счет есть приказ Минюста, его можно толковать и так, и этак. Единой правоприменительной практики в России нет, – поясняет Елена Карташова. – Где-то косметику разрешают в разумных пределах, а где-то и вопрос такой не стоит. Мы обратились в министерство и ждем ответа. Речь идет не столько даже о правах человека, сколько о человеческом достоинстве.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день

Но это все-таки экзотика. Чаще всего люди страдают от банального чиновничьего равнодушия. Например, при назначении субсидий. Вот две такие истории.

Пожилая женщина, одинокая пенсионерка с очень скромными доходами, приобрела долю в трехкомнатной квартире – фактически комнату в коммуналке. Какое-то время жила там одна и получала полагающуюся ей субсидию. Но затем в квартире появился еще один жилец, он тоже приобрел долю. Совершенно посторонний мужчина. И тем не менее бабушку пособия лишили – на том основании, что она теперь не одиноко проживающая! Притом что у каждого из жильцов – свой счетчик и свой лицевой счет… Абсурдность ситуации очевидна, но органы соцзащиты упорно стояли на своем. Пришлось обращаться в суд.

Еще одна похожая история: ее героиню из аварийного жилья переселили в маневренное. И тоже отказали в субсидии – на том основании, что прописка временная! Как там говорил Ленин? «Формально правильно, а по сути издевательство».

Немного из другой оперы, но в чем-то сходный случай – о взыскании средств по решению суда. Закон позволяет «снимать» до 50% доходов. А если этот доход – пенсия в 8–10 тыс. рублей? Как жить?

* * *

Есть мнение, что значительная часть обращений к омбудсмену случается по причине сезонных обострений. Или просто развлекаются заключенные да сутяжники-любители. Но, говорит Елена Карташова, необоснованных жалоб процентов 10. Другое дело, что не все обращения – по адресу. Хотя права человека защищают не только по жалобам. Порой вопиющие нарушения всплывают и случайно – в социальных учреждениях, домах престарелых, инвалидов, психиатрической больнице. Неоценимую помощь здесь могут оказать общественные организации. Но пока это большая и больная проблема.