Реактор с ласковым прозвищем Иван Второй тридцать с лишним лет работал внутри типового промышленного здания, серого и унылого, похожего на обычный советский завод. Ничего особенного, кроме того, что там производили не какие-нибудь подшипники, а оружейный плутоний… В 1992 году объект остановили и начали готовить к выводу из эксплуатации. Если оперировать человеческими понятиями – отправили на пенсию. О пребывающем на заслуженном отдыхе «пенсионере Иване» заботились десятки человек. А пришел срок – похоронили. На памятной плите теперь написано: «Впервые в мировой практике российскими атомщиками осуществлен вывод из эксплуатации уран-графитового ядерного реактора ЭИ-2. Сентябрь 2015 года».

Его убил мирный атом

Как и полагается, при прощании грустили: ветеранам, много лет отработавшим на ЭИ-2, было явно не по себе. Тоскливо они глядели на курган, высившийся на месте бывшего реактора… А вот атомщики помоложе были очень веселы: оживленно переговаривались, смеялись, с удовольствием позировали фотографам. Для них достойный конец жизни многоуважаемого «Ивана» – это шанс предотвратить радиоактивную катастрофу и гарантировать безопасную окружающую среду для себя, своих детей и следующих поколений.

Технология, над которой северчане работали пять лет и которую наконец применили в реальности, обезопасит радиационно опасные объекты на ближайшие 10 тыс. лет. О том, насколько эта технология важна, свидетельствовал состав почетных гостей на мероприятии: руководитель ФМБА России Владимир Уйба, генеральный директор Федерального центра ядерной и радиа-ционной безопасности Андрей Голиней, губернатор области Сергей Жвачкин. Плюс почти все замы Жвачкина, все руководство Северска и СХК. Глава региона назвал эту площадку «исторической и героической»:

– Десятилетия назад выдающиеся ученые, атомщики и строи-тели ковали здесь щит нашей страны. Более 30 лет ядерный реактор вырабатывал оружейный плутоний для военно-промышленного комплекса, давал свет и тепло Томску и Северску. Но те времена прошли, наши ученые и специалисты получили новое задание – разработать технологию вывода из эксплуатации уран-графитовых реакторов.

– Вы лично готовы жарить здесь шашлыки? – журналисты отводят в сторонку одного из работников – хотят удостовериться, что помпезная церемония – это не просто пиар-кампания.

– Готов, – улыбается заместитель главного инженера ОДЦ УГР Юрий Ситников.

Сложная аббревиатура его места работы расшифровывается как опытно-демонстрационный центр вывода из эксплуатации уран-графитовых ядерных реакторов. Он был создан на базе СХК в сентябре 2010 года как раз затем, чтобы придумать, как быть с «Иваном Вторым».

Кокон для радиации

– На месте кургана стояло здание, почти аналогичное этому, – Ситников показывает на серый промышленный корпус неподалеку, где находится родной брат «Ивана Второго» – законсервированный реактор «Иван Третий» (ЭИ-3). – Четыре этажа сверху и еще 31 метр под землей… Верхнюю часть мы убрали, из нижней извлекли оборудование и заполнили все помещения специально подготовленной глиной, препятствующей попаданию внутрь воды. Московский институт ИФХ РАН подбирал материал, который уменьшает миграцию радионуклидов. Вокруг реактора получился своеобразный кокон. Есть расчеты, которые доказывают: защита обеспечена на 10 тыс. лет.

Укутанный в кокон реактор заканчивается на уровне 3–3,5 метра под землей. Выше начинается слоеный пирог: специальный полог, защищающий от внешних воздействий, затем карьерная глина, затем песок для дренажа. Далее гравий, щебень, земля. У основания холма видны отверстия, расположенные по всему периметру метрах в двух друг от друга. С них еще много лет будет осуществляться забор воды для контроля, внутри кургана также есть контрольные скважины.

Спасти мир

Почему реактор пробыл «на пенсии» так долго – целых 23 года?

– Это не долго. Реактор должен выдержаться определенное время, отстояться, чтобы снизилась накопленная активность, – поясняет советник первого заместителя генерального директора по операционному управлению ГК «Росатом» Борис Силин. – Графитовые реакторы строились не только в России, но и в Англии (правда, там другой теплоноситель – газовый), в США, в Китае. Они все старые – середины 1950-х годов, ни один из них уже не работает. И перед каждой страной стоит проблема – как безопасно завершить их жизненный цикл. В Америке, например, поступили просто – закрыли саркофагом. Но это вариант без 100%-й (или хотя бы близкой к тому) гарантии. Лет десять назад в кабинетах Росатома начались баталии: как именно поступать с законсервированными реакторами? Основных концепций было две. Первая – захоронить на месте. То есть оставить в таком виде, как стоит сейчас «Иван Третий». И в течение 50–100 лет его сохранять: ремонтировать, охранять, вентилировать, освещать и т.д. Со всем персоналом, со всеми потрохами… Второй вариант – создать надежные изолирующие барьеры, доказав их необходимые качества, и превратить этот реактор в курган, который в общем-то не требует обслуживания. Вот эти орлы задачу и решали.

(К Борису Силину в этот момент подходит директор ОДЦ УГР Андрей Изместьев: «Боря, я счастлив, что все получилось!» – улыбается он.)

– Да, сохраняется задача мониторинга, – продолжает Силин, – и ближайшие годы, а то и десятилетия должны показать: действительно ли поставленная задача сделана качественно. На 99,9% уверен, что да. Это проект жизненный и подходит не только для «Ивана Второго»: опыт может тиражироваться по стране, ведь у нас остается 11 подобных объектов – на Билибинской, Курской, Ленинградской, Смоленской атомных станциях. В перспективе у ОДЦ есть все основания стать национальным оператором по выводу из эксплуатации ядерных реакторов, также реально выйти на международный рынок. Предложения от зарубежных партнеров уже есть.

Первый промышленный уран-графитовый реактор (И-1) был запущен на СХК в 1955 году, в 1958-м запустили ЭИ-2. Несколькими годами позже в Северске появилось еще три стратегических объекта. В 1991 году было принято межправительственное соглашение между США и СССР об окончательной остановке атомных реакторов по наработке оружейного плутония. За восемь лет все северские объекты были остановлены. Вывод из эксплуатации четвертого и пятого реакторов планируется с 2020 года, третьего – с 2025-го, первого – после 2030 года.

– Я 30 лет отработал в Росатоме, в главном управлении, которому подчинялись основные ядерные объекты страны, в том числе СХК. Поэтому пустить мне пыль в глаза невозможно. Если бы представленная технология была небезопасной, я бы не дал лицензию на вывод из эксплуатации, – рассказал «ТН» начальник управления по регулированию безопасности объектов ядерного топливного цикла, ядерных энергетических установок судов и радиационно опасных объектов Ростехнадзора РФ Евгений Кудрявцев.

Около захороненного реактора посадили ели как символ безопасности технологии

На месте бывшего реактора «Иван Второй» (верхнее фото) сейчас курган. Его брат «Иван Третий» (слева) пенсию пока не отгулял…