Мать не теряет надежды получить пенсию за умершего сына

В январе 1986-го Надежда Гурьева встречала сына из армии. Он вернулся на старый новый год, на девять месяцев раньше положенного срока. Был комиссован по болезни. Из его писем Надежда Борисовна знала, почему: Слава простудился, стоя на посту. Солдата положили в медсанчасть, потом перевели в военный госпиталь. Диагноз – абсцедирующая пневмония. Парень начал выкашливать легкое. И этот процесс врачи остановить не могли.

 

Дома Вячеслав появился с температурой 39 градусов. В тот же вечер его по скорой увезли в районную больницу (Гурьевы жили в алтайском селе Завьялово). Оттуда направили в Барнаул. В горбольнице, в отделении грудной хирургии, 4 апреля ему полностью удалили левое легкое. Операция прошла успешно, но в конце месяца потребовалось повторное хирургическое вмешательство: открылось кровотечение.

– Врачи Славу спасли, дело понемногу пошло на поправку, – вспоминает Надежда Борисовна.

Она приезжала в Барнаул из Завьялова. Сядет вечером в поезд, а утром уже в городе, несет сыну передачу. И 10 мая все было как обычно: приехала, позвонила в отделение.

– Берут трубку, а Славу к телефону не зовут. «Перезвоните, – говорят, – врачам». Набираю. Доктор: «Вы где? Срочно приезжайте!» Хватаю такси, лечу в больницу. Сына в палате нет. Парень, сосед его, глаза от меня прячет. Тут врач пришел, повел меня в ординаторскую. А там четыре хирурга. Стоят, не знают, как сказать…

9 мая вечером у Вячеслава Гурьева снова открылось кровотечение. Он умер.

 Инвалидность от одиночества

 Так Надежда Борисовна осталась одна. Жить в Завьялове стало невмоготу, и она, пытаясь справиться с горем, перебралась в Томск.

– Город мне родной, я его люблю. Жила в детдоме в Семилужках, училась здесь. Все знакомо. И когда приехала, устроилась в ПЖРТ старшим бухгалтером на правах главного.

Дали комнатку в деревянном доме на Бакунина – временно.

Гурьевой исполнилось тогда 40 лет. Она надеялась заработать приличную пенсию. Но вышло иначе. Несчастье и одиночество не смогли заглушить ни переезд, ни новая работа. Это отзывалось скачками давления. И организм не выдержал: у Гурьевой случился инсульт с последующей парализацией.

– И началась моя жизнь инвалидская, – продолжает Надежда Борисовна. – Я получала пенсию по болезни и пенсию по потере кормильца – моего единственного сына.

 Неподходящая формулировка

 За Славу государство платило Гурьевой с 1994-го по 1999 год. А потом вдруг пришло уведомление «о прекращении выплаты пенсии по случаю потери кормильца ввиду отсутствия права на одновременное получение двух пенсий. Поскольку смерть наступила после увольнения с военной службы вследствие заболевания, полученного в период прохождения военной службы, и не связана с военной травмой, правовых оснований для выплаты пенсии по случаю потери кормильца не имеется».

То есть где написано, отчего именно заболел Вячеслав? Может, подхватил простуду на танцах в увольнительной… Кем зафиксировано, что солдат замерз в карауле? Вот если бы в документе говорилось: «при исполнении обязанностей военной службы» – тогда другое дело. Государство обязано было бы платить матери пенсию. А так – извините, формулировка неподходящая.

Под тяжестью буквы закона

Начальник отдела ПФР в Октябрьском районе Томска Татьяна Косачева пояснила, что пенсия Гурьевой была назначена необоснованно, а теперь приведена в соответствие с действующим законодательством. Местный пенсионный фонд по собственной инициативе платить Надежде Борисовне не может. Пытаясь помочь, Косачева сама писала запрос начальнику медслужбы СибВО с просьбой «дать заключение о правомерности вынесенного заключения в свидетельстве о болезни в отношении военнослужащего по призыву Гурьева В.Г.». Получила ответ за подписью начальника ВВК Коваленко:

«Заключение ГВВК войсковой части 74024, оформленное свидетельством о болезни № 801 от 28 ноября 1985 года о причинной связи заболевания в формулировке «заболевание получено в период прохождения военной службы», вынесено обоснованно в точном соответствии с требованием руководящих документов по военно-врачебной экспертизе, действовавших на момент освидетельствования… и оснований для его пересмотра в настоящее время нет».

В письме Коваленко подробно цитируются нормативные акты. О фактических обстоятельствах, по которым солдат Гурьев попал в войсковую МСЧ, – ни слова.

И Жириновский отметился…

Надежда Борисовна сама писала в СибВО. Писала в Москву. Результат нулевой. Не помогли поддержка пенсионного фонда и томского военкомата.

– Тогда, в 1986-м, я не собрала нужных бумаг – теперь у меня на руках только Славины медицинские документы и горы отписок из разных инстанций, – рассказывает Гурьева. – Кто ж мог знать, что придется оспаривать формулировку?! Уже и люди, которые служили в части, давно уволились – где теперь правду искать?

От отчаяния Гурьева даже Жириновскому написала. Смысл его ответа был такой: проголосуете за меня – постараюсь решить ваш вопрос…

Тысяча с думского плеча

Сейчас Надежда Борисовна получает к своей пенсии (5570 рублей) доплату – 1000 рублей по решению Государственной думы Томской области. Она уже устала просить у государства деньги, вымаливать пересмотр формулировок, добиваться внесения поправок в закон. Да и должна ли? Возможно, установить истину еще по силам военной прокуратуре. Или депутаты, обладающие законодательной инициативой, пробьют поправку… Или всех победит Жириновский – и тогда уж точно решит наболевшие вопросы.