Нынешний год для Томского областного суда – юбилейный, исполняется 65 лет со дня его основания. Эта дата совпадет с 20-летием профессиональной деятельности его председателя – Александра Кайгородова.

Сегодня Александр Александрович и исполняющий обязанности заместителя председателя по уголовным делам Аркадий Кин делятся своими размышлениями о месте судьи в современном обществе, его правах и ответственности.

– Одно из важнейших качеств судьи – его независимость. Внешняя – выражается в свободе от давления с чьей бы то ни было стороны, и внутренняя. Как удается ее обеспечить?

А. Кайгородов:

– Что касается внешней стороны, хочу напомнить, что поведение судьи при рассмотрении дел строго регламентировано законом, в том числе и Кодексом судейской этики.

Здесь надо отметить одно новшество, оно будет интересно желающим побеседовать с судьей тет-а-тет или прорваться к нему по телефону. У каждого председателя суда заведены журналы, в которых отмечаются все попытки «выхода» на судей. Кто, когда, с какой целью. Информация передается мне, а уж я-то, поверьте, найду, куда определить эту запись. Первые заметки уже появились. Пока на их основании никто не привлечен к ответственности, но я никому бы не советовал попадать в эти журналы.

– С внутренней свободой все гораздо сложней…

– Бывает, что человек приходит к нам из организации, где существует жесткая вертикаль, а то и горизонталь подчиненности. У нас этого нет. Нужно понять, что решения принимаются самостоятельно и ответственность за них личная.

Но есть барьеры, которые не удается преодолеть. Тогда приходится расставаться.

Был у нас судья – недолго проработал. Пришел из милиции. Ничего плохого не хочу сказать об этой структуре, но от реальности не уйдешь – в ней, как и в других системах, существует определенная профессиональная деформация. И вот едем как-то в трамвае, завязывается разговор. «Как дела?» – «Да вот, несовершеннолетних осудил, дал реальный срок» – «А что делали?» – «Колеса снимали» – «Судимые, что ли?» – «Нет, первый раз». – «Что так строго?!» – «А вы бы, Александр Александрович, посидели в засадах, поглядели бы, что эти наглые малолетки вытворяют, так я бы посмотрел, сколько бы вы им дали…»

Увы, ментальность нашего общества строится на двойной, а то и на тройной морали. Одна – для себя, остальные – для всех прочих. А судья должен оставаться внутренне независимым, подчиняясь только закону, чтобы люди были уверены – он разберется беспристрастно.

Уголовный кодекс похудеет?

– Не так давно президент России Д. Медведев объявил о необходимости гуманизации судебной системы. Преступников ждут более мягкие наказания?

А. Кайгородов:

– Уголовно-процессуальный кодекс 2002 года принимался на волне защиты прав человека, на деле получилось, что защищает он в большей степени права тех, кто нарушил закон. Создалось впечатление, что авторы забыли, что у потерпевшей стороны тоже есть права. Соответственно, и поправок к этому кодексу в дальнейшем пришлось вносить огромное количество, их оказалось едва ли не больше, чем самих статей. Наверное, этого бы не произошло, если бы в подготовке закона принимали участие судьи. Но в настоящее время могу отметить, что ситуация уже изменилась.

Ни в коей мере не соглашусь, что идет гуманизация судебной системы. Нет! Судьи порой выносят более суровое наказание, чем требует государственный обвинитель. Сегодня мы имеем дело с гуманизацией самого закона. Поэтому вопрос о смягчении наказания нужно адресовать скорее законодателям, а не судьям.

А. Кин:

– Минюст и другие субъекты законодательной инициативы предлагают сделать Уголовный кодекс мягче по отношению к гражданам, совершившим незначительные преступления. Вместо тюрьмы – штрафы, общественные работы, если арест, то административный и не больше чем на два месяца. Предполагается исключить из Уголовного кодекса ряд нетяжких статей, например о нарушении авторских и смежных прав, приобретении или сбыте официальных документов и госнаград, оскорблении представителя власти. Безнаказанными эти проступки, конечно, не останутся. Предлагается введение административной преюдиции, то есть за первые проступки нарушитель будет наказываться в административном порядке, за последующие – в уголовном.

Проект поправок также предусматривает и сокращение сроков наказания по различным статьям. Максимальный срок лишения свободы по совокупности преступлений предлагается установить не более 20 лет вместо нынешних 25. По некоторым статьям при согласии потерпевшего раскаявшийся преступник будет освобожден от уголовной ответственности.

Еще одна новация – изменение ответственности за кражи. В колониях за них отбывают срок около 150 тыс. осужденных – пятая часть всех арестантов. Размер уголовно наказуемого хищения предлагается повысить до 2 тыс. рублей. А за кражу от 2 до 10 тыс. лишать свободы только при отягчающих обстоятельствах.

Далеко не все поправки что-то смягчают, есть и жесткие предложения. К примеру, усилить наказание за некоторые категории убийства. За лишение жизни ребенка или захваченного заложника предусматривается пожизненный срок без всякой альтернативы. Лишь при явке с повинной преступник может отбыть в заключении от 12 до 20 лет. Усилится и наказание за изнасилование несовершеннолетних. Насильнику будет грозить до 20 лет лишения свободы.

Не будем забывать, что справедливость – оценочное понятие. Подсудимому наказание может показаться слишком суровым, а потерпевшим, особенно потерявшим близкого человека, – несправедливо мягким. Ведь страдания родственников несоизмеримы даже со смертной казнью.

Казнить нельзя помиловать

– 1 января 2010 года заканчивается мораторий на смертную казнь. На ваш взгляд, будет ли он продлен и следует ли его продлевать?

А. Кин:

– Наша страна находится под юрисдикцией Европейской конвенции по правам человека, и отсутствие смертной казни – это европейские правила. В то же время наличие смертной казни предусмотрено Конституцией Российской Федерации, поэтому ее отмена потребует внесения изменений в Конституцию.

А. Кайгородов:

– Мораторий – один из самых сложных вопросов. Мнений очень много. Я не знаю, что сегодня гуманнее – пожизненное заключение в наших условиях или смертная казнь.

– Одному душегубу точно повезло, что попал под действие моратория. Я про убийцу двадцати автовладельцев – Орлова.

– Про Орлова вообще говорить не хочу. Не человек. Можно, конечно, посмотреть, покопать, почему он таким стал, как его общество просмотрело? Но не хочу. Если бы я его судил, и не в условиях моратория, приговорил к высшей мере. Однозначно.

За что боролись…

– Александр Александрович, в одном из своих интервью вы говорили, что введение суда присяжных – «это испытание общества, проверка его представителей на интеллигентность, интеллект, гражданскую позицию». Справились ли с этим томичи?

А. Кайгородов:

– Испытание продолжается. Кто такой присяжный? Судья факта. Он ничего не должен знать о человеке – ни его судимости, ни его характеристик. В нашем небольшом городе сделать это довольно-таки сложно. И многое зависит от гражданской позиции, мужества, культуры заседателей. Вынося вердикт, присяжные не мотивируют своего решения.

И мы, профессионалы, видим, что иной раз преступнику удается уйти от ответственности или получить меньшее наказание, чем он заслужил. Томские присяжные – не хуже и не лучше, чем любые другие. Общество решило, что ему нужен такой суд. Плох он или хорош, но это воля народная.

А. Кин:

– С 2005 года по настоящее время в Томской области присяжные рассмотрели 16 дел, по ним осуждено сорок лиц, трое оправдано.

У присяжных есть очень важное, с точки зрения подсудимого, преимущество: они могут помиловать человека, причастность которого к преступлению несомненна. Причем мотивировать свое решение «судьи от народа» не обязаны. Если присяжные вынесли обвинительный вердикт, а судья с ними не согласен, он вправе настоять на своем. А вот если оправдательный – тут судья-профессионал бессилен.

Много говорится о возможности постороннего влияния, но уберечься от него все-таки можно, а вот как быть с внутренним голосом, который что-то шепчет каждому из членов коллегии? Будь у присяжных необходимость мотивировать свое решение так же подробно, как это делают профессионалы, они наверняка относились бы к своему внутреннему голосу более строго. Но когда ты никому ничего не должен объяснять, многие барьеры рушатся.

И все-таки хочу с удовлетворением отметить: при рассмотрении дел с участием присяжных заседателей вышестоящим судом судебное решение отменено только в одном случае.

 

По всей области в судах с 9 до 18 часов действуют общественные приемные. Здесь гражданам объяснят, какие документы необходимо собрать, готовясь к судебному процессу, чем дополнить уже существующие, в какие инстанции обратиться. (Помогая решить оргвопросы, специалист приемной не дает правовых консультаций.) Это позволило решить проблему максимального доступа граждан и к правосудию, и к информации о деятельности судов, а также разгрузить судей, их помощников и дополнительно оградить их от попыток вмешательства в ход судебного разбирательства.

 

Справка

Судебная система Томской области состоит из 23 районных и городских судов, 56 судебных участков мировых судей и Томского областного суда.

Качество дел, рассмотренных районными и городскими судами области, остается высоким: лишь 5% приговоров и 2% решений подверглись вмешательству вышестоящего суда в первом полугодии 2009 года.