Легенда, в которую верил Лев Толстой и члены царской семьи

Самая красивая и самая известная за пределами Томска городская легенда связана с именем Федора Кузьмича, он же святой Феодор Томский, он же (по преданию) Александр I Благословенный, император всея Руси, победитель Наполеона. Отцеубийца, вольно или невольно принявший участие в заговоре против Павла I, так и не простивший себе страшного греха и закончивший свой земной век нищим бродягой, питавшимся Христа ради и учившим крестьянских детей грамоте. В эту легенду, несмотря на всю невероятность сюжета, верили Лев Толстой, Дмитрий Мережковский, Анри Труайя и даже советский поэт-фронтовик Давид Самойлов, посвятивший ему поэму, в которой были такие строчки:

«…А эти данные гласят,
И в них загадка для потомства,
Что более ста лет назад
В одной заимке возле Томска
Жил некий старец непростой,
Феодором он прозывался.
Лев Николаевич Толстой
Весьма им интересовался».

Иван, не помнящий родства

Слухов во все времена в народе ходило много. А для Сибири в официальной биографии старца и вовсе не наблюдалось ничего такого уж необычного. Факты таковы: в 1836 году будущий святой был задержан в уральском городе Красноуфимске как бродяга, скрывающий свое происхождение, наказан плетьми и выслан в Томскую губернию. Здесь он трудился на казенном винокуренном заводе и на золотых приисках, жил также подаянием крестьян, уважение которых заслужил праведным образом жизни, обучением крестьянских детей грамоте, молитвенностью, увлекательными беседами на религиозные и исторические темы, пророчествами, а также наставлениями по исцелению. В 1858 году старец переселился в Томск к купцу Хромову по настоятельному приглашению последнего. Страстно верующий Хромов построил для старца два небольших дома-кельи: в своей усадьбе в центре города и на заимке возле Томска.

Как это часто бывает на Руси, почитание старца усилилось после его смерти, последовавшей 20 января 1864 года (по старому стилю), когда ему было около девяноста. Как писал Адрианов, кружок почитателей Федора Кузьмича собирал и издавал о нем материалы, «нанизывая и нужным образом освещая разные мелочи из жизни старца». Обе кельи и могила на особо почитаемом кладбище Алексиевского монастыря стали «местом поклонения и даже некоторого паломничества» сибиряков, первостепенными достопримечательностями города. Спустя 40 лет после смерти над склепом старца на монастырском кладбище была установлена каменная часовня. В ней и кельях совершались церковные службы, почитатели ставили вопрос о канонизации старца.

Есть свидетельства, что верили в легенду и члены царской семьи. Так, цесаревич Николай Александрович, будущий Николай, будучи в Томске, целую ночь провел в молитве на могиле старца. Летом 2003 года Томск и монастырь посетила великая княгиня Мария Владимировна, глава императорского дома Романовых, вместе с матерью и сыном Георгием. Как утверждается в одной из вышедших к 400-летию Томска книг, княгиня якобы заявила, что Федор Кузьмич и Александр I – одно и то же лицо.

– Визит великой княгини я хорошо помню, а вот чтобы она такое говорила – нет, – рассказывает Виктор Нилов, томский историк-краевед и журналист. – Спросил у краеведа и тогдашнего депутата горсовета Георгия Шахтарина, показывавшего высокой гостье город, так ли это. Оказалось, что княгиня всем интересовалась, но ничего подобного не говорила. Выходит, родилась еще одна легенда…

Старец Феодор Томский жил на заимке купца Хромова с 1858 по 1863 год. Монумент в Хромовке постепенно от памятного креста до мраморного обелиска создавался в начале 2000-х по инициативе и подвижничестве Александры Гычевой, при поддержке руководимого ею предприятия ООО «Томское агентство печати «РосПечать-ТомскПечать». Над созданием монумента трудились иконописец Юрий Родионов и резчик по камню Дионис Шиляев.
15 февраля 2006 года памятник был торжественно освящен архиепископом Томским и Асиновским Ростиславом.

Мерзость запустения и обретение святыни

Суда по всему, не были равнодушны к сказанию о царственном покровителе земли Томской и большевики – иначе чем объяснить патологическую ненависть, которую Советы питали к могиле старца? Им мало было просто разрушить часовню и сровнять место с землей – нет, нужно было вытащить на поругание тело (опять же по легенде – нетленные мощи), оторвать голову, которую, по разным данным, то ли куда-то увезли, то ли отдали «поиграть» местным мальчишкам, а кости бросить назад и устроить на этом месте выгребную яму. Это уже не легенда, это факты. В таком состоянии останки невинного старца, не обидевшего даже муху, пребывали 65 лет – до середины 90-х, когда местные энтузиасты-краеведы при поддержке Томского благочиния извлекли кости из юдоли скорби и поместили в раку, которая сейчас хранится в Богородице-Алексиевском монастыре.

Вот как писал об этом Виктор Нилов: «На волне демократизации рубежа 1980–1990-х в местных краеведческих кругах разгорелись драматические споры о старце, его тайне и месте захоронения. В страстях по старцу деятельно участвовала местная пресса, получившая наконец возможность свободно писать на эту тему. К единому мнению томские краеведы не пришли до сих пор и, надо полагать, не придут уже никогда».

Одни, как сам Нилов, считают Феодора Томского, безусловно, отрекшимся императором, другие вслед за уважаемым в томских краеведческих кругах сибирским ученым Александром Адриановым, расстрелянным томской ЧК, считали его пустышкой. Последний редактор «Сибирской жизни» еще в 1912 году в своей работе «Томская старина» писал: «…боюсь, что неумолимый закон прогресса, разливающееся в широких массах народа просвещение сделают свое дело и разрушат легенду». Оказалось по-другому.

Нынче, говорит Виктор Нилов, большинству томских краеведов резкие негативные высказывания по поводу «красивой легенды» не свойственны. Из уважения, во‑первых, к самому феномену живучести легенды в народном сознании и ее тесному переплетению с действительностью, а во‑вторых, из-за причисления Федора Кузьмича к собору сибирских святых. Для церкви на первом месте стоит подвижническая жизнь праведного Федора Томского. Кстати, этим же в РПЦ объясняют нежелание (впрочем, не категорическое) анализа ДНК, который расставил бы все точки над «i»: для нас он святой, а кем был старец Феодор в бренной жизни – неважно. Впрочем, в церкви не раз намекали, что, прояви инициативу власть светская, и возражений от нее не последует. Но такие решения принимаются далеко не на уровне субъекта Российской Федерации. Поэтому приходится искать другие подтверждения.

Графология или… хиромантия?

Последняя (крайняя?) попытка доказать идентичность Александра Первого и Феодора Томского была предпринята в 2015 году. Тогда об этом писали все российские СМИ – от «Российской газеты» до «МК». В разной тональности, но в основном со знаком плюс.

Вот, например, как рассказало об этом агентство ИТАР-ТАСС.

«Президент русского графологического общества Светлана Семенова выявила идентичность почерков российского императора Александра I и святого старца Феодора Томского.

– Мне отдали рукопись Александра I, которому было 45 лет, и рукопись, которая, как я уже теперь знаю, принадлежала Федору Кузьмичу. Я увидела как графолог необычность почерка, необычную связь между психологическими качествами, свойствами личности и графикой написания, – рассказала Семенова, отметив, что поначалу не знала, кому принадлежат письма.

По ее словам, исследовав малозаметные признаки письма и психологические качества их авторов, она пришла к выводу, что с большой долей вероятности «это был один и тот же человек».

Одна из центральных газет в то время обратилась за комментарием к историку, члену-корреспонденту РАН А. Н. Сахарову, автору монографии «Александр I». Он на основе научных исследований подтвердил правильность этой версии. Под видом старца Федора находился император Александр I. А в царской усыпальнице вместо него похоронен фельдъегерь Масков…

* * *

За последние годы тема старца всплывала только один раз, когда прозвучало предложение перенести в Хромовку храм из Нагорного Иштана – последнюю ­аутентичную деревянную церковь в Томской области, к тому же прославившуюся при съемках «Сибириады» Андрона Кончаловского. Это предложение властей – якобы разрушение высокого берега, на котором стоит храм, неминуемо, и спасти его можно, только перенеся на новое место, – было очень неодобрительно встречено томской общественностью. Мы оценок избежим. В конце концов, решение еще не принято, да и лежит оно за пределами нашей темы. Но если перенос и впрямь неизбежен, то лучшего места, чем Хромовка, где предполагается открыть паломнический центр, и впрямь не найти.

Автор: Софья Казанская