Елена Реутова

В глазах Юлии отчаяние. В свой 31 год она не знает ни даты рождения, ни откуда она, и закон запрещает ей узнать это. У нее не амнезия, как может показаться на первый взгляд, это все – последствия тайны усыновления.

Стена непонимания

Осенью 1983 года в селе Мельникове родилась миниатюрная малышка – всего 47 см и 2,5 кг. Мать отказалась от нее еще в роддоме, но судьба дала ей новых родителей, которые воспитали ее как родную. Они дали ей новое имя – Юлия Владимировна Синельникова и новую дату рождения – 1 января 1984 года. Однако эту историю Юлия узнала только пять лет назад. С тех пор она сталкивается со стеной непонимания. Отец умер, а мать на все расспросы отвечает, что вычеркнула подробности из памяти, как страшный сон, чтобы дать девочке новую жизнь и начать все с чистого листа.

На стороне тайны усыновления стоит и закон: Семейный кодекс РФ четко говорит о том, что все официальные лица, причастные к тайне усыновления, обязаны ее соблюдать неукоснительно, а ее разглашение помимо воли усыновителя карается штрафом, арестом или исправительными работами. При этом право усыновленного узнать правду о себе даже после достижения совершеннолетия отсутствует – любая информация, которая касается тайны усыновления, может быть разглашена только с согласия усыновителей. Тем временем вопросы: кто я? откуда? когда мой настоящий день рождения? какие наследственные заболевания могут передаться моей маленькой дочке? – звучат в голове молодой женщины, но ответов на них она найти не может.

«Как бы наш»

Желание усыновителей сохранить тайну усыновления вполне объяснимо. Большая часть семейных пар, желающих взять ребенка, мечтают о здоровом новорожденном, чтобы испытать все радости родительства, считая, что ребенок будет счастлив уже от того, что счастливы, как родители, они.

– Благодаря профилактической работе, которую мы выстроили в Томской области, число отказников в роддомах сократилось в несколько раз (если еще 4–5 лет назад было по 150 таких ребятишек ежегодно, то сейчас – 30 ребятишек в год, и часть из них имеют проблемы со здоровьем, которые для усыновителей неприемлемы). Несмотря на это, многие семьи готовы ждать, не рассматривая варианта усыновления 1,5–2-годовалых ребятишек, – комментирует Елена Макиенко, председатель комитета по организации защиты прав семьи и детей Департамента по вопросам семьи и детей Томской области. – Это связано с тем, что супружеские пары, особенно в возрасте 30–36 лет, уверены, что, воспитывая ребенка с рождения, они смогут изменить в нем буквально все.

– Даже у малыша уже есть история, есть родители, которые дали ему жизнь, есть история появления на свет, он пережил расставание с матерью, есть родственники, – говорит Нина Королева, руководитель службы подготовки и сопровождения замещающих семей ТРО БФ «Новое развитие». – Но люди стараются забыть этот факт, потому что бытует ошибочное мнение, что если ребенок узнает правду, то обязательно уйдет к кровным родителям. Где-то в глубине души многие усыновители не считают себя настоящими родителями.

Хотя, как показывает практика, к трагедиям порой приводит не правда, а тайна.

Мина замедленного действия

Так ли она нужна, эта тайна? С одной стороны, она охраняет приемную семью, оберегает ее от возможных контактов с кровными родственниками, которые, как считают усыновители, кроме стрессов и ненужных для ребенка переживаний, чаще всего ничего не несут. Однако если первое время тайна усыновления тактически работает на семью, оберегая ее, то в будущем нередко оборачивается трагическими последствиями, о которых мало кто задумывается.

Любая тайна в семье – это мина замедленного действия, которая срабатывает в самый неподходящий момент. И не обязательно какой-то злодей должен сказать ребенку правду о его происхождении. Просто так устроена современная жизнь, что есть масса ситуаций, при которых дети обязательно все узнают. Допустим, при оформлении документов для получения загранпаспорта нужно указать информацию о смене фамилии (это прежде всего касается детей, усыновленных не в младенчестве). Отказ в выдаче документа в связи с тем, что эта информация не была указана, наверняка вызовет немало вопросов к родителям. Стрессом правда становится даже для зрелого человека, который узнает ее случайно из документов после смерти усыновителей.

Есть и еще один аспект. У каждого ребенка есть кризисные периоды в жизни, когда порой требуется помощь специалистов.

– У усыновителей есть ощущение, что, если ребенок узнает правду, это непременно его травмирует. В итоге, если в подростковом возрасте начинаются проблемы, помочь очень сложно, потому что для этого нужно рассказать специалистам и ребенку, что он усыновленный. А в этом возрасте ребенку узнать о собственном усыновлении равно крушению того понятного мира, в котором он жил, – говорит Нина Генриховна. – И родителям страшно это сделать, страшно потерять доверие ребенка, которому они, получается, врали все эти годы, рассказывая выдуманные легенды о появлении его в семье. Намного легче помочь, если правда известна, а родители знают, к кому обращаться за поддержкой. Кстати, за консультацией лучше обратиться и в том случае, если родители решились открыть правду. Потому что важно знать, как это сделать максимально тактично.

«Почему ты раньше не сказала?»

– Дети спокойно воспринимают все, что спокойно воспринимаем мы, взрослые. Все, что нас пугает, их пугает, – рассказывает Нина Королева. – Ведь что обычно скрывают? Стыдное, страшное и то, за что накажут. Поэтому, когда дети узнают, что взрослые скрывали факт усыновления, что они думают? Что это стыдно, что они позор семьи. В подростковом возрасте это просто катастрофа.

Для того чтобы спокойно проговорить маленькому ребенку слова правды, требуются готовность, чуть-чуть опыта и поддержка психолога или специа­листа из службы сопровождения замещающих семей.

История из жизни. Одна женщина собиралась усыновить ребенка. К этому времени у нее был усыновленный ребенок в возрасте 4,5 года. Он не знал об усыновлении, но вел себя не так, как все остальные дети. Например, каждый вечер пересчитывал своих родственников и несколько дней плакал, когда один из них переехал, – список стал короче. Однажды для вечернего чтения попалась сказка о мамонтенке, который ищет маму. До этого каждый вечер мальчик требовал новую сказку, но эту просил читать каждый вечер целый месяц и даже спал с книжкой под подушкой.

– Когда она обратилась за помощью, не зная, как рассказать мальчику правду, мы договорились, что сначала она будет читать сказки, где героев воспитывают приемные родители, – рассказывает Нина Генриховна. – Это давало хорошие результаты. И когда семья подошла к моменту знакомства со вторым ребенком, то мальчик задал вопрос: «Мама, ты меня родила или тоже взяла?»

Когда ребенок узнал о том, что он усыновлен, он долго плакал и адресовал ей только один упрек: «Мама, почему ты мне раньше не сказала?»

– Я уверена, что есть исключения, когда не в интересах ребенка знать правду. Но чтобы усыновителям определить, что именно правильно для их ребенка: знать правду или не знать? – им надо прежде всего принять собственную историю, – говорит Нина Королева. – Например, принять факт, что они не могут иметь кровных детей, и поставить на этом точку. Это потеря, это больно, но это так. Это важно, потому что невозможно завести «собственного ребенка» через усыновление, у ребенка уже есть часть, которая неподвластна родителям, а часто даже неизвестна им.

Школы приемных родителей

Избавиться от множества мифов, существующих вокруг усыновления, помогают школы приемных родителей. Сегодня в области действует 20 таких школ: это школа приемных родителей «Новое развитие» и 19, работающих на базе детских домов и социально-реабилитационных центров. Обучение абсолютно бесплатное, и пройти его при желании можно анонимно. Это ни к чему не обязывает, но помогает лучше понять проблемы, с которыми сталкиваются усыновители. Кому-то это поможет сэкономить время на сбор документов, а кому-то принять осознанное решение стать родителями оказавшемуся в трудной ситуации малышу.

– Если прийти в школу усыновителей немного пораньше, когда образ ребенка только начинает формироваться, многих проблем удастся избежать или смягчить, – уверена Нина Генриховна. – В ходе образовательной программы многие темы (детская травма, нарушенная привязанность, последствия фетального алкогольного синдрома – последствия для здоровья ребенка употребление матерью алкоголя во время беременности) вызывают большое напряжение и грусть. Люди начинают расставаться с иллюзией, что им удастся взять ребенка и сделать его «как бы своим», понимают, что некоторые вещи невозможно будет аннулировать. В конце образовательной программы люди трезвее смотрят на процесс усыновления.

Чем больше знаем, тем меньше боимся. В последнее время появляется все больше людей, у которых есть знакомые и родственники, не скрывающие правду. И постепенно это становится нормой.

Яркая иллюстрация этого – реальная история. Одна семья не стала скрывать от сына правду. В силу возраста мальчика (5 лет) об этом знал весь детский сад. Однажды мальчик поссорился с другом, и тот в пылу ссоры выпалил: «А ты вообще своим родителям не родной, они тебя нашли в детском доме!» На что мальчик отреагировал абсолютно спокойно и ответил: «Знаешь что, твоя мама родила кого придется, а моя мама меня три года искала». Он понимает, что усыновленный, это не плохо. Усыновление – это не ущербность, а возможность и для ребенка, и для приемных родителей.

Жизнь надеждой

Есть ли надежда у Юлии? Есть, но робкая. Уже три года на федеральном уровне решается вопрос о целесообразности внесения поправок в 139-ю статью Семейного кодекса, регламентирующую тайну усыновления.

– На федеральном уровне был проведен опрос с целью узнать мнение людей, в том числе потенциальных усыновителей, по этому вопросу. Мнения разделились 50 на 50, – рассказывает Елена Анатольевна. – Кто-то из усыновителей настаивает, что тайна усыновления должна остаться, что ребенок – их от даты усыновления и до самой смерти, и чисто психологически они не готовы его с кем-то делить. В то же время есть люди, которые говорили, что взрослый человек имеет право знать свою историю, тем более зачастую это требуется по причине какого-либо генетического заболевания, которое может передаваться по наследству.

Сейчас этот вопрос продолжает обсуждаться среди законодателей, специалистов, усыновителей, но пока к какому-то единому мнению, которое бы выразилось в изменениях законодательства, наше общество не пришло.

Справка «ТН»

Ежегодно в Томской области регистрируется порядка 60 усыновлений и больше 600 опекунств. Главное отличие этих форм семейного устройства детей-сирот в том, что в случае усыновления ребенок передается в семью через судебную процедуру и приобретает все права кровного, рожденного в семье ребенка.