Не хотелось бы сравнивать события столетней давности и нынешние, но при осмотре экспозиции не оставляет ощущение, что многое в истории повторяется из-за невыученных уроков.

В этом году исполняется 100 лет войне, о которой большинство государств старается не вспоминать. Мировая война 1914–1918 годов стала одной из наиболее кровопролитных в истории. В ней участвовало 38 государств, свыше 74 млн человек, из которых 10 млн было убито и 20 млн искалечено. Она изменила всю систему международных отношений, привела к крушению самых могущественных европейских государств.

За прошедший век героев этой войны попросту забыли, а многие памятники уничтожены. А ведь воевали целые народы и континенты. Война не обошла и глубокую российскую провинцию.

Хотя Томск и не был фронтовым городом, но война обожгла и его. О нашем крае времени Первой мировой рассказывает главный археограф Государственного архива ТО Татьяна Шульга на открытии выставки «Когда рушились государства: судьба сибирской провинции в контексте Первой мировой войны».

Сибирские батальоны

– Объявление Германией вой­ны и начало мобилизации 18 июля 1914 года (по старому стилю) в Томске встретили спокойно. Группы студентов покричали здравицы да и разошлись по своим делам. Зато потянулись на пункты призыва нижние чины. Листовки о мобилизации военнообязанных висели на всех заборах, они должны были по закону явиться в 3-дневный срок. Только за август 1914 года со всей огромной Томской губернии было призвано более 40 тыс. человек. Призыв шел активно вплоть до августа 1917 года и ограничивался только возрастом: верхний – 45 лет и нижний – 17. Работники архива не знают точно, сколько всего было призвано, но по косвенным документам ясно, что Томская губерния поставила солдат больше, чем вся остальная Сибирь.

Процесс вступления России в войну набирал обороты, но несколько омрачился введением сухого закона. Идти на войну да не выпить? В восьми уездах Томской губернии винные погромы – злоумышленники подчистую разграбили винные лавки, даже известный томичам Карл Крюгер понес убытки: 1?700 рублей и два потерянных трактира.

К вам роту на постой

Проблемы появились у Томска уже в первые недели. В тылу формировались запасные полки, и со всех весей по земле и по воде стали прибывать рекруты. Их надо было в первую очередь разместить, обеспечить топливом, продовольствием, фуражом для лошадей. И все это за счет губернского и городского бюджетов.

Более чем 30 тыс. солдат власти расселяли где могли. Известные горожанам «Красные казармы» всех вместить не могли. Тогда людей устраивали в любом помещении, даже в бараках для военнопленных. Солдаты жили в общежитиях студентов, в Доме науки, в 1-й и 2-й мужских гимназиях, гоголевском училище, доме купца Сапожникова, духовной семинарии. Трудно поверить, но в «Славянском базаре» помещалось 400 человек 32-го запасного Сибирского батальона. Через три месяца эшелоны убывали с вокзала Томск-2 и тут же поступали новые 30–40 тыс. человек, правда солдаты все же не сидели на шее, помогали городу – заготавливали дрова, чистили дороги и поддерживали порядок в городе.

С миру по патрону

1915 год был для России годом катастрофическим. Не хватало боеприпасов, оружия, снаряжения. И тут здорово помогли военно-промышленные комитеты, которые, по сути, были общественными организациями, но сумевшими наладить производство и снабжение всем необходимым для армии. В губернии такой ВПК тоже создали, но что фронту дать?

На Алтае шили мешки да варежки, Томск использовал возможности науки. В химической лаборатории технологического института развернулось производство медикаментов, формалина, но без сырья дело быстро остановилось. В механической лаборатории изготавливались станки для производства и ремонта винтовок. Доходило до курьезов. Из Мариинска пишут: «Промышленности у нас нет, но можем делать подковы, только не знаем, сколько они стоят».

В ТГУ военно-промышленный комитет под руководством профессора Поспелова производил боевые газы и противогазы от них. В Петрограде военное ведомство одобрило состав газов и отдало войскам для применения, но серьезного производства построить не удалось.

Для военных заводов население массово сдавало металлы, даже объявлялись «железные дни», когда все сдавали, например, только алюминий. Вот так, с миру по нитке стабильные поставки местного сырья и продовольствия шли в армию до конца 1917 года.

С 1914 года население собирало посылки фронту. Начали активисты – студенты университета. Студенты-политехники собирали деньги. На койку имени технического кружка или студенческого комитета – от 40 рублей до 1 тыс. От грузинских студентов технологов – 176 рублей, от педагогического персонала Земского союза – 229 рублей.

5% все работающие перечисляли из зарплаты. Дамы проводили благотворительные вечера, кружечные сборы для раненых. Госпиталь в Томске тоже был, он находился в клиниках будущего медицинского института.

Судьба, камарад…

Вскоре в Томске появилась еще одна примета войны. Стали прибывать военнопленные, до десятка тысяч человек. Для них в 1916 году срочно построили концентрационный лагерь (тогда это название не имело нынешнего нарицательного значения, а означало просто пункт компактного проживания) на территории Степановки.

Отношение к ним было двойственным: к славянам –  русинам, чехам, полякам, словакам более-менее, а вот к немцам и австрийцам – другое, негативное.

Поскольку трудовых рук не хватало, пленных стали использовать на производстве, затем в городском хозяйстве, на лесопилках, на уборке улиц. Многие из них были отправлены в деревню, которая вначале была против их присутствия. Но пленные, сами крестьяне, быстро влились в среду. Обзаводились семьями, детьми, строились. Часть трудились у частных владельцев в услугах, в маслобойнях, в швейных, сапожных мастерских, парикмахерских.

Если они работали в городах, то работодатель обязан был платить зарплату, приобретать одежду, кормить. Никакого унижения и гонений, более того, русские нижние чины и военнопленные довольствие получали одинаковое. Пленные офицеры становились исключительно учителями, инженерами, переводчиками. Жили бесконвойно, под честное слово, но отчаянно стремились домой. Некоторые из них потом сыграли негативную роль в нашей истории, примкнув к разным сторонам развернувшейся Гражданской войны.

На память Томску от них остался построенный Каменный мост через Ушайку.

Сибирский Вавилон

Затем повалили беженцы. Невиданные доселе в сибирских краях народы. Нелояльные, неблагонадежные переселенцы из фронтовых областей. Поднадзорные полиции, как, например, Карл Ильмер. Австрийцы – галичане. Румыны. Поляки. В массовом порядке власти высылали сюда заложников-евреев, селили их в Нарымском краю. Австрийских цыган местные сразу невзлюбили за страсть к воровству.

Губернская тюрьма была переполнена интернированными немцами, болгарами, турками.

И в этом круговороте все же в Томске все было спокойно. Гимназисты, как и полагается, бежали воевать. Их ловили и сажали в тюрьму до выяснения. С фронта и на фронт потоком шли письма. Солдаты никак не упоминали вой­ну, писали о чем угодно, только не о боях.

Еще в годы этой войны жители села Тулинского под Новониколаевском (сейчас Новосибирск) разработали эскиз памятника погибшим героям и даже получили одобрение митрополита: «Благословляю начать сбор в пределах прихода. Когда скопятся средства, можно будет говорить о подробностях дела».

Средства не скопились. Памятник воинам 1812 года появился в Томске через 200 лет, а вот очередь жертв Первой мировой еще не пришла. Значит, впереди еще 100 лет невыученных уроков.