С одной стороны, есть врачи, есть современное медицинское оборудование. И даже есть деньги на то, чтобы лечить онкологических больных. (Вряд ли нужно объяснять, что это очень дорогостоящее дело).

С другой стороны, сложившаяся ситуация поражает своей безысходностью. Томская область бьет рекорды по количеству заболевших и умерших от онкологических заболеваний (показатель – один из самых высоких в России).

Противоречие между затрачиваемыми средствами и полученными результатами, похоже, мало кого интересует.

Медики сетуют: пациенты поздно к ним обращаются. Наверное, поздно. Наверное, сами виноваты. Не заботятся о своем здоровье, морщатся от очередей, шарахаются от поликлиник.

Но медицинская машина – со скрипом и скрежетом – все равно же начинает работать, когда ей становится ясно, что тот или иной человек болен. Почему эта машина не работала раньше, когда все еще можно было поправить? Потому что машина лечит больных, здоровые ей глубоко безразличны.

Профилактика – самое загадочное слово в российской жизни. Что-то вроде пылевого облака, дымовой завесы. Ритуальные заклинания не подкрепляются никакими действиями. Бывают вспышки спорадической активности – при выделении денег на ДМО (дополнительное медицинское обслуживание). Но потом снова наступает глубокая апатия – когда эти деньги осваиваются.

Кто отвечает за профилактику? На словах – многие. На деле – никто.

Между медиками и их потенциальными пациентами – невидимая пропасть. Впрочем, ее глубину легко измерить. Достаточно заглянуть в данные медицинской статистики.

Алексей Никитин