Эти черные речки, эти светлые дни

Марина Барецкая

Почему томские «фронтовики» работают в режиме службы спасения

IMG_3643

Сергей Жабин, председатель экологического центра «Стриж»
Сергей Жабин, председатель экологического центра «Стриж»

Известный в Томске эколог-общественник, член ОНФ Сергей Жабин привык, что ему звонят самые разные люди, знакомые и незнакомые. С одной и той же целью – известить о творящихся где-то безобразиях. Рыбаки сообщают, что в речку Черную (приток Киргизки, не путать с той, что на левобережье) фонтаном льется канализация. Жители села Нелюбина рассказывают: местная ребятня после купания в озере покрывается коростами. Дачники из Аникина жалуются: некогда чистейшая Басандайка заражена лучановскими стоками: очистные там не работают, и содержимое переполнившихся прудов-накопителей втихую спускают в реку. Из окрестностей мясокомбината сигналят: по Томи течет какая-то жуткая дрянь: ошметки шкур, кишки… Как правило, все эти, мягко выражаясь, нарушения, случаются ночью. Ну или в такой глуши, куда редко ступает нога человека. Тем более природоохранного инспектора.

Есть билет на балет…

Чиновники от экологии теперь стали важными, кроме как по письменному заявлению, от офисного кресла не отрываются. Более того, они обязаны за два дня известить предполагаемого нарушителя о проверке. Классно, да? Нельзя, дескать, кошмарить бизнес. А реки кошмарить, значит, можно?! Рыбу травить – это нормально? Лес рубить по-черному?

Вопросы, конечно, риторические. Нет, мы не ставим целью наехать на природоохранные службы. Смысл стрелять в пианиста: он играет как умеет. Служивые люди кругом обложены инструкциями и циркулярами, большинство из которых пишутся далеко от Томска. Но сказать, что от местных властей ничего не зависит, тоже язык не поворачивается.

Сергей Жабин убежден: Томску необходима круглосуточная диспетчерская, нечто вроде экологической службы спасения. Ну не звонят же в самом деле при пожаре в добровольную народную дружину! А Сергей Иванович, по сути, такой «дружинник», хоть и с корочками Общественной палаты и ОНФ. Рассказывает, по поводу очередного безобразия ему звонил начальник одного из департаментов областной администрации. И смех и грех! Тушить пожар он не может, хотя… тушит. Со товарищи. Иногда получается.

Самое интересное, что нечто подобное у нас когда-то было. В 1990-х годах в городском комитете экологии действовала горячая линия, по которой обращения томичей фиксировал дежурный инспектор. Потом, это было признано излишеством и дежурных сократили. Затем под реструктуризацию попала и сама природоохранная служба – в мэрии сейчас даже нет такого подразделения. Экологов подчинили… дорожникам. И занимаются они делами, имеющими очень отдаленное отношение к охране природы. Нет больше и городского лесничества, и самих городских лесов как объекта (в Северске, между прочим, остались). Есть «зеленые насаждения». Их сносом, как признался недавно заместитель начальника городского управления дорожной деятельности, благоустройства и транспорта по охране окружающей среды и природного комплекса (уф!) Сергей Аушев, преимущественно и занимается его контора. В пожарном порядке пилят аварийные деревья, или, как их с некоторых пор называют в Томске, «тополя-убийцы». Впрочем, городской лес – это отдельная большая тема, которой мы намерены всерьез заняться. А сейчас только скажем, что не всё и в советские годы, и даже и в лихие 90-е было плохо. Кое-что мы растеряли уже в благополучные 2000-е.

Дискотека «Авария»

Насосную станцию, перекачивающую отходы жизнедеятельности поселка Светлого на городские очистные, строили тоже в советские времена. Собственно, одновременно с самим Светлым и окрестными сельхозгигантами. Очистные, напоминает Сергей Жабин, Егор Кузьмич тогда навесил на «Нефтехим», и мы до сих пор ими пользуемся. Как и всем прочим. Кэнээска – тоже родом из СССР. Мощностей ее не хватает чуть ли не с рождения. По крайней мере автор этих строк отлично помнит, как лазала в ее окрестностях с инспектором «Обл­комприроды», забирая из речки пробы воды после очередного сброса нечистот. Тогда этим грешил свинокомплекс, в те времена еще совхоз «Томский». А так как делал он это регулярно (ну не зря же КНС расположили на берегу!), купаться в Киргизке, куда впадает речка Черная, мог только сумасшедший. Ну или очень пьяный. Плыло там все, бывало, прямо кусками. Извините уж за натурализм.

Сейчас – другое дело. Киргизка давно очистилась, в верховьях ее водятся чуть ли не хариусы, а окрестности Черной, как рассказывает Сергей Жабин, – вообще заповедные места и бобровые хатки. И по этой-то всей красоте да залповым сбросом! В прошлом году обвиняли стихию – ураган тогда оставил без света едва ли не полгорода, не было электричества и в Светлом. Насосы, соответственно, остановились, ну и…

Ладно. Против природных катаклизмов не попрешь. Но нынче вроде бы никаких бурь-ураганов не было. Бури нет, а «добро» – есть! О том, что в Черную речку извергается водопад нечистот, Сергею Ивановичу рассказали рыбаки. Говорят, амбре там такое – за километр несет. Пришлось выехать на место. Фото – это уже документальное свидетельство экологического преступления. За которым, кстати, теоретически может следовать серьезное наказание. Не тюрьма, конечно, но весьма внушительный штраф. Только доказать вину ох как непросто. Для этого необходимо соблюсти ряд формальностей, в том числе при заборе проб. Начиная с того, что не совсем понятно, какое из природоохранных ведомств этим должно заниматься: областной департамент природных ресурсов, Росприроднадзор или вообще Верхнеобское бассейновое управление рыбоводства.

Впрочем, в отделении ООО «Восточная компания» авторство сбросов не отрицают. Правда, утверждают, что аварийная ситуация длилась всего 20 минут. Со словами рыбаков (они говорят, что подобные фонтаны наблюдают регулярно) это никак не вяжется. Жабин тоже считает, что коммунальщики лукавят.

– Здесь час назад был фонтан, как Ниагарский водопад. И происходило это в течение трех недель. А когда по звонку приезжает проверяющий – все в норме, – говорит эколог.

На снимках отчетливо видно, что нечистоты в речку Черную сбрасывались. Объемы, по оценке общественников, порядка 250 кубов в час.

Чистое дело

Свиньи, кстати, теперь к сбросам в речку Черную никакого отношения не имеют. В наши дни травят реку исключительно человеки. Старая насосная станция не справляется с поселковыми стоками, а на капитальное перевооружение денег якобы нет. Что вообще-то странно: в плате за водоотведение предусмотрена и очистка стоков. Но коммунальщики почему-то всегда «забывают», что амортизационные расходы априори включены в тарифы. Это касается не только Светлого. Но и, например, Тимирязевского, где никак не завершится многолетняя эпопея со строительством очистных сооружений (куда делись деньги, так и осталось загадкой. Сейчас о них вспоминать как-то не принято). Или того же Нелюбина. Здесь очистные, наоборот, есть, и вполне современные. Но почему-то не работают. Содержание загрязняющих веществ в пруду у сел Нелюбино и Губино просто зашкаливает. Нефтепродукты – 70 ПДК, органика – 154, фенолы…

– Хотим на месте провести круг­лый стол, собрать всех руководителей, контролирующие службы, – рассказывает Жабин.

По его словам, хозяева очистных сооружений и сами в недоумении – откуда такая грязь? Надо разбираться с проектировщиками. А нефтепродукты – и вовсе загадка! Какой будет разгадка, в частности истории со светленской кэнээской, сказать трудно. Контролирующие органы работают. Улита едет, когда-то будет. Тем не менее сказать, что все течет и ничего не меняется, все же нельзя.

– Я вхожу в ОНФ, поэтому мне проще, – говорит Сергей Жабин. – Легко от меня теперь не отмахнуться.

IMG_3657

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

пять × три =