110 лет тому назад в деревеньке Тургай, Ново-Кусковской волости Томской губернии в хантыйской семье родился парень – Григорий Норкин. Его родители всю жизнь занимались традиционным промыслом: рыбалкой и охотой. Когда отца-кормильца не стало, на Гришку, по сути, легла забота о матери и двух сестричках. Школы в деревне не было, пришлось постигать учебу под присмотром мамы и делить её с работой в кулацком хозяйстве, зарабатывая на краюху хлеба. Едва ему исполнилось 13 лет, он пошёл по стопам отца: начал с ловли зайцев, бурундуков, водяных крыс… Через два года – первый успех и признание земляков: одним метким выстрелом в глаз «взял» горностая.
В 17 лет вступил в артель «Красный промысловик». Через полгода назначен старшим бригады охотников. В 1937г. призван в ряды Красной Армии.
Окончил танковую школу. Службу проходил в мотопехотном полку. Демобилизован в 1939 в звании старшины.
Колхозники оказали солдату большое доверие, избрав председателем артели. Два года работы прошли в постоянной заботе о благосостоянии жителей двух соседних поселений, объединенных в одно хозяйство. Но все дальнейшие планы перекроила война.
23 июня 41-го Григорий призван на фронт и назначен помощником командира танкового взвода минометного дивизиона. В боях «действовал смело и отважно. Участвовал с 24 апреля по 2 мая в Берлинской операции и в последней – Пражской. Дважды ранен». После окончания войны оставлен на службе: назначен оперуполномоченным отдела контрразведки НКО «СМЕРШ» в Германии. И только в 1948 вернулся на Родину.
Танк и буровая: близнецы-братья
Сослуживцы из Саратова сагитировали на работу дизелистом в контору бурения (так и сказали, что отличия от танковых двигателей не существенные).
Позже он вспоминал: «Я, как танкист, решил идти на буровую дизелистом, а затем, по возможности, стать механиком». Но… не было вакансии. Согласился временно стать буровым рабочим. Человеком, поддержавшим его, был профи высшей пробы мастер Николай Вольков, начинавший свой рабочий путь в Баку. И пошло-поехало: ночное штудирование учебников, днём – дотошное наблюдение за бурением… За короткое время с четвёртого разряда, пройдя всю «лестницу» должностей, успешно окончив курсы – стал мастером.
Но к родным местам тянуло всегда. Поманила Колпашевская нефть, переехал в родную область – приняли в Нарымскую нефтеразведку. Почти в каждой скважине фиксировались притоки нефти и конденсата, но не промышленные. И любимая поговорка к месту стала: «Не могу работать вхолостую, в Кузбассе – пусто, в Нарыме – не густо». В лето 1957 г. по решению Новосибирского геологоуправления началась подготовка к выполнению большого объема работ в Тюменской области: уже 13 сентября на сургутскую землю прибыл первый десант из Ново-Грязненской экспедиции Кемеровской обл. Инициатором и руководителем стал Фарман Салманов, проходивший преддипломную практику в должности техника– геолога Нарымского участка. Такой же приказ получили колпашевские нефтяники: контора бурения и геофизическая экспедиция отправились на исследования по рекам Юган, Вах и на Люк-Пайской, Охтеурской, Усть-Балыкской, Ватинской площадях.
Положительные результаты налицо: оконтурены Медведевская и Мегионская структуры, начался выход на Самотлор. В августе 1959 г. буровая бригада Григория Норкина в полном составе за четверо суток приплыла в пос. Мегион. Как профессионалам доверяют бурить первую поисковую скважину рядом с протокой Баграс. Погода благоволила идти с опережением графика работ, но подводили частые аварии из-за некачественного оборудования и отвратительного снабжения.
В канун 1958 г. приказом Главгеологии РСФСР было создано Тюменское геологоуправление с передачей всех Томских подразделений, работающих в Тюменской области в состав Сургутской нефтеразведочной экспедиции.
«Бурить не дозволю!»
Руководство экспедиции приступило к ознакомлению с работой новых подразделений. Привожу в сокращении фрагмент из воспоминаний Фармана Салманова: «Прилетели на первую скважину, подошли к буровой – тишина. Спросили мастера Норкина:
– Где же бригада? Почему простаиваете?
Мастер протянул мне буровой журнал, где он отмечает, сколько метров пройдено. В журнале были одни нули.
– Почему последние три вахты не занимались бурением? – жестко спросил я. Он так глянул на меня из-под косматых бровей:
– Облегчил душу? Теперь слушай… Федя, мой воспитанник, как цыган меня уговаривал, чтобы я побурить разрешил…
– И, Григорий Иванович? – спросил я недоуменно. Мы пошли на буровую.
– Гляди, – сказал он. Канат был изрядно побит, стальные иголки топорщились. – На одной проволочке держится. Пока не переодену буровую, не дозволю никому бурить, – отрезал Норкин.
И я вынужден был согласиться с мастером. С большим трудом талевый канат вертолетом был доставлен из Тюмени и скважину спасли! Нефтеразведчики тех лет помнят, с каким трудом давались метры проходки на изношенном оборудовании. Осутствовали насосно-компрессорные трубы, которые стали притчей во языцех, даже «дети нервничают – отчего буровая встала».
– Фонтана могло не быть, – вспоминает Евграфий Тепляков, выпускник Томского политеха, старший геолог экспедиции, направленный для ускорения испытания. Главный геолог Борис Савельев еще раз впился в каротажку и рискнул провести испытание отложений, не считавшихся перспективными на нефть. Геофизики удачно простреляли, и скважина «заговорила»: при откачке жидкости появилась обильная нефтяная пленка. Примерно через два часа скважина зафонтанировала чистой нефтью. С радостью вместе с начальником партии Иваном Высочинским отправляем поздней ночью 21 марта 1961 г. радиограмму Салманову о том, что «скважина фонтанирует чистой нефтью, визуально, двести тонн».
«Сон как рукой сняло, – напишет позже Салманов, – решили отметить это событие у меня на квартире. До утра шли поздравления: первым поздравил начальник Главка Юрий Эрвье и приказал обеспечить безопасность работы. Утром приехали два секретаря райкома партии. Василий Бахилов, зная все дрязги открыто выпалил: «Пусть умрут от зависти те, кто не верил в ваши прогнозы! Сильно волновался, услышав в выпуске «Последних известий» голос диктора: в центре Западно-Сибирской низменности, недалеко от села Нижневартовск, с глубины более двух тысяч метров впервые получен фонтан нефти дебитом двести тонн в сутки».
Татария здесь рядом не стояла
«Спать уже не мог, – продолжает воспоминания Салманов. – Не терпелось увидеть скважину. Вместе с главными специалистами летим на АН-2. Не успел ещё винт остановиться, примчались буровики. Помню, как бурильщик Айрулла Доминов подбегает с измазанным нефтью лицом и кричит: «Вторую Татарию открыли!»
– Какая Татария? В 20 раз больше! – В тон ему возразил старший геолог Евграфий Тепляков.
Все были возбуждены и радостны, двинулись на буровую.
Начальник участка Липковский и мастер Норкин настаивают, чтобы все вымазались нефтью. Таков обычай. Липковский подошёл к фонтанной арматуре и стал постепенно открывать задвижку. Гул фонтана перерос в сплошной рёв. Земля тряслась у нас под ногами и казалось, что она стонала под напором сил стихии. Даже в 50 метрах от буровой трудно было расслышать собеседника. Нами овладела гордость и радость и, не выдержав, некоторые геологи плакали от счастья».
Было чему радоваться! Григорий Иванович в тот момент был горд ещё и тем, что нефть была открыта на его малой родине – в Западной Сибири!
Радовались и приехавшие из Колпашево геологи, геофизики и буровики Александровской нефтеразведки.
Распорядившись, чтобы скважина отработала положенные восемь часов, решили провести митинг. Местная пацанва, постоянно крутившаяся около буровой, не только оповестила всех жителей об этом событии, но и привела своих родителей. В школе были отменены занятия.
Ученица Людмила, дочь верхового рабочего бригады Алексея Жильцова в своей книге «Первая нефть Баграса» (издана в 2020 г.) через столько лет вспомнила о митинге: «Салманов всех поздравлял и говорил:
– Мажьтесь первой нефтью, так принято делать, чтобы она не заканчивалась. А сейчас будем праздник отмечать – я для всех шампанское привёз!».
Немногословный главный виновник события, Григорий Иванович Норкин четко по-военному отчеканил: «Много я пережил и много ночей не спал на этом берегу Баграса. Но победа укрепила меня и воодушевила».
Вечером в клубе отмечали это радостное событие под торжественные мелодии аккордеона. Дети не могли усидеть дома, собрались возле школы: спорили о будущей жизни – работе на Баграсе. Никто из них тогда не мог даже представить, как все изменится в этом Северном крае после такого судьбоносного события.
1962 год стал одним из самых трудных, но памятных в истории Мегиона и всего Ханты-Мансийского (в то время) Национального округа. «Наш человек» (хант) нашел… живую нефть! Разнеслось это сообщение среди всех жителей округа и всем чумам и палаткам!
А самым главным событием стала промышленная эксплуатация месторождения!
От мала до велика собрались люди на это событие. «Мы стояли стайкой детворы, – запомнила Людмила, – 5 июня 1964 год, дул холодный ветер. С высокого берега хорошо было видно, как возле наливнушки разрезали красную ленточку. А Григорий Иванович в своей неизменной фуражке открывал нефтяную задвижку им же пробуренной скважины. И вот баржа, буксируемая катером «Ползунов», отчалила от берега. Кто-то вспомнил о цветах, и мы мигом наломали букеты распускающейся черемухи и по кивку учительницы побежали на трибуну. Я вручила дядя Грише, а Славка рядом стоящему незнакомцу. Счастливы были все!»
И началась цепная реакция открытий нефтяных и газовых месторождений на севере Томской области, а 13 июня 1966 г. с помощью «Главтюменнефтегаза» наша область тоже стала нефтедобывающей.
Наступление на Самотлор
…Бригада Норкина продолжала свой победный путь, открыв еще три промышленных кладовые. Григорию Ивановичу оказывают почетное доверие – пробурить первую скважину на Самотлорской площади.
Зима 1964–65 гг. выдалась, как на зло, необычайно теплой. Окружавшие площадку болота толком не промерзли, тяжелая техника просто тонула. Полный месяц бригаде из восьми человек пришлось добираться к «точке» бурения на двух тракторах-болотоходах. Но вышкомонтажники прораба Кузякова, применив все народные методы и смекалку сумели построить буровую на сухом пятачке. Пробурив под кондуктор, Григорий Иванович уловил необычное поведение скважины и доложил начальству (как врач после удачной операции), она… как живая. Судили, рядили… болотина ведь… ходуном все ходит. Но Норкина не проведёшь… Только отобранные образцы керна дали понять, что они имеют дело с необычной скважиной.
Выход один – тройной контроль в соблюдении технологической дисциплины проводки ствола! В мае скважина вошла в испытание. Промысловые исследования геофизиков поразили настолько, что пришлось провести повторную интерпретацию материалов электрокаротажа. Только тогда инженер-геофизик доложил Норкину, что в разрезе скважины выделено 18 (!) продуктивных пластов. И все они – промышленные! Главный геолог экспедиции Синюткин громогласно заявил:
– Удача из удач. Такого «слоеного пирога» в Западной Сибири, да и в России ещё не было.
Суточный дебит скважины составил невиданную доселе, фантастическую цифирь – полторы тысячи тонн!
Все присутствующие устремили свои взоры на главного виновника события Григория Ивановича, человека богатырского телосложения, ставшего ещё величавей, с открытым лицом, изрезанным морщинами, по которым струились первые слезы… Слезы долгожданной радости. Это историческое событие произошло 29 мая 1965 года.
Фонтан первой разведочной скважины возвестил о том, что в Западной Сибири открыто крупнейшее в Советском Союзе и третье в мире по величине Самотлорское месторождение с запасами нефти свыше двух миллиардов тонн. Пробурили еще 10 поисковых скважин, которые подтвердили о больших запасах промышленной нефти.
В 1967 г. его коллективом был установлен рекорд производительного времени в бурении – 95%, который впоследствии так и не был перекрыт. Состав бригады: бурильщики: Васечко Г. Р., Липковский Е. Ф., Литвиненко М. А., Герасимов Г. И., Матяш Н. И., Нулулин Ч. Г., помощники бурильщиков Пендик В., Семаков М., Натейкин А. М., Хакимов Г., дизелисты Терлеев И. П. и Степанов Г.
В числе первых Григорий Норкин за открытие Самотлора удостоен Диплома и нагрудного знака «Первооткрыватель месторождения».
В мае 1969 г. стартовала опытно-промышленная эксплуатация первых четырех скважин Самотлорского месторождения.
Освоение и добыча велись стремительными темпами. Уже в 1980-м году был достигнут пик добычи 158,9 млн тонн нефти! А в 1981 г. добыта с начала эксплуатации миллиардная тонна нефти! По праву эту жемчужину ХМАО-Югры нарекли «Открытием века».
В 2015 г. Самотлор отметил «золотой юбилей»со дня открытия. И опять фантастическая цифра добычи – два миллиарда 700 млн тонн с начала разработки! К большому сожалению на такой форсированной добыче Самотлор и надорвался.
И не только: все нефтяные города Сибири постигла эта участь… Тревогу забили, но задача ставилась только одна: вперёд и выше.
Самотлор и сегодня в строю, на втором месте по объему добычи нефти в ХМАО-Югре.
Строятся десятки скважин, идёт бурение, внедряются новые методы по зарезке боковых стволов, использование мобильных буровых установок… Но это уже другая тема – одна из труднейших во всех отношениях.
В последние годы, до выхода на пенсию Григорий Иванович трудился старшим буровым мастером по сложным работам передавал свой богатый опыт молодежи. Он воспитал целую плеяду будущих знаменитых буровых мастеров: Ф. З. Хафизова, Е. Ф. Липковского, Г. В. Меджевского, М.А. Литвиненко.
За 24 года работы буровым мастером им открыто 12 нефтегазовых месторождений.
За свои ратные и трудовые подвиги награждён орденами: Отечественной войны II ст. (1945 г.), Ленина (1976 г.), Трудового Красного Знамени (1966 г.), Октябрьской революции (1971 г.), многими медалями и знаком «Отличник разведки недр» (1965 г.),
Его имя занесено в Книги Трудовой Славы Ханты-Мансийского автономного округа, Нижневартовского района, «Главтюменьгеологии». Присвоено имя первой Мегионской школе, улицам городов Мегиона и Нижневартовска. Его имя увековечено в мемориале «Звезды Югры»легендарных первопроходцев Западной Сибири.
О нем и сегодня в народе ходят легенды. И это неудивительно! Одна из них: при выезде из Нижне-Вартовска, на повороте в сторону Мегиона, установлен памятник «Покорителям Самотлора». С упоением, особенно ханты, манси, остяки рассказывают, что фигура и лицо «сняты» с их земляка – Григория Ивановича Норкина. Именно он – воплощение мужественного, решительного и преданного Сибири человека! Многие ветераны-северяне не только поддерживают их сакральное видение, а считают, что это действительно воплощение образа томича Норкина в годы его молодости!
Начальник «Главтюменьнефтегеологии», Герой Социалистического труда Юрий Эрвье от всего многотысячного геологического братства сказал о нашем земляке: «Его след на земле, в сердцах соратников, коллег и друзей остался навечно!».
Автор: Михаил Худобец,
Почётный нефтяник РФ.
Фото из архива автора