Экс-главврач ОКБ о состоянии дел в здравоохранении и о том, как хорошую систему сделать лучшей
Главврачом ОКБ Борис Серых был дважды – в 1987–1991-м и в 1994–2009 годах (в промежутке избирался депутатом облсовета, возглавлял облздрав и являлся зампредседателя созданной им же Ассоциации здравоохранения Сибири). С 2009-го – пенсионер. Член совета старейшин Томска, в котором курирует медицину, отслеживает ход модернизации томского здравоохранения, вникает в проблемы. Человек опытный, профессиональный, осведомленный, но при этом независимый от руководства – лучшего эксперта для разговора о состоянии дел в отрасли не найти.
Приехавший в редакцию «ТН» Борис Тимофеевич настолько отличался от себя предпенсионного (помолодел лет на десять, посвежел, полон оптимизма и энергии), что первый вопрос был не о медицине, а о жизни. Как? Время повернулось вспять?
– Быть руководителем больницы и департамента – это огромная ответственность и нескончаемый оборот проблем, – отвечает Серых. – Одну решаешь – другая тут же возникает. А теперь я живу размеренно, спокойно, понимая, что все зависит от меня самого. К пенсии я готовился вдумчиво и заранее, чтобы в случае резкого перехода с огромной нагрузки к полному безделью уменьшить риски для здоровья. Мы продали квартиру, другую недвижимость и построили на окраине Томска дом. Качество жизни поменялось кардинально. Обзавелся хозяйством: семь кур, петушок, бройлеров штук 15, пять гусей, шесть козочек, корова с теленочком. Кошка и собака – само собой…
– Работать, наверное, с утра до ночи приходится?
– Ничего подобного! При нормальной организации труда и большом желании все нетрудно. Встаю по многолетней привычке около 6 утра в любое время года. Сегодня вот успел покосить на окраине травки, привез, выгрузил, всю животинку покормил. И часам к семи уже был свободен. Принял душ, почитал «Записки врача» Булгакова, потом поехал к вам в редакцию…
Жизнь подтвердила правоту
– Когда в регионе вводили фондодержание и одноканальное финансирование, вы критиковали эту систему, утверждая, что она делает медпомощь менее доступной…
– И я ни в чем не ошибся! Жизнь это доказала. Недавно я отчитывался на совете старейшин, а до этого изучал состояние томского здравоохранения, смотрел отчеты горздрава. Проблемы прежние: недоступность, очереди, нехватка кадров, низкая и неравномерная зарплата медработников… Здравоохранение у нас всю жизнь реформируется, только это ни к чему не приводит.
– Ну как же – в региональную систему здравоохранения вкладывается за два года беспрецедентная сумма: более 6 млрд рублей, укрепляется материально-техническая база больниц, внедряются информационные технологии, повышается доступность амбулаторной помощи…
– Готовясь к докладу на совете старейшин, я, как и другие члены комиссии по здравоохранению, ходил по поликлиникам, наблюдал. Отправился в 6-ю. Регистратура: все расписано пошагово, организовано грамотно. Есть предварительная запись, в том числе и по компьютеру. Подхожу к кабинету. «Кто крайний? И по какому времени заходим?» Мне человек отвечает: «Я записан на 10.00, сейчас 11.00, а очередь и близко не подошла». Разговорились. «Я, – говорит пациент, – в прошлый раз сидел-сидел да и пошел скандалить к замглавврача. Так меня вообще не приняли! Сейчас жду терпеливо». Вот она – доступность. Формально делаются правильные шаги, а как коснется человека, хуже прежнего выходит.
– Почему, как по-вашему?
– Кадров не хватает. Ну какая доступность, если в 3-й горбольнице на 60 тыс. прикрепленного населения всего один эндокринолог? Получала как-то лицензию сельская больница. Там один педиатр, хирург и анестезиолог, проходивший специализацию 25 лет назад. Как же, говорит главврач, я отправлю его учиться, если он у меня один? А я спрошу: какое здесь может быть качество?
– На село пошли кадры по программе «Земский доктор»…
– Да, и это не может не радовать. Но я мечтаю о времени, когда престиж врача будет сравним с престижем, например, футболиста. Но футбол – это шоу, а когда доктор бьется над больным сутки-трое и вытаскивает его практически из могилы, это, увы, не зрелищно. При этом на футбольные ассигнования можно было бы, наверное, пять ОКБ построить…
– Но ведь зарплату врачам поднимают.
– И это тоже замечательно! Но – непродуманно. Почему анестезиологи в кардиологии ОКБ, вытаскивающие людей с того света и передающие их в общие палаты уже в более-менее приличном состоянии, не попали в список модернизируемых специальностей? На них доплаты не распространяются. Лечащий врач отделения получает 50 тысяч, а реаниматолог 12. Узких специалистов по этой же причине стало мало…
– Что делать?
– Поднимать зарплату всем. Государственное распределение выпускников вернуть. Это нормально: государство тратит бешеные деньги на подготовку специалиста и вполне может потребовать за это трехлетней отработки.
Месяца три назад я оперировался в ОКБ. Палаты и коридоры забиты больными. Ладно, можно потерпеть. Спрашиваю докторов: «Новые технологии для моей болячки появились?» Нет, говорят, все по-старому. Спрашиваю завотделением: «Сколько вы проучили врачей по новым технологиям в ведущих российских центрах, за рубежом?» Молчит.
В программе модернизации есть подготовка специалистов, только учиться ездят по принципу «сосед к соседу». Но при этом нет межрегиональной кооперации, которая была бы очень полезна. Ведь если разобраться, в каждой больнице есть продвинутые технологии и элитные кадры – талантливые доктора, которые стремятся повышать квалификацию, ездят на конгрессы, защищают диссертации. Таких надо поддерживать в первую очередь. А у нас, я заметил, обратный процесс – кафедры стали отстраняться от лечебного дела, связка теории и практики (главное преимущество ОКБ) стала ослабевать.
Что такое модернизация?
– Что значимого, на ваш взгляд, произошло в томском здравоохранении в последнее время?
– Открылся перинатальный центр – это прорыв. Но при этом сломалась онкослужба.
– Причина – бедность?
– Думаю, плохое управление. Туда надо ставить руководителем сильного специалиста-онколога. Перспективы есть – пишется большая программа по развитию онкослужбы РФ, выделяются серьезные деньги. Если Томск успеет вписаться в нее со своей программой и деньги пойдут, при грамотном руководстве онкослужбу еще можно поднять.
– Вы фиксируете точечные подвижки и неуспехи. Есть понимание, что в целом наше здравоохранение движется в верном направлении?
– Программа развития отрасли до 2020 года разбита на этапы: оснащение медоборудованием, повышение зарплаты, капремонт (возможно, именно из-за этой дискретности многие и недовольны ее ходом, ведь хочется всего и сразу). Программа хорошая. Но важно, чтобы она реализовывалась последовательно и не закончилась на каком-то этапе. Надо идти вперед, не секвестрируя своих планов. А у нас как бывает? Деньги нужны – сразу сокращают финансирование здравоохранения и образования…
Нынешнюю программу надо дорисовывать постоянно. Выделять средства на ремонты и оснащение ежегодно. И чтобы главврач знал заранее, сколько денег он получит, мог конкурсы объявлять заблаговременно. Чтобы он планировал развитие.
Но все же это не модернизация. В своем отчете начальник горздрава сообщил: отремонтировали столько-то, так-то поднялась зарплата, купили столько-то медоборудования. Спрашиваю: это все? Покупать, платить и ремонтировать нужно, спору нет. Но ведь это обычное текущее содержание здравоохранения…
Модернизация нужна не для больницы и не для врачей. Ее цель – улучшение здоровья населения. Если не начинать с профилактики, мы будем бесконечно за заболеваемостью гнаться, открывать больницы, совершенствовать технологии – и бесконечно проигрывать. Надо не ограничиваться центрами здоровья, а вводить выездные формы профилактической работы на предприятиях, в удаленных населенных пунктах…
Танцуя от потребителя
– Приходилось слышать резкое мнение: система здравоохранения почти разрушена…
– Нет, она, безусловно, существует. Может, не до конца продуманная, но она есть. Как есть сотни тысяч спасенных и излеченных людей. И новые центры с высокой эффективностью создаются, например сосудистый центр в ОКБ.
Система требует коррекции. Ее надо выстраивать, танцуя от потребителя. В новых законах о здоровье и фонде ОМС этот приоритет указан, но нужны не декларации, а точная реализация. Спросите прохожего: почувствовал ли он плоды модернизации на себе? Если ответит: «Да, мне стало проще лечиться, я стал здоровее», – тогда можно будет сказать: модернизация удалась.
Я оптимист. Уверен: все со временем выстроится, отшлифуется и встанет на свои места.
Доказательство снижения доступности – очереди в платных поликлиниках, растущий спрос на платные услуги в муниципальных ЛПУ. Люди платят, потому что бесплатно на прием попасть не могут, либо это сопряжено с большими трудностями и потерей времени.