Фото: Вероника Белецкая и из архива семьи Клименко

Большая семья Клименко – шесть взрослых и один ребенок – приехала в Томск из шахтерского города Стаханова, расположенного в 50 километрах от Луганска. Сейчас там зона активных боевых действий между украинскими войсками и ополченцами Луганской народной республики (ЛНР). События на майдане и гражданская война заставили членов семьи Клименко бросить свои дома и поехать в далекий сибирский город к родст-венникам.

В Томск они добирались раздельно и в разное время. Одни отправились в путь в апреле, когда на юго-востоке Украины было еще относительно спокойно: административные здания пророссийские активисты уже захватывали, но военных действий еще не было. А другие покидали свой родной город под взрывы бомб и снарядов.

Бегство от майдана

Первыми в Томск прибыли Алена и Евгений Клименко с дочерью Ангелиной, которой в июле исполнилось шесть лет.

– Для нас все началось с майдана в Киеве, – рассказывает Алена. – Муж у меня мастер спорта, тренер по карате и другим видам единоборств. Его знакомые, связанные по линии спорта с людьми Виталия Кличко, пытались заставить его собрать своих учеников и вместе с ними поехать в Киев на майдан, чтобы участвовать там в протестах против Януковича. Он отказался везти туда 16–18-летних пацанов и сказал, что он вне политики. Тогда ему и всем нам начали угрожать. Прослушивали телефоны, говорили, что, мол, у тебя дочка маленькая растет… До сих пор вспоминать страшно. Муж сказал, что надо уезжать, пока не поздно, так как мужчин нацгвардия уже тогда старалась не выпускать из страны. Однако мы долго не решались, тяжело было все бросать и с маленьким ребенком ехать в неизвестность, да и дорога очень дорого стоит. Я к тому времени осталась без работы, так как закрылся местный филиал банка «Русский стандарт», где я работала кредитным инспектором. В апреле нас стала звать к себе в Томск тетя Таня – родная сестра моей свекрови. Ругалась, что не едем. Муж сказал, что если мы сейчас не поедем, то он возьмет оружие и пойдет в ополчение защищать свою землю от хунты. Вот тогда я и решилась, так как не хочу, чтобы он умирал за политику, надо ведь дочку еще поднимать, да и второго ребенка хочется. Собрали вещи, закрыли свою квартиру и рванули.

До Москвы супруги с дочкой ехали на поезде. Очень боялись, что на границе Евгения снимут с поезда или ограбят члены «Правого сектора» и нацгвардии, как это уже бывало с другими мужчинами призывного возраста. В Москве их встретила мама Евгения Анна Петровна. Она незадолго до переворота в Киеве приехала в столицу России на заработки и думать не думала, что обратно на Украину уже не вернется. Проводив семью сына к своей сестре в Томск, Анна Петровна осталась в Москве еще на месяц, чтобы хоть что-то заработать для обустройства новой жизни в Томске, городе своей юности.

Два месяца отчаяния

О первых двух месяцах жизни в Томске Алена говорит, что это был самый трудный период. Тетя Таня и ее семья приняли родственников тепло, но в их трехкомнатной квартире сразу стало очень тесно – своих пятеро да гостей трое. Однако самой главной проблемой стало отсутствие российского гражданства.

В апреле – мае большого потока беженцев с Украины в Россию еще не было. Соответственно, не было и какой-то специальной государственной программы помощи украинским переселенцам. У них был тот же статус и права, как у приезжих из других стран ближнего зарубежья. Например, для временной регистрации по месту жительства в миграционной службе нужна медицинская справка. А все медицинские услуги, в том числе анализы и обследования, не граждане России могут получить только платно. В итоге за медицинские справки семье Клименко пришлось заплатить больше 15 тыс. рублей, причем на момент приезда в Томск у них оставалось всего 8 тыс.

Пока не было никаких документов, кроме украинских, устроиться на работу было практически невозможно. Чтобы официально трудоустроить у себя жителей Украины, работодатели должны иметь квоту на иностранную рабочую силу. А банки, где Алена сначала хотела устроиться по специальности, такой квоты не имеют, так как дефицита кадров не испытывают и в иностранной рабочей силе не нуждаются. С такой же проблемой Алена столкнулась и в других компаниях и предприятиях, где она могла бы работать экономистом или бухгалтером.

Не лучше дела обстояли и у Евгения, который пытался найти работу учителем физкультуры или тренером по единоборствам. Ему еле-еле удалось устроиться грузчиком.

Не добавляли радости и телефонные разговоры Алены с мамой, оставшейся в Стаханове.

– Звоню маме, дозваниваюсь с 10-го или 15-го раза, а у них там «Грады» свистят, снаряды взрываются, – вспоминает Алена. – Страшно было за маму. И за брата тревожно, он в ополчении воюет. Были моменты, когда казалось, что ничего у нас тут не получится, хотела даже все бросить и вернуться домой, под обстрелы, уже ничего не боялась.

Большие проблемы возникли с детским садом для Ангелины. В комитете по дошкольному образованию к Клименко отнеслись очень хорошо, но свободных мест на тот момент не было. Сотрудники комитета Алену утешили и обнадежили, объяснив, что в подготовительных группах проблем с местами меньше, чем в младших, поэтому шансы у Ангелины есть.

По словам Алены, справиться с отчаянием помогали не только родственники, но и незнакомые томичи, которые всюду относились к ее семье очень тепло и старались поддержать, чем могли. Впрочем, были и неприятные исключения.

– Пришла на очередное собеседование, там меня встретила работодательница, – рассказывает Алена. – Она долго молчала, присматривалась ко мне, а потом вдруг говорит: «Сначала скачете на майдане, как зайчики, а потом сюда претесь». Я сначала даже не поняла, чего она от меня хочет. Я на работу устраиваться пришла, а тут какие-то зайчики. Сказала ей, что от нее мне ничего не надо, развернулась и ушла. К счастью, больше с таким отношением я не сталкивалась.

Белая полоса

В июне ситуация с жильем еще больше обострилась. Из Москвы приехала мама Евгения Анна Петровна, а из Стаханова – его брат Иван с сыном Алексеем. Теперь в трехкомнатной квартире обитали уже 11 человек.

К счастью, в это время у семьи Клименко как-то сразу стало все устраиваться, словно после черной полосы наступила белая. В УФМС им наконец дали документы о регистрации по месту временного проживания. С этими документами уже можно было встать на учет в городском центре занятости и официально искать работу. Там Алене Клименко очень помогла начальник отдела содействия занятости населения Ольга Краева.

– Она сама мне звонила и говорила: «Алена, появились новые вакансии, вот телефоны, срочно звони», – вспоминает Алена. – Я тут же звоню и бегаю потом по собеседованиям. Уже через неделю после постановки на учет в центре занятости нашла работу бухгалтера. Но именно в это время я не могла сразу выйти на работу, так как мне надо было срочно оформлять документы для поступления дочки в садик, где неожиданно нашлось для нас место. Директор компании вошел в мое положение и согласился пару дней подождать.

Одновременно семье Клименко помогли сотрудники центра социальной поддержки населения, благодаря которым решилась одна из главных проблем – жилищная. На шесть членов семьи им дали временное жилье – две совмещенные комнаты в общежитии механико-технологического техникума.

К этой радости прибавилась еще одна, очень человеческая. Когда в начале июля они пришли вселяться в общежитие, то оказалось, что к их новоселью там основательно подготовились.

– Все, что у нас тут сейчас есть: посуда, постельное белье, микроволновка, холодильник, телевизор, стиральная машина и многое другое, – не наше. Все это нам дали люди, которые живут в общежитии, собрали по просьбе коменданта, – растроганно рассказывает Алена. – Несли кто что мог, а потом еще и деньги собрали, купили дочке новенькие кофточку и полотенце, игрушки ей подарили. Такие люди добрые, так нас встретили, что слов нет.

Нашел работу и Евгений, с сентября он будет преподавать в школе физкультуру и тренировать детей.

Тайными тропами

Иван Клименко, брат Евгения и сын Анны Петровны, и его 19-летний сын Алексей уехали с Украины в июне. Задержались из-за учебы Алексея в техникуме, ему надо было защитить дипломную работу и получить диплом об образовании. Защититься он успел, а получить на руки диплом не удалось, пришлось срочно уезжать, чтобы не забрали в украинскую армию воевать против собственного народа.

– Уезжать не хотели до последнего, – рассказывает Иван. – Не верилось, что такое может быть. Думали, что сейчас эти политики нас попугают, разберутся друг с другом и все успокоится. Надеялись, что Янукович вернется с поддержкой и наведет порядок. Мы ему верили, думали, что он приведет Украину к союзу с Россией и Белоруссией. Наверное, ему и его семье действительно угрожала реальная опасность, но, когда он сбежал и не вернулся, у нас было ощущение, что он нас, жителей юго-востока, предал. Когда новая власть решила отменить русский язык и заставить нас говорить на украинском, это стало последней кап-лей. Впрочем, тогда у нас была надежда, что если мы проведем референдум, то создадим Новороссию и присоединимся к России, как это произошло с Крымом. Но не получилось…

По словам Ивана Клименко, окончательное решение о выезде в Россию он принял тогда, когда украинская армия начала применять фосфорные бомбы.

– У всех стала болеть голова, выходишь после обстрела на улицу и видишь, что сегодня все чувствуют себя плохо, значит, фосфорные бомбы бросали, – пояснил Иван. – Вертолеты постоянно летали, самолеты, взяли нас в кольцо блокады, всюду нацгвардия и наши ополченцы блокпосты понаставили, свободно передвигаться стало невозможно. Пришлось выбираться, как говорится, тайными тропами, нанимать частника с машиной.

По словам Ивана, перевозка беженцев через границу с Россией превратилась к тому моменту в своеобразный бизнес, довольно рискованный. Тех, у кого в паспорте стояла отметка о месте жительства в Донецкой или Луганской области, ополченцы пропускали свободно, а бойцы нацгвардии могли задержать и повернуть обратно или вообще схватить и увезти в неизвестном направлении.

– Нам с сыном повезло, мы ехали уже затемно, и комсостава на блокпостах нацгвардии не было, – вспоминает Иван. – Нас досматривали 18–20-летние пацаны в военной форме. На блокпостах батальона «Донбасс», стоявших перед границей, солдаты были постарше, лет по 25–30. Но и они нас не тронули, провели досмотр и пропустили, несмотря на то что к антенне автомобиля была намертво прикреплена георгиевская ленточка.

В Томске Ивану и Алексею было значительно легче, чем Алене с Евгением, они пошли по уже проторенной «первопроходцами» дороге. Строительная профессия Ивана помогла ему довольно быстро найти работу. По его словам, в Стаханове ему было значительно сложнее, так как там давно никто ничего не строит, многие стройки, начатые еще в советское время, так и стоят заброшенными. Нашел себе работу и Алексей. В будущем он хотел бы поступить в вуз, но пока не до учебы, надо помогать семье.

В семью вернулась Надежда

Самой последней покинула Украину Надежда Александровна, мама Алены. Уезжать из Стаханова и бросать на произвол судьбы свой домик с садом она не хотела до последнего. Но главное – на Украине остались два ее сына. Владимир живет и работает в Киеве, ему там на фоне военно-патриотической истерии психологически приходится очень трудно: его заставляют говорить по-украински, платить налог на содержание армии, то есть оплачивать войну с его малой родиной и со своим родным братом Александром, который с первого дня воюет в ополчении ЛНР.

– Саша сказал: «Если не я, то кто?» – и пошел записываться в ополчение, – рассказывает Надежда Александровна. – В конце июля нас начали сильно обстреливать. 31 июля Саша сказал: «Давай, мама, езжай, потому что они ни перед чем не остановятся, если пойдут через Стаханов, от вас ничего не останется». Они же, эти бандеры, не по ополченцам стреляют, а по жилым домам, детским площадкам, садикам. Стояла я, например, на остановке, ждала автобус, и недалеко от нас вдруг снаряд разорвался. Между остановкой и местом взрыва был бугор, поэтому осколки никого не задели. И так постоянно. То пушками стреляют, то «Градами». Страшно. А тут еще Алена с Женей из Томска звонят, за меня переживают. Решила, что не стоит держаться за дом, он того не стоит, хотя строил его мой отец, я в нем родилась и выросла, Алена тоже, сыновья…

На территорию России Надежду Александровну вывез Александр и его друзья-ополченцы. По дороге им приходилось объезжать места боевых действий, благо ополченцы знали, где в данный момент идут бои. Границу Надежда Александровна пересекла в районе пропускного пункта Изварино, отстояв 5-часовую очередь из таких же беженцев.

Если с Украины она выбиралась сложнее всех, то устроиться в Томске ей оказалось проще всех. Семья уже жила к тому времени в общежитии, проблем с регистрацией практически не было, обследование в больнице для справки в УФМС для украинских переселенцев стало уже бесплатным, она сразу же получила 6 тыс. рублей материальной помощи.

Сейчас члены семьи Клименко с тревогой ждут сибирскую зиму и копят деньги на съем жилья, так как общежитие им предоставили временно, до конца этого года. Что будет потом, они не знают, но готовятся дальше жить самостоятельно, иждивенцами быть не хотят. Вернуться домой они уже не надеются, планируют получить российское гражданство и обустраивать свою новую жизнь здесь, в Томске.

По российскому телевидению про Украину правду показывают, но не всю. Ничего не говорят про то, что происходит в маленьких городах вроде нашего, до чего там эти бандеры людей довели. Не показывают, как нацгвардия не пропускает автобусы с беженцами, даже если там висит табличка «Дети». Стреляют прямо под колеса и заставляют обратно поворачивать.

Надежда Александровна

Дочка до сих пор спрашивает: «Мама, мы вернемся домой? А как же наш кот Симба, кормит ли его сосед?» Ну что я ей могу ответить…

Алена Клименко

Томск для меня родной город, я тут родилась, прожила до 25 лет. Потом вышла замуж, уехала с мужем на Украину, а когда СССР распался, оказалась вдруг за пределами России. Теперь вот вернулась назад вместе с детьми. И не понимаю, почему я на своей родине не могу получить гражданство? Я же не виновата, что СССР развалился.

Анна Клименко