Анна Гадалина
Томская область первой и пока единственной среди российских регионов добилась подписания правительственного распоряжения о создании инновационного территориального центра. Таким образом регион закрепил стратегию своего развития на федеральном уровне. Проект «ИНО Томск» работает уже год.
Сергей Анатольевич, федеральное правительство принимает очередной пакет антикризисных мер. ЦБ в своих прогнозах ориентируется не на инфляцию, а на цены. В то же время вы призываете не говорить о происходящем в экономике как о кризисе. Почему?
– Сегодня экономический спад по всему миру. Есть европейские страны, где жить намного сложнее с точки зрения простого человека. У меня остались связи и в Европе, и в Америке, я общаюсь с людьми. Но самое страшное в сегодняшнем дне не столько экономика, я не вижу здесь больших проблем, сколько то, что мы стали хуже жить. Об этом надо думать. Но необходимо разделять: для экономики – одни механизмы, для граждан – другие. Нужно помогать людям. А людям – это и значит стране. У нас же опять идут советские лозунги: в таком-то году построим коммунизм, сейчас капитализм строим. Томичей не очень волнует, сколько нефти мы будем добывать в 2025 году. Их даже не волнует, сколько мы будем добывать в этом. Им важно, чтобы цены были меньше, работа была, проезд в общественном транспорте был доступным, дороги чистыми. И на это куда меньше средств нужно, чем построить новый нефтеперерабатывающий завод. И, может быть, в тяжелые времена на этом акцент делать и помогать всем вместе? Потому что заводы, фабрики и пароходы – это вторично.
Я недавно выступал на Гайдаровском форуме и спрашивал, почему мы говорим о кризисе? Возьмите словарь и посмотрите, что такое экономический кризис. Там есть конкретное определение по пунктам: массовое закрытие заводов; более 10% безработных в течение определенного периода времени, гиперинфляция и так далее. Ни одного пункта у нас нет. Да, есть проблемы. Этот кризис общий, и выиграют те, кто думает не только, как его пережить, но и о том, что будет дальше. Ну стихнет шторм рано или поздно, паника-то зачем?
– Каждый регион справляется с кризисом по-своему. Но у каждого есть своя специфика в экономике. Считается, что ведущая роль в экономике Томской области остается за добычей углеводородов. Насколько актуальна проблема диверсификации экономики в условиях падения цен на нефть?
– В этом сила страны. В том, что у каждого региона своя специфика. Чем больше свобод у регионов (но не в том плане, мол, берите сколько хотите, как это было раньше), тем лучше.
Я хочу разрушить сложившийся миф о том, что Томская область исключительно нефтегазовый регион.
Во-первых, основной налог с нефтегазовой отрасли – НДПИ, и он полностью уходит в федеральный бюджет. На сегодняшний день содержание моногородов нефтяников и газовиков – Стрежевого, Кедрового – обходится нам дороже, чем мы получаем налогов. Вот такой парадокс. По цифрам в ВРП доля нефтегаза около 30%, но всегда путают распределение этого общего пирога: то, что мы зарабатываем, с тем, что остается в регионе. Так вот, доля налоговых поступлений от нефтегазового сектора в регионе около 20%. Для сравнения: 45% мы получаем с обрабатывающих отраслей, которые находятся на территории Томской области.
Во-вторых, у нас диверсифицирована экономика. Да, у нас есть нефтегаз, но еще у нас есть атомная промышленность – наша гордость Сибирский химический комбинат, есть лес и лесопереработка, машиностроение, научно-образовательный комплекс. Все вместе это и составляет экономику Томской области. Мы не монопродукт выпускаем. Еще 10 лет назад доля нефтегазового сектора была около 35%, и даже больше, но каждый год мы снижаем зависимость от этой отрасли.
– В каком направлении томская экономика может развиваться?
– У нас деревообработка выросла за прошлый год на 54%. У всех падение, у нас рост, потому что мы занимаемся диверсификацией. Это опять же миф о том, что Россия сидит на нефтегазе. А что нужно сделать – закрыть скважину? Мы должны радоваться, что у нас богатейшая земля, особенно сибирская. А вот как использовать – это вопрос. Нужна глубокая переработка сырья. Кто-то предлагает вообще остановить поставки на экспорт на несколько лет и дать компаниям команду, чтобы за это время они продавали не сырье, а продукт переработки. Но к этому надо грамотно подойти с точки зрения экономики. Что продавать, как перерабатывать, может, какие-то налоговые преференции компаниям дать. Но делать это надо. Вопрос частично политический, поэтому он так сложно решается. А что делать – специалисты знают. Но на это надо решиться.
Не могу еще раз не подчеркнуть – даже притом что у нас всего 20% нефтяных налогов, мы на пятом месте в РФ по перечислению налогов на душу населения. Чтобы вы понимали, о чем речь, за 2015 год мы перечислили в бюджет РФ больше, чем Новосибирская, Омская, Кемеровская области и Алтайский край, вместе взятые.
– Какова долговая нагрузка на региональный бюджет?
– 57%, но мы взяли обязательства вернуться на 50%. Правительством установлены правила: если у региона долг в районе 50%, тогда коммерческие кредиты в большем объеме заменяются на федеральные. Мы в прошлом году получили значительную сумму на такую замену. Это очень важно, ведь чем больше задолженность, тем сложнее получать кредиты.
Я все-таки из бизнеса пришел и в сегодняшние непростые времена вижу одну задачу – жизнеобеспечение людей, которые живут в Томской области. Чтобы не получилось, как в некоторых регионах: год еще наполовину прошел, а уже не знают, чем зарплату людям выплачивать. В этом плане у нас есть пакет мер, мы довольно хорошо прошли 2015 год, и не сомневаюсь, что 2016 год пройдем. У нас принят так называемый плавающий бюджет, действует комиссия, которая определяет, какие проекты, не относящиеся к социальной сфере, мы, условно говоря, не распечатываем… Сначала обеспечиваем социальный блок, а все остальное – по мере того, как будет работать экономика, и в том числе власть. Популистом сегодня нельзя быть, времена не те, особенно в Сибири.
– Как вы оцениваете результаты сотрудничества с китайскими инвесторами в лесопромышленной сфере? Выполняют ли партнеры из КНР обещания, с которыми приходили в регион?
– Когда мы пришли командой в Томскую область, китайцы здесь уже работали по межправительственному соглашению. У нас были нарекания к их работе, к исполнению миграционного законодательства, природоохранного. Нам удалось достучаться до межправительственной комиссии и на самом высоком уровне китайской стороне это довести. Тут же было принято решение, и строительство лесоперерабатывающего комплекса было поручено компании, которая сегодня занимается аэрокосмической деятельностью в Китае. Они создали здесь свое подразделение, и, надо сказать, оно очень хорошо работает, дисциплинированно. Мы с вице-премьером РФ Аркадием Дворковичем первый завод уже ввели в эксплуатацию, через два месяца вводим второй из десяти. Претензий сегодня практически нет. Вот так, система, которая работает в Китае, имеет свои плюсы.
Хочу еще раз подчеркнуть, почему этой теме уделяется такое внимание и со стороны Правительства РФ. Лесопромышленный комплекс, который мы строим, и вместе с ним еще ряд объектов – единственный в России, где работает частный капитал. Компания государственная, но там стоит частный инвестор. Что такое частные деньги? Государство в силу разных причин может пойти и в невыгодные инвестиционные проекты. И то, что частный бизнес сюда пошел, – это лакмусовая бумажка: он же на плохие условия не согласится.
И второе: как в жизни все взаимосвязано. О нашем регионе услышал владелец целлюлозно-бумажных комбинатов в Китае. Он узнал о наших возможностях, особенно по древесине нехвойных пород, посчитал, что сэкономит более 250 долларов на 1 куб. м, если закроет завод в Бразилии и построит здесь. В мае была встреча лидеров России и Китая, и я подписал в их присутствии документы по разработке и строительству ЦБК.
Вслед за деревообработкой к нам пришел инвестор еще в один проект – по строительству ферм крупного рогатого скота. Когда мы начали строить, об этом услышали наши предприятия, занимающиеся производством вакцин. Им необходимы биоматериалы, которые есть в большом количестве на этих фермах. Плюс у нас есть закрытый город Северск (между прочим, самый большой закрытый город в мире), который обеспечит необходимый режим для такого производства. Все связалось в одну цепочку, в результате мы изучаем проекты строительства нескольких предприятий по производству вакцин.
– Как появился проект «ИНО Томск» и насколько он перспективен?
– Сложно сегодня сказать, как это произошло. Сошлись вместе все интересы. Что такое «ИНО Томск»? Это единственный в России проект подобного рода. Это межведомственный инструмент. Можно ругать прежнюю плановую экономику, но в ней была четкая иерархия: за это отвечал Госплан, за то – отраслевые министерства. Сегодня вроде отвечают все, но получается как у Райкина: один за пуговицы, другой за гульфик, а за качество никто. И выходит: чтобы построить студенческий кампус на набережной Томи, надо объяснять, что сначала Минприроды сделает дамбу, после этого Минстрой сделает инженерные коммуникации, но до этого нужно согласовать проект строительства общежитий. Вот эти межведомственные согласования – это же страшная вещь. Даже в условиях рыночной экономики кто-то должен давать целеуказания. Этого сегодня у нас нет. «ИНО Томск» – такой межведомственный орган, который, как Госплан, определяет, что на ближайшие годы должно быть реализовано в Томской области. Он объединяет 12 федеральных министерств, государственных компаний и регион. В этом проекте все расписано, но эти планы, конечно, корректируются, и автоматически все, что в этот проект попадает, становится государственной программой с полезными и приятными для региона последствиями. Это, конечно, не значит, что на 100% нам дадут деньги, за деньгами тоже походить надо, но, во всяком случае, мне не надо идти к министрам с объяснениями. Потому что есть понятный механизм принятия решений. Его основная задача – вывести наш научно-образовательный комплекс на мировой уровень, использовать нашу промышленность для стыковки с потребителями – крупными госкорпорациями и плюс – создание среды.
Когда мы четыре года назад пришли и проанализировали, как живет особая экономическая зона, открытая у нас в 2006 году, выяснилась интересная вещь. Если сначала для бизнеса главным было снижение налогооблагаемой базы, уменьшение таможенных барьеров для предприятий, то сегодня для резидентов важнее наличие детских садов, фитнес-залов, ресторанов. Все это – среда.
Мы потратили почти два года, пока доказали в правительстве, что необходимо менять подход. Хорошее образование, работа, заработная плата без обустроенной среды не удержат людей.
Мы ведь во многом благодаря «ИНО Томску» построили 35 детских садов за три года. Можно построить заводы-гиганты, но время коммунистического завтра прошло, люди хотят жить, и хорошо жить, сегодня.
– Вы пришли в политику из бизнеса, предыдущий опыт помогает или мешает? И кто для вас губернатор в первую очередь – управленец или политик?
– Я никогда не работал в частном бизнесе, я всегда был наемным работником. И я принципиально считаю: ничего просто так в жизни не бывает, и даже самый отрицательный момент – это опыт. На губернаторов не учат, но я не представляю свою работу, если бы у меня не было за плечами моего жизненного опыта. Да я бы и не согласился. На политическое поле прийти и командовать тем, в чем ты не понимаешь, я считаю, невозможно. Да нет, можно, конечно, но толку от этого мало. Я от земли не отрывался. И долгие годы работал руководителем и считал, что знаю все. Но когда здесь поработал, я понял, что ошибаюсь. Это совершенно другая ответственность.
– Пройти губернаторские выборы вам интересно?
– Я в свое время выдвигался, когда еще был первый съезд народных депутатов, в 1991 году. Кроме того, я дважды был депутатом томской областной Думы. В Советском Союзе действовала ассоциация молодых руководителей, и я был первым избранным в Западной Сибири руководителем треста «Томск-нефтестрой», меня избирал народ, был такой метод при Горбачеве. Так что я выборы проходил еще в 1990-х, по сравнению с ними то, что сейчас, – детский сад.
– Но сегодня выборы – это, скорее, ресурсы и технологии. Разве нет?
– Да, но, к счастью, эти ресурсы и технологии решают не все. Вот вы спросили, политик я или практик. Я прожил много лет, и у меня за плечами столько, что хватит не на одного человека. Да, хотелось бы продолжить работу губернатора. У меня нет бизнеса, на который я бы тут работал. Но если люди скажут, что я не достоин, это не будет для меня личной трагедией. Мои полномочия заканчиваются в марте 2017 года.
– В этом году пройдут выборы в региональную и Государственную думу РФ. Как вы оцениваете шансы партий на победу в избирательной гонке и насколько активен будет административный ресурс? Вы возглавите партийный список?
– Я член «Единой России», но в своей работе я говорю, что у меня одна партия – партия томичей. Я считаю, все партии достойны участвовать в избирательной кампании, прежде всего парламентские, конечно. Но для меня государство – это все-таки инструмент единения. А главная партия сегодня – «Единая Россия», это надо понимать, и в этом нет ничего плохого. Я, как человек, который состоит в партии, конечно, буду ее поддерживать. Может, и список возглавлю.
Я государственник, и с точки зрения государства единство должно быть. Да, кому-то нравятся идеалы коммунистической партии, кому-то другие. У нас есть разные партии, и это хорошо, у человека есть выбор. Но, для того чтобы у нас был единый хребет, у нас должна быть одна главная партия.
Что касается административного ресурса, сказать, что его нет, наивно. Но уже не 1990-е, и того ресурса, который был, сегодня уже нет и невозможно применить. Это будет самоубийственно. Да, есть опосредованное влияние того, что губернатор возглавляет список партии, но оно не определяющее.
И если кто-то призывает не ходить на выборы, они делают хуже только себе. На месте оппозиционных партий я бы, наоборот, сказал: бежим все на выборы.
Независимо от того, к какой партии кто принадлежит или симпатизирует, направленность должна быть на то, чтобы регионы жили лучше. Но есть и те, кто занимается только лозунгами и пиаром себя любимого и своей партии. Молодежь членство в партии воспринимает как социальный лифт.
– Сегодня много обсуждается тема замены прямых выборов мэров назначаемыми сити-менеджерами. Какой формат, на ваш взгляд, наиболее эффективен?
– Разный. Россия разная, и нельзя всех подгонять под одну гребенку. У нас есть ЗАТО Северск, там сити-менеджер. В Томске – прямые выборы мэра. Я считаю, люди должны сами определяться, что для них лучше, а обязанность и у мэра, и у сити-менеджера одна – работа. Я из принципа считаю, что должны быть выборы, и я на них пойду, не хочу, чтобы мне говорили: вот назначенный губернатор. Выберут – буду губернатором. Томичи не воспримут другой вариант, кроме прямых выборов. В этом вопросе надо учитывать особенность территории.
– Какой вы видите Томскую область, чего, как губернатор, хотите добиться для региона?
– Чтобы люди жили лучше и гордились тем, что живут в Томской области. Если человек будет любить улицу, дом свой – это для него и есть, по сути, Россия. Когда я впервые во времена Советского Союза съездил в США и после этого выступал на пленуме, рассказывал, как меня поразило, что там даже над туалетами можно увидеть национальный флаг. Спросил, что будет, если я попробую у себя на даче повесить флаг СССР. В зале поднялся смех. Я говорю: «Вот видите!» И мне за это «вот видите» строгий выговор влепили в учетную карточку.
Мы считаем, что слово «любовь» – оно скромное. А это главный инструмент. Мы-то любим, но забываем часто сказать это иногда даже близким. Любовь – это главное в жизни, и вообще надо любить жизнь. А у нас все завтра. «Завтра коммунизм построим», «завтра накоплю денег», «машину куплю»… Мы не живем, а готовим себя к какому-то завтра. А жить надо сейчас.
(Интервью опубликовано в сокращении)
Возьмите словарь и посмотрите, что такое экономический кризис. Там есть конкретное определение по пунктам: массовое закрытие заводов; более 10% безработных в течение определенного периода времени, гиперинфляция и так далее. Ни одного пункта у нас нет. Да, есть проблемы. Этот кризис общий, и выиграют те, кто думает не только, как его пережить, но и о том, что будет дальше.
…Мы на пятом месте в РФ по перечислению налогов на душу населения… За 2015 год мы перечислили в бюджет РФ больше, чем Новосибирская, Омская, Кемеровская области и Алтайский край, вместе взятые.
ИНО Томск» – такой межведомственный орган, который, как Госплан, определяет, что на ближайшие годы должно быть реализовано в Томской области. Он объединяет 12 федеральных министерств, государственных компаний и регион. В этом проекте все расписано, но эти планы, конечно, корректируются, и автоматически все, что в этот проект попадает, становится государственной программой с полезными и приятными для региона последствиями.
Мы считаем, что слово «любовь» – оно скромное. А это главный инструмент. Мы-то любим, но забываем часто сказать это иногда даже близким. Любовь – это главное в жизни, и вообще любить надо жизнь.
