Рост цен на продукты так будоражит население, что возникает объяснимое желание найти крайнего. Очередной виток этих поисков – проверка торговых сетей, проведенная на прошлой неделе областной прокуратурой, и последовавшее за этим официальное сообщение: их руководители предостережены «о недопустимости нарушения закона при установлении цен на продукты питания».

-У нас 500 поставщиков, и в ноябре – декабре каждый из них прислал письмо об удорожании поставляемого товара. Может, тогда во всем следует обвинять производителей? Или сделать виновными экспортеров-оптовиков? – парирует генеральный директор ГК «Лама» Владислав Левчугов.

В письмах, стопку которых он показывает, формулировки одна краше другой. Например, московская оптовая компания AZ, уведомляя томских ретейлеров о повышении цен на батарейки и электрические лампочки на 7%, эмоционально констатирует: «Текущая ситуация с падением курса рубля уже приобретает стихийный характер».

У Левчугова собственное мнение, кому за это сказать спасибо.

Заложники

– Сегодня продовольственная безопасность России находится на низком уровне: зависимость от внешних рынков можно оценить в диапазоне от 50 до 60%, как следствие – и пищевая промышленность, и импортеры вынуждены ориентироваться на меняющийся курс валют. Рост по разным группам товаров в конце прошлого года составил от 10 до 60% с учетом разной доли импорта в производстве. Так, если раньше мы покупали муку по 13,5 рубля за килограмм, то теперь отпускная цена «Томских мельниц» составляет 18,50 рубля.

«КДВ-групп», сообщая нам об удорожании кондитерской и снековой продукции группы с 1 декабря 2014 года, четко обосновывала причины: поставщики повысили цены на основные сырьевые компоненты – сахар прибавил 15%, какао – 16%, желатины – 24% и так далее. В случае несогласия с новыми условиями они «не могли гарантировать 100%-е выполнение заказа». То есть покупатели увидели бы в наших магазинах пустые полки. Мы все: и торговые сети, и переработчики, и сельхозпроизводители, и экспортеры-оптовики, и областная администрация, и даже прокуратура, которая вынуждена искать крайних, – оказались заложниками сложившихся экономических трудностей.

– Рядовой покупатель может спросить, где у тех же «Мельниц» импортная составляющая. Зерно – сибирское, зарплата – в рублях…

– Ни одно предприятие не работает в экономическом вакууме – на него воздействует вся финансовая система страны, а она сейчас жестко привязана к валюте другого государства. Центробанк РФ может напечатать ровно столько рублей, сколько в страну поступило долларов. Цена на нефть начала падать – долларов стало меньше. Обесценивание рубля регулятор попытался остановить резким повышением ключевой ставки до 17% годовых, якобы чтобы защитить национальную валюту от спекулянтов, понизив доступность денег. Пострадал реальный сектор экономики. Еще летом банки выдавали предприятиям кредиты под 8–10% годовых, а в начале января Газпромбанк, в котором мы обслуживаемся, прислал уведомление: по действующему (!) кредиту ставка вырастает с 11% до 20,8%. Теперь представьте: вы получаете зарплату 100 рублей в месяц и четко знаете: столько-то тратите на продукты, столько-то – на оплату услуг, столько-то – на обслуживание кредита. В один прекрасный момент вам сообщают: с этого месяца вы платите по кредиту в два раза больше. Вы начинаете судорожно думать: на чем экономить? На питании?.. Бюджет любого предприятия формируется по тому же принципу, что и бюджет семьи.

«Россию оккупировали»

– Если сейчас называть врагом кого-то из хозяйствующих субъектов, это будет борьба со следствием, а не с причинами. Именно поэтому сейчас важно не искать крайних и виноватых, а назвать истинную причину происходящего в экономике и исходя из этого строить реальный план действий.

– Вы знаете эту причину?

– На мой взгляд, главная проблема в том, что Российская Федерация на сегодняшний день не является независимым экономическим субъектом: она оккупирована США. Если бы Штаты имели возможность развязать войну реальную (что они сделали на Украине), то давно бы развязали. Но, к счастью, наша страна является обладателем ядерного вооружения и может дать адекватный отпор с точки зрения физической защиты. Поэтому Соединенные Штаты начали полномасштабную экономическую войну.

Выкачивание финансовых ресурсов из нашей страны – это вопрос их выживания, потому что, занимая долю в 20% мировой экономики, они потребляют 50% ее результата, паразитируя на других государствах. В данный момент эту разницу оплачивает наша страна.

– Каким образом, по-вашему, Америка проводит оккупацию?

– Чтобы не выглядеть «городским сумасшедшим», я сошлюсь на мнение экономиста Сергея Глазьева, академика РАН, советника президента РФ. Он говорит, что самые большие прибыли получаются на дестабилизации национальных финансовых рынков посредством спекулятивных атак. Начинаются они наплывом иностранных портфельных инвестиций. Рынок искусственно вздувается, растут котировки акций, укрепляется национальная валюта, сооружаются финансовые пирамиды. Всосав в финансовые пузыри основную часть имеющейся на национальном рынке ликвидности, иностранные спекулянты резко сбрасывают подорожавшие активы и вывозят сверхприбыли. Глазьев подсчитал, что на один доллар, вложенный в скупку акций приватизировавшихся в первой половине 1990-х годов предприятий, спекулянты к 1997-му «заработали» на финансовых пирамидах не менее трех, затем удвоили свой капитал в пирамиде ГКО, после чего обрушили ее и вывели доходы за рубеж. Вскоре после дефолта (а тогда рубль упал в три раза, а фондовый рынок – в десять) они вернулись, чтобы скупить подешевевшие активы.

Сейчас происходит ровно то же самое. Последний пример – понижение американскими рейтинговыми агентствами (не китайскими! не японскими!) рейтинга российских ценных бумаг до «мусорного» уровня. Результатом станет обвал фондового рынка и ускоренный вывод денег иностранных кредиторов. Как следствие – банкротства предприятий. А потом американцы напечатают на своих станках зеленые бумажки и на них скупят оставшиеся в живых предприятия, в первую очередь относящиеся к добывающим отраслям (в большей степени их интересуют наши природные ресурсы).

– Как вы думаете, была у Центробанка возможность принимать более адекватные меры, чем резкое повышение ключевой ставки?

– Давайте вспомним историю. Девальвация в 1998 году была куда ужасней. Тогда Центробанком управлял Геращенко, правительство возглавлял Примаков. Они не стали повышать процентную ставку (хотя именно это им советовал сделать МВФ), зато, например, ограничили вывоз валюты за границу. Доступность рублевых кредитов привела к тому, что за шесть месяцев промышленность, чья продукция стала на внутреннем рынке конкурентоспособной по цене, выросла на 20%. А что мы имеем сейчас? Прошло уже три месяца, но не принято ни одного закона о защите национальной экономики.

– Из ваших слов можно сделать вывод, что в правительстве сидят одни диверсанты…

– Напрямую наше правительство не виновато в том, что происходит. Его вина заключается в одном: власти не могут четко признаться в том, что мы находимся на военном положении и нужно принимать военные меры. А это значит национализировать Центральный банк и национализировать рубль. Ввести валютное регулирование и контроль за трансграничным движением капитала с введением обязательной продажи валютной выручки экспортерами. Прекратить снабжение оккупанта колоссальными финансовыми ресурсами: мы нефть продаем за доллары, газ – за доллары… Очень правильный вопрос поставил Глазьев: могли бы мы выиграть войну с Германией, если бы согласились на использование рейхсмарок в качестве основы для формирования денежной базы?

«Чтобы отработать 30% по кредиту, надо продавать наркотики»

– Осенью вы довольно-таки оптимистично говорили о возможности импортозамещения в пищевой промышленности благодаря эмбарго. Скажите, хоть в какой-то степени оно успело произойти?

– Нет. При сегодняшних условиях импортозамещение невозможно. Даже при ставке 11% годовых инвестпроекты, связанные с производственным бизнесом, были не рентабельны – стоимость «длинных» денег должна составлять от 0% до 2% максимум! Сейчас банки предлагают деньги под 26–30% годовых, при этом из 100 заявок на кредит обслуживаются только 10 – кредиты дают только тем предприятиям, где будет железобетонный возврат средств. Но даже для сильных компаний кредит под 30% – это петля на шее: чтобы отработать такой процент, надо продавать наркотики.

– Какой лично у вас, как гендиректора, антикризисный план?

– Стратегия развития отсутствует, есть только тактика выживания. Наша нынешняя ставка по кредиту – это вообще пограничная ситуация, стадия приближения к банкротству. Мы, по идее, должны сокращать персонал – а в ГК «Лама» работает 4 500 человек. Пока стараемся сократить издержки, хотя куда уж больше.

Вопрос выживания коснется многих производителей, и печальные примеры уже имеются. В Хакасии есть компания «Мавр», которая производит колбасы и мясные полуфабрикаты. Она играла в игру «Не повышаю цены, держу до последнего». А потом, устав работать в убыток, резко прибавила к ценнику 30–40%. Торговые сети сказали: «Это слишком большой скачок, потребитель не примет». И перестали покупать продукцию «Мавра». В итоге в декабре компания объявила о банкротстве. Это очень выгодно нашим так называемым зарубежным партнерам: они скупят наши предприятия за бесценок и будут кормить нас тем, чем хотят, и по тем ценам, которые сами установят.

По прогнозам Владислава Левчугова, к концу марта – началу апреля инертная инфляционная система достигнет максимальной раскрутки и рост цен на продукты замедлится. В итоге он составит 50–70%. Но затем может начаться вторая волна, связанная, например, с подорожанием бензина, о котором уже предупреждает правительство.