На Южной площадке ОЭЗ 10–11 ноября проходит инновационный форум «Нефтехимия будущего». На него приглашены крупные компании, представители власти и академической науки. Отдельное место в списке мероприятий форума занимает празднование десятого дня рождения его главного организатора – компании «НИОСТ».

НИОСТ – корпоративный научный центр СИБУРа, крупнейшего в России производителя полиэтилена, полипропилена, синтетических каучуков и других полимеров. О прошлом и настоящем одного из первых в России R&D-центров, его успехах и планах, о Томске и томичах, о рабочих буднях и предстоящем празднике журналистам «Томских новостей» накануне форума в откровенной беседе рассказал генеральный директор НИОСТа Юрий Казаков.

За научные кадры

– Юрий Михайлович, НИОСТ появился 10 лет назад. Но ведь, наверное, наукой и на «Томскнефтехиме», и в СИБУРе занимались и раньше?

– Конечно, занимались. В том числе был свой научно-технологический центр (НТЦ) на «Томскнефтехиме». Но НИОСТ сразу позиционировался как научный центр для всех предприятий холдинга, а не только для «Томскнефтехима». И не только по одному направлению: НТЦ занимался в основном полиолефинами, то есть полиэтиленом и полипропиленом. Наши задачи значительно шире. Полиолефины – это пусть и важное, но лишь одно из направлений нашей деятельности.

– Какая-то преемственность была?

– Первоначальный научный костяк НИОСТа составили именно бывшие сотрудники НТЦ. Некоторые и сегодня работают в НИОСТе. Но серьезные задачи, стоявшие перед организацией, потребовали вливания свежей крови. В руководстве в момент создания были в основном специалисты из Татарстана, и на первом этапе рядовых сотрудников тоже приглашали из Казанского государственного технологического университета. Когда появилось осознание, что этого недостаточно, был этап рекрутинга, в том числе на научных конференциях. Случалось, туда целенаправленно отправляли симпатичных девушек…

– Сейчас такие легкомысленные методы уже не применяете?

– Нет, сегодня кадры мы привлекаем по-разному, иногда от наших партнеров – не переманиваем, а именно привлекаем. В зависимости от того, по какому направлению есть вакансии. Второе – у нас есть программа целевой подготовки магистрантов: мы воспитываем научные кадры под наши задачи совместно с вузами, прежде всего московскими, где обучаются студенты из разных областей России. И третье – наши кадровые службы пользуются специализированными сайтами, такими как HеadHunter.

– Как решается при этом жилищный вопрос?

– Для приезжающих сотрудников предусмотрен компенсационный пакет, включающий оплату переезда от места проживания до Томска, частичная или полная оплата жилья. В отдельных случаях закладывается оплата проезда до родины и обратно один-два раза в год. Чаще всего также выплачиваем небольшие подъемные.

– То есть вам персонал обходится дорого?

– Да, довольно-таки дорого. Но это осознанные затраты – я говорю даже не о НИОСТе, а о СИБУРе. Подобная практика действует по всему холдингу. Квалифицированные кадры всегда были дороги, а сейчас особенно.

– Сколько человек работает в НИОСТе?

– Около 200. Из них не томичей – процентов 30. Это в целом по организации. По научному персоналу – процентов 50.

– Для этих людей и Томск, и НИОСТ – только ступенька в карьерной лестнице? С надеждой вернуться в европейскую часть России?

– Да, наверное, часть персонала действительно воспринимает это так. Люди работают 3–5 лет, набираются нового опыта. Ведь у нас уникальное оборудование, такого в России нет нигде, и это не громкие слова. Для них это действительно является неким стартом для дальнейшей карьеры. Реноме компании «СИБУР» в российской нефтехимии очень высокое, и люди приобретают в том числе и запись в трудовой книжке, с которой легче найти работу. Но есть и другие истории – кто-то женится, кто-то выходит замуж, обзаводится друзьями и остается надолго.

– «Томское болото» засасывает?

– Зря вы так про Томск. Я сам, когда приехал сюда в 2008-м из Татарстана (а это очень развитый регион), думал: максимум на год! Не собирался оставаться категорически. Потом второй, третий, четвертый… и, наверное, где-то на пятый год проживания в Томске как-то меня мысль о бегстве покинула. Сейчас наоборот: я гоню от себя мысль о том, что когда-то придется переезжать. В СИБУРе очень распространена практика ротации кадров, особенно гендиректоров.

– Как у прокуроров…

– Да, чтобы взгляд не замыливался. В последнее время я понял, что мне здесь нравится. У меня второй ребенок здесь родился – он уже 100-процентный томич. Да и первый ребенок из своих десяти лет восемь прожил здесь.

– То есть вы все-таки стали полноценным «археологом из Томска». Что вас заставило изменить мнение о нашем городе?

– В первую очередь – люди. Здесь особая аура старинного города, но главное – особенная человеческая доброта. Я не могу «оцифровать» это ощущение, представить в графиках, в статистике – просто общее впечатление.

– Говорят, хороший человек – это не профессия. Получается, томичи не профессиональны, раз вы везете за тридевять земель специалистов. Где же наши хваленые университеты?

– С вашими, а может, уже правильнее сказать, с нашими университетами все в порядке. Как я сказал, только половина научного персонала – приезжие. Следовательно, вторая половина – томичи. Выпускники Томского политехнического и Томского государственного университетов. Есть даже отдельные научные подразделения, например лаборатория гетерогенного катализа, где основной костяк составляют специалисты, окончившие ТГУ. Это очень квалифицированные кадры, здесь действительно хорошая научная школа. Просто ее исторически по некоторым направлениям не существовало, например по эластомерам и их переработке. Я сам выпускник такой кафедры Казанского технологического университета – их на всю Россию всего несколько. Но есть направления (нефтехимический синтез, катализ), где костяк составляют именно выпускники томских вузов.

– Сотрудничаете ли вы с томскими вузами? По хоздоговорам, как-то еще?

– Безусловно, и очень тесно. С ТГУ – по катализаторам, по осушителям. Есть сотрудничество с Институтом химии нефти, с ТПУ.

– Как к вам попасть выпускнику?

– Я упоминал, что по программе магистратуры СИБУРа готовим специалистов в московских вузах, но не только. У нас также есть программа подготовки кадров с ТПУ, много специалистов приходит из ТГУ, в этом году появилась программа и с Новосибирским госуниверситетом.

– Что вам дает резидентство в томской ОЭЗ кроме 500 миллионов сэкономленных налогов и возможности проводить конференции на ее площадке?

– Цифра немаленькая, правда? Причем не надо забывать, что полмиллиарда – это все-таки в старых деньгах. Если пересчитать по текущему курсу, то сумма перевалит, наверное, за миллиард. Это существенная экономия для компании. На эти деньги она смогла еще лучше оснастить наш центр. Многие проекты мы осуществляем с преференциями от ОЭЗ. Например, планируется создание пилотного центра, очень затратного, это несколько миллиардов рублей. Энергетика, водоотведение… И ОЭЗ, возможно, в этом проекте снова станет нашим партнером.

Четыре кита НИОСТа

– Если не углубляться в технологии, расскажите в общих чертах, чем занимается НИОСТ?

– Мы работаем на все направления холдинга. Об одном из них я уже упоминал – это полиолефины, те пластики, по которым СИБУР является лидером в России. Это все то, из чего изготавливаются бытовые предметы – от упаковок, пленок, стаканчиков до канализационных труб. Здесь наша задача – расширение марочного ассортимента. В этой части мы много сотрудничаем с иностранными партнерами, в том числе имеющими мировую известность – китайскими, европейскими, американскими. Также для наших предприятий постоянно тестируем новые катализаторы. Отдельно у нас есть партнеры по R&D-деятельности – китайская и норвежская компании, с ними мы работаем очень плотно.

Второе очень важное для нас направление – это нефте- и газохимия. Здесь мы работаем с другими площадками СИБУРа – создаем новые продукты и технологии, тестируем катализаторы, улучшаем качество уже выпускаемой продукции. По одной из последних разработок совсем недавно состоялся запуск новой мощности на дзержинском предприятии компании – «СИБУР Нефтехиме». Это один из компонентов для лакокрасочной промышленности. Мы эту разработку завершили в 2012–2013 годах, прошло не так много времени, и вот компания построила производство по нашей технологии. Мощностью примерно 6 тысяч тонн в год. Это немного, но в рамках этого же направления мы разрабатываем технологию под мегапроект СИБУРа в Тобольске – «Запсибнефтехим».

– Сейчас он в России на слуху.

– СИБУР инвестирует в этот проект порядка 10 миллиардов долларов. Он кардинально изменит нефтехимию в России – фактически по мощности появляется второй СИБУР. Огромная площадка.

Третье направление деятельности НИОСТа касается модернизации технологических производств. Не секрет, что часть мощностей СИБУРа – это не новые производства, несмотря на постоянную модернизацию. Прогресс в аппаратуре и автоматизации не стоит на месте. Выискиваем новые перспективные решения для модернизации уже существующих мощностей, используя новейшие практики зарубежных производств.

– Каков при этом основной ориентир? Нельзя же объять необъятное.

– Основная цель в данном направлении – снижение издержек производства. То есть выпуск продукта с лучшим качеством и меньшей себестоимостью. С этим непосредственно связано и четвертое направление работы научного центра – испытательно-аналитическое: подбираем более эффективные добавки, тестируем отечественные и зарубежные аналоги, внедряем их, а также выполняем сервисную функцию – когда возникает проблема с выпуском той или иной продукции, пытаемся разобраться, чем она вызвана. Для этого у нас имеется испытательно-лабораторный центр, оснащенный новейшим оборудованием. В том числе работаем и по рекламациям от потребителей.

Когда главный критерий – экономика

– Для выпуска нового лекарства нужно минимум пять лет. А как у вас? От начала и до внедрения в производство сколько времени требуется? Наверняка вас подталкивают: быстрее, быстрее?

– Нас всегда подталкивают и будут подталкивать. НИОСТ все-таки создавался не для удовлетворения чьих-то научных амбиций, а для принесения прибыли компании. И нашу эффективность оценивают принесенной прибылью за отчетный период.

Что касается времени на конкретную разработку, бывает по-разному. Если говорить о новых направлениях и новых продуктах, то здесь требуется порядка 6–15 лет, это мировая практика. Мы вынуждены проходить несколько этапов. Концептуальные исследования, когда разработка только зарождается, затем лабораторные исследования – от 1 года до 3 лет. Далее – пилотирование: мы должны построить установку и отработать на ней все нюансы процесса. На каждой стадии идет переоценка экономики: а выгодно ли это будет компании? И только когда все эти этапы пройдены и экономика по-прежнему остается положительной, принимается решение о строительстве мощности. Пока мы не прошли все эти этапы и не сняли риски, высока вероятность того, что компания может напрасно потратить деньги. Самая затратная часть – пилотирование и строительство промышленной мощности. Можно потратить деньги и в итоге получить неработоспособную либо неэффективную технологию. Отсюда такие сроки. Но, конечно, если речь идет, например, о разработке новых марок полиолефинов, то здесь на все может уйти всего полгода – год.

– Вы сказали, что наука во всех случаях измеряется прибылью. Как в таких условиях работать? Бывает, что интересы ученого сталкиваются с экономикой?

– Бывало, особенно на ранних этапах становления НИОСТа. Вроде бы хорошая идея, прошла лабораторную стадию, ученый к ней сильно прикипел, и вдруг принято решение прекратить разработку. Тогда наступает определенный момент демотивации: «Я столько трудился, и каков результат?» А результат здесь один – неэффективность разработки. И даже не в глазах ученого, а в глазах менеджмента.

– Как такого избежать?

– Очень важно разработку остановить как можно раньше, как только возникло понимание, что прибыли она не принесет. Чем раньше, тем меньше негативного эффекта, да и денег на разработку будет потрачено тоже меньше. Но в то же время в компании понимают, что не все неэффективные на текущий момент разработки останутся неэффективными через 10 или 15 лет. Поэтому у нас есть исследования, которые связаны и с фундаментальной наукой. Мы понимаем, что этим заниматься нужно, потому что результат может кардинально изменить если не отрасль, то какое-то из направлений. Но важно поддерживать баланс проектов. Главное, чтобы таких разработок не было слишком много.

– А может, ну ее, фундаментальную науку? Жить себе, как Китай и Япония, на чужих идеях и радоваться?

– Это заблуждение. Китай и тем более Япония давно уже не ограничиваются копированием чужих разработок. Наоборот. В Китае сейчас уделяют особое внимание созданию собственных технологий в нефтехимии.

Без фундаментальной науки двигаться вперед невозможно. В противном случае мы всегда будем догоняющими: что-то дорабатывать, улучшать, расширять, но не создавать новое.

Частности личной жизни

– Вы пришли в корпорацию из чистой науки. Кто вы сейчас: ученый или менеджер?

– Наверное, все-таки уже менеджер. Хотя надеюсь защитить диссертацию и стать доктором технических наук.

– Как вы попали в профессию?

– Скорее всего, во многом благодаря тому, что вырос в Нижнекамске. Это примерно 200 километров от Казани, город нефтехимический, там много предприятий этого профиля, и в том числе крупнейшее в Европе – «Нижнекамскнефтехим». После школы едва не поступил в медицинский. Точнее, уже поступил и одновременно прошел по конкурсу в Казанский государственный технологический университет. Нужно было делать выбор, и на него повлияли в том числе и родители.

– А дальше?

– Окончил вуз в 1998 году, вернулся в родной город, пошел работать в Нижнекамский химико-технологический институт, параллельно учился в аспирантуре. В 2003-м защитил диссертацию кандидата технических наук, стал доцентом Казанского технологического университета и по сей день им являюсь.

– Как вы оказались в Томске?

– Довольно своеобразно. Сюда приехал первый генеральный директор НИОСТа Сергей Галибеев. За собой он повез своих выпускников, аспирантов, как я уже рассказывал, из Казани. Одним из этих людей был мой одногруппник. Он как раз приступал в Томске к формированию лаборатории по композиционным материалам – моей специализации. И стал настойчиво просить, чтобы я приехал в Томск хотя бы посмотреть.

– Посмотрели?

– Не очень хотелось ехать, но товарищ, повторю, был настойчив. В итоге я приехал в Томск… И уехал бы обратно, если бы руководство не сделало ход конем – мне неожиданно предложили возглавить лабораторию синтетического каучука. Поскольку мне это было очень близко, я согласился. На недолгое время, как я тогда думал… Так все и началось. Был заведующим лабораторией, директором по науке, затем возглавил предприятие.

– Чем увлекаетесь? Как проводите свободное время? Вообще оно у вас есть?

– Да. Я давно понял, что работать круглые сутки с небольшим перерывом на сон – это непродуктивно. Проведя вечер с семьей, утром сделаешь все в два раза быстрее. А увлечения… иногда я с удовольствием играю в бильярд.

– Участвуете в соревнованиях, входите в клубы?

– Нет. Всегда играю с одним партнером – своим другом, который приехал в Томск вслед за мной через несколько лет.

– То есть вы не тусовочный человек?

– Скорее нет.

– А традиционные сибирские забавы – охота, рыбалка?

– Рыбалку очень люблю, но это чаще во время отпуска на своей родине. На Оби удалось порыбачить только один раз. Пока свои выходные я, как правило, провожу с детьми.

Все флаги в гости?

– Что для вас юбилей? Кого ждете в гости, как будете праздновать?

– На юбилей мы пригласили всех своих коллег, с которыми очень тесно и плодотворно сотрудничаем. Планируем провести большую конференцию «Нефтехимия будущего», надеемся увидеть и представителей отечественных компаний, вузов, НИИ, и наших иностранных партнеров. Конечно, руководство СИБУРа, руководителей производственных площадок.

– Какая программа?

– В первый день хотим провести ряд развивающих мероприятий, подумать, порассуждать в этом большом кругу над тем, что такое нефтехимия за горизонтом 2020-го, может быть, сформировать какое-то видение нашего будущего вместе с коллегами: каким будет общество потребления через 10–20 лет, какие нужны новые материалы. Во второй день – провести небольшую конференцию, посвященную развитию, но уже по ряду направлений, актуальных для отрасли и интересных компании. Взглянуть, может быть, не в такую далекую перспективу, а в обозримое будущее: какие есть новинки, тенденции. Так как юбиляр – наш научный центр, хотелось бы послушать, как работают другие R&D-центры в России и за рубежом, сформировать новые направления совместной деятельности, которые в силу ряда обстоятельств могли быть упущены.

– Ваши гости прежде бывали в Томске? И, кстати, знакомы ли они друг с другом?

– С некоторыми нашими партнерами мы сотрудничали только удаленно. И будем рады показать им НИОСТ, это тоже позволит наметить новые пути сотрудничества. Что до персоналий… На самом деле мир не такой большой, как кажется. И все знаковые лица в нефтехимии так или иначе друг о друге слышали. Но если они познакомятся у нас, это тоже здорово. Так что для НИОСТа юбилей – это еще и неплохой пиар: нам есть чем гордиться, есть что показать и, разумеется, есть куда двигаться. Десять лет – возраст уже не совсем детский, но подростковый. Но главное, надеюсь, у НИОСТа впереди.

– Мы вам искренне желаем успехов во всех ваших начинаниях. В конце концов, это и успехи Томска тоже.

Справка «ТН»

Юрий Казаков окончил Казанский государственный технологический университет. Кандидат технических наук, автор пяти запатентованных изобретений. В 1998–2008 годах работал в Нижнекамском химико-технологическом институте, с 2008 года в НИОСТе, с 2014-го является его генеральным директором.

С целью создания собственных технологий в области нефтехимии в Томске был открыт НИОСТ – первый R&D центр СИБУРа. 24  апреля 2006 года президент РФ Владимир Путин вручил НИОСТу свидетельство первого резидента первой в России особой экономической зоны технико-внедренческого типа. Сейчас здесь работают выпускники лучших химических вузов страны – Москвы, Казани, Новосибирска, Томска и других городов. По разработкам НИОСТа уже получено около 30 патентов в РФ и 18 – за рубежом.

Вопросы задавали журналисты редакции.

Записала Марина Боброва.

Фото: Артем Изофатов