Прием «журналист меняет профессию» был широко распространен в советских газетах. Репортажи в рубриках с названиями «Проверено на себе» или «Испытано на себе» всегда получались интересными. Ведь войти в жизнь и заботы какой-то общности людей, показать изнутри всю специфику, проблемы и достижения – разве не для этого вообще существует журналистика? В постперестроечные времена прием смены профессии, который даже можно назвать отдельным жанром, оказался немного подзабыт. Но за три десятка лет бурного становления рыночной экономики в нашей стране появилось множество новых профессий, познакомиться с которыми как минимум интересно. Рабочие специальности во многом вообще отошли на второй план, но ведь развитие экономики и технологий сказалось и на них. Как сейчас работают хлебопеки и кондитеры? Что придумывают сельские почтальоны для уменьшения ежедневного «набега» в несколько десятков километров? Остается ли древнейшая профессия кузнеца одной из основных производящих в современной цивилизации? «Томские новости» второй год подряд отмечают Праздник Весны и Труда проверенным временем приемом: отправляют членов своего трудового коллектива осваивать те или иные профессии.
Огненная роза
Григорий Шатров
Розы бывают всех цветов радуги, но огненная роза расцветает только в руках кузнеца.
Так думал я об этой профессии производящей цивилизации, в которой металл основа всего. Нет в мире индустриальных производств, где не использовались бы ковка, сварка, пайка, литье, штамповка, термообработка. Вот так, преисполненный пафосом, я думал о кузнечном ремесле, направляясь в томскую фирму «Кузнечный взвоз», где мне предстояло обучиться ковке железного цветка.
Работа кузнеца актуальна и сегодня, хоть и является редкой профессией. Конечно, многие процессы давно автоматизированы и изготовление типовых изделий из металла идет на заводах без участия кузнецов. Но эксклюзивные, тонкие, художественные вещи, такие как навесы, заборы, оградки, перила, ворота, кресты, качели, кованая мебель, предметы интерьера, куются только вручную. Поэтому талантливые мастера вполне могут обеспечить себе и своей семье достойную жизнь благодаря своим навыкам. Можно сказать даже больше: кузнецов мало, они очень востребованы на рынке труда.
Кузнецов учат в редких ныне технических училищах, но в полной мере освоить профессию можно, лишь учась несколько лет у опытного мастера кузнечного дела. Но говорят, что профессия эта очень закрытая и мастера тщательно скрывают свои секреты, так что помощнику кузнеца приходится попотеть, если, конечно, у него нет врожденной любви к металлу, золотых рук и огромного желания.
Если в старину основным местом работы была отдельная кузница, то теперь в результате индустриализации многие кузнецы работают в цехах предприятий.
Вот и здесь кузницей оказалось небольшое пространство в цехе – наковальня, печь с газовой горелкой и металлический верстак. И, конечно, царил особый, сложный запах металла, сварки, абразива. Поэзия ощущений!
Кузнецом оказался небольшого роста щуплый паренек, опровергнувший все мои стереотипы о кузнецах – усатых здоровяках с огромными ручищами.
– Леонид, – представился он.
Немногословный, предложил мне спецовку, рукавицы, сам облачился в кожаный фартук. Степенно, с достоинством подошел к наковальне, и мы приступили.
Заготовка
Стебель из металлического прутка был уже готов. Нам нужно было изготовить лепестки. Вырезанные ножницами по металлу из жести по рисунку заготовки лепестков были отправлены в печь, где раскалились докрасна. Мастер показал, как аккуратно делать насечки специальным молотком. В горячем состоянии металлы очень пластичны, и их можно плющить, гнуть, крутить, утолщать (осаживать), вытягивать, рубить, пробивать в них отверстия. Кузнец имеет дело по преимуществу с железом и сталью, размягчает их нагреванием и затем получает из металла требуемую вещь, работая молотком. Кстати, идут века, а основной инструмент у кузнеца почти не меняется: молотки, молоты, щипцы, зубила, пробойники. У Леонида получалось виртуозно и изящно, у меня что-то вышло только с третьего лепестка. Затем с помощью специальной оправки-матрицы особым молоточком мне удалось придать лепесточкам будущего цветка вогнутую форму. Стучишь молоточком по лепестку – и в печь. Каждый раз методично и аккуратно. Рукавица дымилась. Жар ощущался через ткань, но без терпения кузнецу нельзя.
Изготовление основы
Дальше раскаленную полоску металла необходимо было накрутить на будущий стебель.
– Удар должен идти от себя, – подсказывал мастер, – чтобы (малиновый от жара) лист несколько раз обернулся вокруг прутка ровными витками.
Специальными щипцами отгибаем краешки. На глазах раскрывается бутон. Снова в печь, и снова нужно подбить свежий бутон. Дальше розу ждет холодная вода – закалка. Шипение и пар.
Сборка
Затем согласно технологии наши лепестки один за другим поочередно насаживаем на стебель, формируя бутон, и каждый раз, накаляясь в печи, роза из черной превращается в алую и наоборот.
Ну вот и все. Готово. Не шедевр, конечно, с точки зрения мастера Леонида, но вполне приличное изделие. Железный цветок. Мистика. Все-таки есть в этой профессии чертовщинка.
Да, как удалось узнать у директора фирмы, в одном из университетов открывается кафедра технологий художественной обработки материалов. Так что быть в Томске кузнецам с высшим профессиональным образованием. Может, попробовать?
По ту сторону клетки
Виталина Михетко
Думаете, самое страшное – войти в клетку к медведю? А вот и нет! Куда сложнее и опаснее из нее выйти.
Делать это надо, пятясь назад, не теряя из виду животное. Спиной к нему ни в коем случае поворачиваться нельзя. Каким бы мирным ни был обитатель клетки, риск получить когтями или рогами в спину никогда не исключен. В обиталище хищников сотрудники зоопарка обязательно должны заходить по двое.
Обед по расписанию
Надев куртку-спецовку, я смело направляюсь вслед за своими кураторами – работниками по уходу за животными Северского зоопарка. Сначала кормим птиц – глухарей и рябчиков. Подманиваю их овсом, а они ни в какую не подходят.
– Это тебе не голуби, – смеется сотрудник по уходу за животными орнитолог Ольга. – Птицы дикие, людей боятся.
Ламы тоже смотрят на меня с легким недоверием: «Что это за новый человек? Не знаем такого».
Смелее всех оказывается самая старшая жительница вольера Ляля. Она первая подходит и отщипывает сено, которое я протягиваю через перегородку. Глядя на свою предводительницу, к моим рукам робко тянутся и другие ламы. Контакт установлен.
Следующий пункт – клетка с медведями.
В отличие от травоядных бурые совсем не скромничают. Учуяв аромат хлеба, приправленного лесными ягодами, мишки высовывают носы через прутья клеток и нетерпеливо ворчат на меня, незадачливого новичка, за то, что так долго доставляю им любимое лакомство.
Что поделать? Тележка с едой очень тяжелая. Покатай такую целый день по территории зоопарка – в тренажерные залы дорогу забудешь.
Перехитрить ворон
– Прыгать по клеткам и вольерам в течение дня тоже задача не из легких, – рассказывает о буднях работников зоопарка моя наставница заведующая отделом орнитологии Инна Василевская. – Обязанности у всех сотрудников разные, в зависимости от вида животных, за которыми они ухаживают. Сами видели только что: одно дело робкие ламы и совсем другое – медведи или тигры. Степень риска и ответственности совершенно разная.
Кстати, при посещении животного обязательно нужно обращать внимание на его самочувствие, докладывать ветеринарам, если кто-то из подопечных приболел. Врач не всегда может вовремя заметить тревожные симптомы, пациентов у него много, а сотрудник по уходу контактирует с питомцами ежедневно, знает их повадки и может заметить какие-то отклонения в поведении – пассивность или, наоборот, агрессию.
– Знать характер животного очень важно, – учит меня Инна Василевская. – В противном случае можешь попасть в какую-нибудь историю. Есть у нас, к примеру, ворон Карлуша. Новенькие девочки поначалу пугаются, когда он неожиданно завернет неестественно набок голову или на спине начнет кататься ни с того ни с сего. Прибегают с криками: «Карлуше плохо! Кажется, он крыло сломал!» А он на самом деле просто играет с ними. В природе любимое развлечение воронов – кататься кубарем вниз со снежной горы.
Не растерять тигров
Такие знания можно получить, конечно же, только с опытом.
– В течение месяца новый сотрудник проходит обязательную стажировку: обходит клетки вместе со своим наставником, узнает все тонкости и секреты общения с питомцами зоопарка – кого не стоит бояться, а с кем надо быть настороже. Перед тем как приступить к работе, каждый специалист по уходу обязательно сдает экзамен на знание правил техники безопасности. Например, что делать, если зверь сбежал из клетки? – задает мне, как новичку, вопрос Инна.
– Попробовать поймать? – неуверенно отвечаю я.
– Прежде всего доложить об этом руководству, вывести с территории зоопарка посетителей и постараться не допустить, чтобы животное выбралось в город, – строго говорит Инна Василевская. – Садись, два.
Кстати, убирая вольеры, сотрудник зоопарка должен следить за целостностью ограждений, чтобы нигде не образовалась дырочка или брешь, через которую зверю вздумалось бы выбраться и погулять среди посетителей.
– Тонкостей и нюансов в нашей работе много, тем она и интересна. Конечно, труд тяжелый, но благодарный, – подытоживает Инна. – Общаясь с животными, ты и сам получаешь большое моральное удовлетворение. Порою придешь на работу в плохом настроении, зайдешь в вольер, а тебя там уже ждут, узнают, радуются тебе. Разве не здорово?
С этим не поспоришь. Инна Василевская работает в зоопарке уже порядка 25 лет.
Верхом на апельсине
Юлия Филоненко
Рыжий, как апельсин, КамАЗ-пылесос, медленно бороздящий просторы оживленной трассы, виден издалека. Среди потока машин он как белая ворона – едет томно и не торопясь, плотно прижавшись к бордюру. У оранжевого гиганта особая миссия: он очищает дороги от мусора и грязи. Несколько тонн песка, окурков, банок и бумажек – ежедневный улов уборщика. Провести один день в шкуре водителя этого монстра мне, хрупкой девушке, поначалу казалось чем-то нереальным, сразу в голове возникали картины, как я, запыхавшись, только с третьего раза залажу в кабину этой махины, кладу руки на огромный руль, но не могу двинуться с места – ноги до педалей не достают…
Машина – зверь
На деле все оказалось намного проще – и залезла я с первого раза, и до педалей достала. Но вот проехать так и не смогла, нет у меня прав категории С. Водитель дал только сцепление почувствовать, для сравнения, так сказать. На удивление, машина оказалась настоящим зверем. С места сходит резко и резво.
– Но на поворотах Джони немного туговат, – перебивает мои восхищенные возгласы Алексей, постоянный водитель КамАЗа.
Кстати, имя Джони КамАЗ получил не просто так. Это сокращение от «Джонсон» – так называется фирма, которая производит пылесосущую машину, установленную на базе КамАЗа. Из-за пылесосной базы автомобиль очень тяжелый. Большая часть общего веса приходится на резервуар с водой, установленный над пылесосом, – неотъемлемую часть агрегата. Из него вода поступает к кранам, расположенным с каждой стороны машины, откуда и разбрызгивается на дорогу. Это необходимо, чтобы сор не разлетался, когда щетки собирают его в пылесосный короб.
В действии это выглядит весьма эффектно – этакий синхронный танец: брызгалки смачивают дорогу, круглые щетки виртуозно счищают мусор и отправляют его в пылесос, откуда он с шумом исчезает в огромном резервуаре.
– За процессом приходится постоянно следить, – замечает Алексей. – Я одним глазом смотрю на дорогу, другим – через боковое зеркало на то, как действует агрегат. Это, наверное, и есть самое сложное в моей работе – выполнять несколько дел сразу: наблюдать за дорогой, переключать скорости и тут же не упускать из виду работу пылесоса… Бывает же всякое: вода заканчивается, в щетках запутывается какой-нибудь крупный мусор или они вовсе перестают работать – все это нужно вовремя отследить и устранить поломку. Иначе получится, что километры мы намотали зря – мусор убран не будет.
Защита против мата
За 10 часов работы машина-пылесос проезжает почти 60 км по томским улочкам. Маршрут у Алексея и Джони уже много лет один и тот же – им доверяют центр города: пр. Кирова – часть ул. Белинского – улицы Карташова – Кузнецова – Советскую – пр. Ленина – ул. Гагарина – пр. Фрунзе.
– Ну, мужики, простите, – с иронией говорит Алексей, выезжая на пр. Ленина. – Практически сразу же за оранжевым КамАЗом начинает выстраиваться очередь из легковушек – мы едем со скоростью меньше 20 км/ч. – Я довольно часто слышу нецензурную брань в свой адрес, иногда попадаются экземпляры, которые позволяют себе говорить все что думают, несмотря на то что в соседних машинах могут быть дети, их ничто не останавливает, – перекрикивая шум работающей установки, по ходу движения рассказывает мне Алексей. – За много лет у меня выработалась защита – я просто не обращаю внимания. В конце концов я же не виноват, что улицы нашего города такие грязные и их положено чистить, я всего лишь выполняю свою работу. Ехать быстрее не могу, иначе будет страдать качество уборки, а этого нам не нужно.
Полуночники
Уборочные машины выходят в рейс обычно ближе к полудню, когда основные городские заторы уже рассосались, и ночью.
– Люблю убирать пустые улицы. Днем обочины дорог – сплошные парковки, – замечает водитель. – Все заставлено, яблоку упасть негде – мы не можем подобраться к обочинам. Ночью же дороги всегда пустые, пробок нет, мы никому не мешаем, в общем, работать – одно удовольствие.
Покатавшись с Алексеем несколько часов, я поняла, насколько это тяжелый труд. Нужно быть крайне внимательным, чтобы ничего не пропустить и постоянно держать ситуацию под контролем. Иметь гигантское терпение: во-первых, чтобы усидеть на месте, во-вторых, чтобы часами двигаться на такой небольшой скорости, в-третьих, чтобы терпеть все ругательства в свой адрес. И последнее: нужно очень любить свою работу и свой город.
Кто оближет ложку?
Алексей Гаврелюк
Горьковатый запах бельгийского шоколада, смешивающийся с ароматом ванилина, вибрирующий миксер в руках и только одна мысль в голове: «Хоть бы то, что я взбиваю, не разлетелось по всем стенам».
Сказать, что кулинар из меня никакой, значит, ничего не сказать, поэтому, когда меня на день взяли в подмастерья в арт-кондитерскую «На счастье», я мысленно перекрестился. Поблагодарил своих работодателей по телефону за доверие, внутренне надеясь, что в запасе у них есть огнетушитель. Хорошо, если не один.
От «Эдема» до «Пинчера»
Первое, что я вижу в кондитерской, – великолепие в витринах, которое отнюдь меня не обнадеживает. Поверить в то, что я смогу приготовить что-нибудь, что можно будет назвать «Эдем» (ну или хотя бы «Пинчер»), никак не получается. Когда я однажды помогал бабушке с ее фирменным тортом, тот подгорел. Бабушка, конечно, сказала, что это не моя вина, но я-то знаю…
Настраиваясь на первое задание, надеваю халат, сменную обувь и прячу шевелюру под шапочку. Как сказала мастер-кондитер (а по совместительству еще и директор арт-кондитерской) Наталья Филатова: «Вряд ли кого-то обрадуют твои волосы в кондитерском шедевре». Начинается все не так уж сложно – мне нужно есть торт и не путаться под ногами, пока мой мастер разбирается со срочным заказом. Уминая райского вкуса «Эдем», разговариваю с дочкой своей наставницы, Лидией, которая лепит из мастики миниатюрную дамскую сумочку. Изготовление украшений для торта вручную – одна из главных фишек арт-кондитерской. У малышей в приоритете любимые персонажи мультфильмов, у девочек – туфельки, айфоны и розовые сумочки, у мальчиков – автомобили и супергерои.
– В лепке из мастики нет ничего сложного, материал похож на пластилин, – рассказывает Лидия Филатова. – Нам заказывали и Человека-паука, и Бэтмена, часто заказывают джедаев. Некоторые наши фигурки даже не съедают – оставляют на память.
Первый заказ в моей кулинарной карьере – популярный венский торт «Захер». В России больше известна его альтернатива – «Прага».
Сладкоежек тут нет
Следующие полчаса чувствую себя алхимиком. Мука, сахар, яичный желток, масло, шоколад… Все выверяется с четкостью до грамма. Получившуюся массу ставлю в печь на 40 минут. Смотрю на ложку, которая манит соблазнительным шоколадным запахом.
– Вообще, ложки облизывать у нас не принято, – перехватывая мой взгляд, говорит Наталья. – Это стереотип, что все кондитеры – сладкоежки, как и то, что книжный продавец на работе много читает. К сладостям начинаешь относиться как к работе.
Ложкой пришлось пренебречь (я же настоящий кондитер!), да и следующее задание подоспело. Родители маленькой Полины заказали любимой дочери на пятилетие торт, украшенный героями ее любимой сказки, – «Волшебник Изумрудного города». Элли и Тотошку кондитеры слепили до моего прихода. А вот зеленую поляну, дорогу из желтого кирпича мы делаем вместе. Для этого изначально белую мастику нужно покрасить. Мну постепенно зеленеющий от пищевой краски материал в руках. Пользуясь тем, что мастер отвернулся, пытаюсь по-быстрому что-нибудь слепить. Однако все мои попытки заканчиваются чем-то неприличным.
После покраски мастику раскатывают скалкой, как тесто для пельменей. Только получившийся плоский блин не режут, а обтягивают им торт. На образовавшуюся поверхность укладываем желтую дорогу, пристраиваем Элли с Тотошкой, устанавливаем зеленые башенки Изумрудного города. Самое сложное – нанести надпись «Полине 5 лет!» – мне не доверяют.
– В случае ошибки придется почти все переделывать, – объясняет Наталья.
В качестве компенсации рисую по бокам торта траву при помощи специального кондитерского мешка, который позволяет равномерно выдавливать крем. А цветы для украшений делать вообще просто, инструмент для этого похож на шприц. Наполняешь форму мастикой, нажимаешь на поршень – и еще один белый бутон крепится на бок торта.
Надеюсь, что торт маленькой Полине понравится, пусть даже она не знает, сколько времени и сил было на него потрачено. А я теперь из журналистов – только в кондитеры.
Почтальон шагает лесом
Ася Шулбаева
Газеты, разобранные по адресам подписчиков… Простые письма… Заказные… Несколько журналов с программой и с советами огородникам – заказ пенсионеров из соседней Лебединки. Полкило конфет – тоже им и тоже с почты. Все, можно трогаться в путь.
От письма к письму
Сумка почтальона сейчас не тяжелая. Татьяна Васильевна говорит, что газет ее односельчане выписывают немного. Журналов и того меньше – кто из-за стоимости, кто из-за того, что в Интернете читает. Здесь, в отделении связи, Интернет тоже есть. В зале на красивых столиках стоят два компьютера, подключенные к сети, – вставляй карточку и работай. Федеральную программу выполняли, вот и поставили, как везде. Только из-за Интернета почти никто не заходит. Чаще, чтобы письмо заказное отправить, бандерольку получить. Сегодня вот один дачник приходил: извещение у него в ящике с февраля лежало. Конечно, начальница Татьяна Потапкина ему сказала, что письмо давно уже назад в Томск отправили.
— У нас в Победе с этим проблема, ? говорит Татьяна Васильевна. – Дачников полно. Есть те, кто дом построил, а прописан в Томске. А много и таких, кто здесь прописался. Им письма приходят, извещения на электроэнергию. А мы вручить не можем, потому что они только летом здесь живут. А нам план по подписке доводят на всех прописанных. Не выполнили – премии не увидим.
Разговаривая, мы шагаем от дома к дому. Крепкие деревенские дома чередуются с завалюшками и с богатыми особняками дачников.
Радует глаз порядок на улицах: к майским дням в селе все прибрано, почищено.
— Это администрация от вас требует?
— Почему? Каждый сам старается возле усадьбы чистоту навести.
Отдавая почту, она спрашивает у бабули, как здоровье, у своей ровесницы – кто родился: внук или внучка.
Татьяна Петрова в Победе родилась. Здесь и детство прошло, и вся взрослая жизнь. На ее глазах мост через Обь строился – самое грандиозное для села событие. В почтальоны пошла, выйдя на пенсию, 10 лет назад. А ее напарница, Оксана Буйнова, та всю жизнь на почте, 30 лет.
Их отделение обслуживает еще села Лебединку и Кулманы. До Кулманов 9 км вдоль Оби. Сейчас туда раз в неделю на машине почту увозят. А до того почтальон Галина Тотымачева пешком ходила в любую погоду.
Осталась Лебединка. Если вокруг по трассе, то до нее 5 км, но можно пройти напрямую через сосновый лес, мимо озера Лебяжьего. Тогда километр или полтора получается. На эту дорожку и сворачиваем, где обычно ходят. Вторник, четверг, суббота – три раза в неделю.
— Сейчас-то хорошо, а как зимой, когда замело? Или в дождь?
— Ничего. Тропинку натаптывают. Кто-то на работу в Победу ходит, ребятишки из школы возвращаются. Утром их увозят, а днем – сами.
— А если на велосипеде?
— Был он раньше у нас, пока возле магазина не украли. Так к нему тоже привыкнуть надо. Разносить почту неудобно: сколько раз спешиться придется? К тому же по трассе ехать. Я уж лучше так.
Жизнь по плану
Прописанных в трех поселках в общей сложности около тысячи. Больше 200 из них ? пенсионеры. В дни, когда приходит пенсия, Васильевну с деньгами в Лебединку на машине увозят. Раздаст там, а назад уже пешком возвращается.
С выдачей пенсии она подольше задерживается. А так им по 6 часов в табель ставят. Три раза в неделю, 13 дней в месяц. Еще по очереди ходят печку в отделении дровами топить. Зимой не топить в выходные нельзя – система разморозится. Раньше истопник был в штате, уборщица. А теперь доплачивают начальнице 800 рублей в месяц. Половину она уборщице отдает, а остальное на троих за топку делят.
Еще торговля всякая через отделение идет: от семян и шампуней до пельменей замороженных. План по реализации доводят, по продаже лотерейных билетов. Ну и по подписке, разумеется.
— Если план выполним и премию дадут, тогда мы, почтальоны, 3 700–3 800 получим. А в марте его подняли, мы не вытянули, так по 3 400 на руки, и все. За девять-то, как в городе, я бы хотела работать!
По двум улицам Лебединки шагать труднее. Здесь недавно землю перерыли – газ проводили. Кому у ворот газеты с письмами отдаем. А к двум пожилым, живущим в двухэтажном бараке, заходим в квартиру. Узнав, что глава семьи повредил ногу, Васильевна обсуждает с ним и его женой проблемы шегарской районной медицины.
Еще один клиент – и в обратный путь. Под ногами вначале гравий, после – старый асфальт, затем – мягкая подстилка соснового леса и песчаные улицы Победы. Я, кажется, натерла ногу. Ну а в общем, 5–6 км за рабочий день ? для здоровья, наверное, полезно. Не то что мы за компьютерами.
