Минувшая пятница стала особым днем в жизни ведущего артиста Томского ТЮЗа Вячеслава Оствальда. Сразу два юбилея случились у любимца публики в нынешнем году – актеру исполнилось 60 лет, из которых 35 он отдал театральной сцене. Театр отметил эти знаменательные даты бенефисом артиста. В беседе с корреспондентом «ТН» Вячеслав Александрович рассказал о том, какой привет получил от Штирлица, легко ли играть на сцене вместе с женой, что такое актерское счастье и чему он так и не научился в своей профессии.

– Юбилей многие люди рассматривают как некий рубеж и повод отрефлексировать пережитое за эти годы. Какие мысли возникают, когда оглядываетесь на пройденный путь?

– Жизнь не только вносит коррективы в наши планы, но и шлифует характер, мировоззрение. Со временем ты начинаешь понимать механику движения этого мира: отказываешься от многих принципов, дорогих тебе прежде, проходит свойственный молодости нигилизм. Становишься более толерантным и научаешься прощать людей. А если говорить о профессии… На днях я подсчитал, что только на сцене ТЮЗа исполнил 115 ролей. Но до сих пор не наигрался, хочется еще и еще новых интересных работ.

– Значит ли это, что вам знакомо такое чувство, как тоска по несыгранным ролям?

– Не тоска, а, скорее, легкое сожаление… Все молодые актеры приходят в профессию с какими-то ожиданиями. Мне хотелось сыграть романтического героя: Сирано де Бержерака, Ромео… Не случилось. Но было много других хороших ролей, я никогда не сидел без работы. Если тебе не посчастливилось воплотить на сцене заветный образ, не нужно воспринимать это как трагедию. Многие артисты мечтают сыграть Гамлета (кстати, я отношусь к тем немногим, кто о роли принца датского никогда не грезил), но мы же понимаем, что шансов один на миллион. И потом, любая роль может оказаться этапной. В начале творческого пути я сыграл пленного немца в «Альпийской балладе» Василя Быкова. Роль небольшая, но многие назвали ее моей актерской удачей.

– Были роли, которые вас долго не отпускали?

– Так сложилась судьба, что спектакли, в которых мне очень нравилось работать и которые были интересны зрителям, в силу разных причин быстро уходили из репертуара. Осталось чувство досады от расставания с ролями, от того, что я их не доиграл, не додумал, не доделал. Это, например, Лузлиф Харпер из «С днем рождения, Ванда Джун!» Курта Воннегута, Гаев из чеховского «Вишневого сада», Доктор из «Калеки с острова Инишмаан» Мартина Мак-Донаха.

– Сегодня ТЮЗ находится в поиске, не отказывает себе в творческом эксперименте, создает много интересных работ. Должна ли быть гибкость у режиссеров и актеров в вопросе «что такое хорошо и что такое плохо»?

– Эксперимент – это всегда положительный опыт, новые формы привлекают публику. Театр должен быть живым, только в таком случае он интересен зрителям. Единственное, что недопустимо на пути поиска, – пошлость во всех ее проявлениях. И отражение правды жизни на сцене к ней не относится. Например, много шума наделала наша недавняя премьера «Язычники», которая поднимает самые острые социальные проблемы. Причина неприятия спектакля некоторыми зрителями очевидна: когда театр вскрывает болезненные нарывы общества, смотреть на собственную жизнь со стороны не очень приятно. Но необходимо.

– Как вам кажется, театр сегодня может быть общественно значимым институтом?

– Обязан. Предназначение театра – обозначать актуальные проблемы, ставить вопросы, отвечать на которые должны зрители.

– Что для вас означает понятие «счастливая актерская судьба»?

– Много хороших ролей и интересных режиссеров. Думаю, лишь единицы актеров могут похвастаться, что они абсолютно счастливы. Мы всегда голодны в духовном плане, бесконечно жаждем творчества, нам всегда мало тех ролей, которые имеем.

– Каков портрет идеального режиссера для Вячеслава Оствальда?

– Он должен остро чувствовать время, современно мыслить и всегда идти от актера. Артист ведь как пластилин, в руках талантливого режиссера способен раскрываться новыми неожиданными гранями. Вот эту возможность сотворчества я очень ценю. Мне нравилось работать с Феликсом Григорьяном, который тонко улавливал дух и настроение дня сегодняшнего. Лариса Лелянова разрушила мои представления о женщинах-режиссерах – я в них не верил. Но Лариса Олеговна предлагала такое необычное прочтение известных пьес, так заражала своим видением предложенной истории, что репетиционный процесс всегда был азартным и захватывающим.

– Есть что-то, чему вы так и не научились в профессии?

– Не научился халтурить. Артист должен затрачиваться. Если во время спектакля у тебя холодный нос и ничего не происходит в душе, не нужно вообще выходить на сцену.

– Каких авторов вам не хватает в вашей творческой судьбе?

– Я очень люблю Пушкина, Шекспира, Достоевского, Гоголя, Тургенева, Булгакова. Было бы любопытно прикоснуться к современной драматургии – это совсем другая эстетика, другой театральный язык. В нашей афише есть такие спектакли, но занята в них в основном молодежь: к сожалению, возрастных ролей в этих пьесах практически нет.

Если говорить о репертуаре российских театров, мне кажется, сегодня несколько обижен режиссерами Александр Островский. Его много ставят, но в афишах мы видим одни и те же названия: «Гроза», «Бесприданница»… Сегодня есть смысл обратиться к его пьесам, поднимающим тему денег и крушения традиционных ценностей: «Бешеные деньги», «Доходное место», «Банкрот».

И еще сегодня как никогда актуален чеховский «Вишневый сад». Мировоззренческий спор двух поколений, который случился на стыке XIX и XX века, повторился сейчас. Непонимание между Раневской и Лопахиным сродни противостоянию представителей 20-го и 21-го столетий. Как человек, достаточно поживший в прежнюю и нынешнюю эпохи, могу сказать: сегодня все происходит на других скоростях, уплотнилось время, в XX веке мы жили более размеренно и обстоятельно.

– Для вас больший вес имеет мнение критика или рядового зрителя?

– Самый суровый мой критик – я сам. С молодости был таким, всегда предъявлял к себе высокие требования.

– Какие ощущения испытываете, выходя на сцену с супругой, актрисой Ольгой Рябовой?

– Нам всегда интересно друг с другом как с партнером по спектаклю. Во время репетиций наблюдаем за работой друг друга и можем дать конструктивный совет. Кстати, не так давно мы ­сыграли супругов в спектакле «Извините, что я вас лю(у)бил» по пьесам Гарольда Пинтера. Знаю, что в некоторых актерских семьях, особенно по молодости лет, разговоры о театре перерастают в скандалы. С нами такого не случалось никогда. Мы с Ольгой сходимся во взглядах на искусство и можем свободно обсуждать рабочие вопросы дома на кухне.

– Что бы вы сказали вчерашнему школьнику, мечтающему стать актером, если бы он обратился к вам за советом?

– Еще раз хорошо подумай. Актерская профессия – это минимум личного времени, низкая зарплата и колоссальные душевные затраты. Но если ты понимаешь, что не сможешь без этого жить, – действуй. Кстати, двух своих детей мы с Ольгой отговорили поступать в театральный институт.

ЦИФРА

115 ролей сыграл Вячеслав Оствальд в Томском театре юного зрителя

Справка «ТН»

Вячеслав Оствальд окончил Новосибирское театральное училище. Работал в театре драмы города Читы и Новосибирском академическом драматическом театре «Красный факел». С 1980 года выходит на подмостки Томского театра юного зрителя. Актерскую деятельность совмещает с должностью заведующего труппой. Женат на актрисе ТЮЗа заслуженной артистке России Ольге Рябовой.

Факт

Когда в 1962 году Вячеслав Тихонов получил звание залуженного артиста РСФСР, девятилетний Слава Оствальд написал письмо любимому артисту. Как ни странно, знаменитый Штирлиц на него ответил. Прислал свою фотографию с подписью «Вячеславу Оствальду! Успехов тебе в учебе!». В тот момент мальчик твердо решил, что тоже станет артистом.