Архив рубрики: Персона

all-feed, Featured Slider, Образование, Персона

Юрий Лирмак: в вузах Томска нужна революция

 

Лирмак

От ресторана «Графт» до факультета инновационных технологий в ТУСУРе. От магазина бытовой техники до школы менеджеров продаж инновационной продукции. Путь Юрия Лирмака полон парадоксов, с годами в нем не менялось лишь одно – страсть к английскому языку. Какой должна быть идеальная система обучения английскому? Почему он конфликтовал с представителями официального образования на этой почве? Почему он потерял развлекательный бизнес и как сейчас хочет коммерциализировать свое совершенное знание языка? Об этом и многом другом Юрий Лирмак рассказал журналистам «ТН».

Бизнесмен выздоравливающий

– Представлять вас, Юрий Михайлович, журналистам, наверное, не надо… Хотя нет, надо. Уследить за вами трудно: то вы ученый, то бизнесмен, то наемный менеджер, то опять бизнесмен. Как сами себя сейчас идентифицируете?

– Я сейчас выздоравливаю. После продолжительной болезни – работы в государственной структуре – я снова начинаю входить в бизнес. Я наигрался в образование, правда в бизнес опять вхожу через образование: ну люблю я английский! Открыл свою языковую школу «Английский пациент», но цель иная – проекты онлайн-обучения английскому языку. Например, создан уникальный сайт, единственный в мире, содержащий тысячу идиом английского языка с видеофрагментами – примерами использования. Без идиом (устойчивых выражений) выучить язык невозможно, и я их пилил 10 лет – из фильмов, новостей, передач. Сколько в мире людей, которые готовы заплатить за пользование этим ресурсом 1 доллар? 2–3 млн человек точно есть. А как мне их найти? Пока не знаю. Ищу тех, кто знает. Поскольку я еще в процессе выздоравливания, требуется время, чтобы вспомнить хватательные инстинкты. Я, к сожалению, сейчас работаю один. Лучше, когда рядом есть человек, который умеет и любит считать деньги…

– Вы разве деньги считать не умеете?

– Не люблю, ненавижу!

– Как в таком случае удалось построить тот, первый бизнес: ресторан, магазин техники и все остальное?

– А всегда в команде были люди, которые возбуждались просто от хруста денег. А я получал кайф, что-то придумывая или решая проблемы. Даже самая ужасная-преужасная, критическая ситуация мне нравилась. Ну, например, когда начальник архитектурного надзора говорит: «Ничего больше, чем сортир, в этом месте ты не построишь», а через два года там стоит ресторан «Графт» – это и есть кайф! Если кто помнит, до ресторана на этом месте был мерзкий деревянный дом и противопожарная кирпичная стена. Я снес дом, оставил стену, но одна из жилиц соседнего дома мне сказала: «Будешь строить в шести метрах от моих окон» (ее окна сто лет смотрели в стену). Я начал придумывать всякие фокусы, чтобы придать стене исторический статус и оставить ее там навечно, пристроив к ней ресторан. Например, инсценировал находку старинного клада: пошел в антикварный магазин, за видеоплеер выменял древнее барахло, закопал его в котловане под стеной, затем оно было «найдено» экскаваторщиком и описано милицией. Какие-то умники что-то бубнили про купеческое наследие. Сюжет был показан по двум каналам. Это было весело! Кстати, войну с той дамой я проиграл: пришлось ей материально компенсировать неудобства от нового строительства. Но компромисс – это тоже своего рода удовольствие.

Язык мой – друг мой

– Почему вы ушли из торгового и развлекательного бизнеса? Не интересно стало?

– Да потому что бездарно вел бизнес, вот и все! Кризис 2008 года стал для меня катастрофой. Представьте: все, что у тебя есть, стоит в четыре раза дороже того, что ты должен банку. Но в один день стоимость бизнеса становится равна долговой нагрузке. И ты – никто… Но кризис на самом деле не оправдание: хорошие бизнесмены любые резкие изменения рынка могут обернуть в свою пользу. Но мне на тот момент вообще стало не интересно. Приходит управляющий: «Надо утюг на два доллара в цене убавить!» – «Ну, убавь». Такая тоска! На тот момент, когда я закрыл фирму, я уже три года был занят в ТУСУРе – организовывал языковую подготовку в Институте инноватики.

– Помнится, до ТУСУРа вы участвовали в конкурсе на пост директора ИЯК ТПУ (нынешний ИМОЯК), но проиграли и, более того, имели крупный конфликт с тогдашним ректором Юрием Похолковым на тему преподавания языка в вузе…

– Конфликт был за несколько лет до того, как Юрий Петрович пригласил меня возглавить ИЯК. Когда меня пригласили, все шло гладко, но преподаватели перепугались – пришлось бы язык учить и работать. Я безмерно уважаю Юрия Петровича за постановку задач – он умел делать это смело, глобально. Но решались эти задачи так же, как и везде – с опорой на дутые авторитеты. Проблема в том, что у нас практически нет языковых экспертов в системе образования. Я открыл ужасный закон: вероятность встретить эксперта в языке в непедагогической среде выше, чем в педагогической. Например, у меня есть друг-программист, который говорит: «При мне рот не открывай, ты слово «girl» произнести правильно не можешь!» При этом у него нет загранпаспорта, он ни разу в жизни не был за границей. А знает четыре языка.

– Как же он их выучил?

– Это, во-первых, талант, во-вторых, любопытство. Любопытный человек будет смотреть англоязычные новости, выписывать непонятные слова, выражения, разбирать их. Потому что недостаточно просто выучить правила – язык должен существовать в какой-то среде: новости, сериалы, фильмы, аудиокниги, музыка. Так вот, 99,9% преподавателей иностранного языка почти ничего не поймут из новостной телепередачи. Пройдите по любому университету и спросите первых встречных 100 человек, как прочитать «а/b». Много ли людей вам скажут, что читается это как «а over b»? Да никто! Если не делать революцию, на которую Похолков в свое время не решился, то о каком мировом топ-100 можно говорить, о каких 60 тысячах иностранных студентов в ближайшие годы?

– Что предполагала эта революция?

– Я бы не допускал к преподаванию иностранных языков тех, кто инвестировал свои усилия в корочку кандидата наук, если их темами были, например, особенности селькупского языка или «Евгения Онегина». Такой публики тьма! Вместо этого стимулировал бы в качестве диссертаций серьезные методические разработки, которые нужны и полезны для обучения. Убрал бы такие имитации, как «язык профессиональной коммуникации». Надо учить студентов обычному английскому, тому, что называется general English, а профессионалы и сами потом в словарь заглянуть смогут и найти профессиональные термины. Далее, учат какому-то «бизнес-инглишу», не имея понятия ни о бизнесе, ни об инглише! Я большую часть жизни был деловым человеком и не знаком с «бизнес-рашн»: разговор деловых людей почти ничем не отличается от разговора неделовых.

Когда несколько лет спустя я организовывал в ТУСУРе факультет инновационных технологий, то благодаря руководству вуза нам удалось создать идеальную систему обучения. Оплачивались любые преподаватели – у меня в штате работал американец, англичанин, при желании студенты могли общаться с носителями языка. Не было проблем с оборудованием (важнейший фактор!). У меня был единственный факультет в РФ, где для инженеров читалась новейшая история. Проверьте учебные планы: везде недостоверные сказки про князей и вождей под названием «Отечественная история». А люди должны ориентироваться в современном мире. Был еще один дикий предмет – «Концепции современного естество-знания» – нечто напоминавшее природоведение для взрослых. И это для будущих инженеров! Я заменил этот курс на физику, причем добавил изучение физики еще в течение нескольких семестров. Кому-то это очень нравилось, кто-то от этого ныл: «Мы же ме-е-енеджеры!» Было много интересных, умненьких ребят, но надо было спасти их от этой болезни – дать реальное образование. А подготовка «управленцев» – все это понты и обман, который заканчивается безработицей.

– То есть статус предпринимательского университета это тоже, по вашей терминологии, понты?

– Предпринимательству нельзя научить, можно научить лишь законам и финансам. Качественное базовое образование – прежде всего. Студент должен с какой мыслью просыпаться? Как денег заработать или как решить дифференциальное уравнение, которое он вчера не решил? Наверное, он все-таки должен думать про уравнение. Но как только у тебя проблемы с уравнением, ты сразу вспоминаешь, что ты менеджер. В этом и есть главная деструкция всех этих псевдоуправленческих специальностей. Но вместе с ним университету, конечно, нужно дать возможности для развития предпринимательских компетенций у студентов. И вот для этого у томских вузов уже есть неплохой инструмент – бизнес-инкубаторы. Многие их критикуют, мол, это все имитация, но придите в субботу вечером и посмотрите, в окнах всегда свет горит – люди работают. Это они имитируют деятельность специально для вас?.. Ко мне приезжал мой партнер из МФТИ. Увидев студенческий бизнес-инкубатор ТУСУРа, он отметил: классно, у нас-то все в общагах «на коленке» делается!

Взрыв мозга

– В свое время вы выпустили книгу «Как выжить в Томской области». Расскажите, как проект родился?

– Во-первых, это детское увлечение ядерными войнами. Во-вторых, хотелось научить жизни пристававших ко мне «зеленых». Я всегда им говорил: пока люди не начнут платить за свою безопасность, ничего не будет меняться в экологическом сознании. Для эксперимента открыл фирму «Гражданская оборона», продавал дозиметры с противогазами, но так вяло! Книжку вот издал. «Позеленел» на некоторое время, сошел с ума, признаю…

Но в этой истории меня интересовал еще и политический компонент, связанный с правом населения иметь мнение. Когда атомщики говорят: «Вы – дилетанты, не лезьте к нам», я соглашаюсь: «Да, я дилетант», хотя слово «атом» в названии моей диссертации присутствовало. Но требую ответа на два вопроса. Первый – могу ли я застраховать «ядерные» риски? Когда я спросил это у знакомого руководителя крупной страховой компании, он засмеялся: «За твои деньги любой твой дурацкий каприз!» На следующий день меня встречает и признается: «Оказывается, не имею права…»

Второй вопрос – как выглядят современные российские средства гражданской обороны? Как американские середины прошлого века. Далее, в свое время я провел эксперимент с йодистым калием, запас которого был сделан Центром медицины катастроф на случай ядерного ЧП на СХК. Взял 10 упаковок, сдал их в аптеку под видом торговца медикаментами и получил ответ: бесполезные, опасные, не растворяются, прожигают желудок. Вот все у них так! Я понимаю, что вероятность ядерной аварии ничтожно мала, но цинизм меня просто убивает. Выпускают всякие брошюрки с лебедями на фоне градирен с описанием пользы малых доз радиации…

– Сейчас вы по заданию власти готовите менеджеров продаж инновационной продукции. Не рассматриваете ли декларации о построении экономики знаний как большой обман? Учитывая все то, что вы говорили о томских вузах…

– Если я говорю про недостатки, это не означает, что все вообще ужасно. У нас есть такая патология – постоянно рождаются умные дети, мне кажется, даже в большем количестве, чем в других странах. Но для экономики знаний этого мало. Я в свое время написал Оксане Козловской: если мы будем учить студентов дробям на первом курсе, то никаких инноваций не будет! Я рекомендовал открыть пару физмат-интернатов, собирать умных детей со всей России. Я был приглашен для беседы в Белый дом, и не без моего участия появилась на свет Мариинская физико-техническая школа.

Дальше эти умненькие дети идут получать высшее образование, но пока томские вузы как заминированное поле. Если ты доверишься системе, то никакого образования мирового уровня не получишь. Но если будешь рассматривать вуз как кекс, в котором можно наковырять изюма, то можно стать высококлассным специалистом. Окончив физико-математический факультет ТГПУ, можно стать не только средним учителем сельской школы, но и ученым мирового уровня в области теоретической физики (благодаря тому что рядом есть «изюм» – профессор Бухбиндер и его команда). Все зависит от того, с каким багажом студент пришел из школы, какие гены он несет и сколько труда он готов вложить в свой успех.

Купи меня

– Вторая проблема развития инновационной экономики заключается в том, что компании, в которых реальные инновации есть, испытывают проблемы с выводом их на рынок. Директора каждой из них с руками-ногами оторвут человека, который способен продать их продукт! Например, я как-то проводил экскурсию в ОЭЗ для своих слушателей, и мы общались с резидентом, который продает ПО для гаджетов в Голландию. Я спрашиваю: «В России кто-нибудь его покупает?» – «Нет, здесь мы пока ничего не можем продать, нет специалистов». Такая вот безработица. Я даже придумал определение термина «безработица» – это невозможность найти работника. Есть еще одно: безработица – это невозможность найти высокооплачиваемую работу по специальности рядом с домом. Кадры нужны везде, но люди работать не хотят…

– И как вы учите продавать инновации?

– Обучение нацелено на то, чтобы подготовить продажника с помощью конкретной инновационной компании для этой же компании. Лекции, основанные на реальном опыте, читают представители крупных фирм («ЭлеСи», «Элекард», «Мойе Керамик» и т.д). Они готовы потратить время на человека и затем предложить ему работу. Среди аттестационных заданий – реальные звонки с попыткой продать продукт, письма в организации. Все это оценивается экспертами-лингвистами и маркетологами.

– Как думаете, могли бы вы снова стать олигархом местного уровня, используя ваши знания в области образования?

– Заработать на английском в Томске невозможно, это просто мое хобби и моя слабость. На более простое с точки зрения применения интеллекта я уже не способен, не рискну брать большие кредиты и начинать что-то грандиозное – год выпуска у меня не тот…

Мелкие проекты масштаба «для души» есть. Например в Томске нет профориентации как бизнеса. Вот как девочки попадают в медуниверситет? Как правило, это классические зубрилы начиная со школьной скамьи. Они учатся-учатся, их высоких баллов достаточно, чтобы пройти в мед. Но вдруг на третьем курсе выясняется, что они не хотят быть врачами – на трупы неприятно смотреть!

На том, чтобы у школьников была возможность осознанно выбрать профессию, можно делать большие деньги. Например, я водил дочь (ей 13 лет) в симуляционный центр на базе СибГМУ. Шикарнейшее место, где школьники могут увидеть приближенные к реальным операции, процесс родов и так далее. Моя дочь увидела все это по знакомству, но, думаю, немало родителей готовы платить за такие визиты, платить за то, чтобы их дети правильно выбрали путь и стали счастливыми людьми. Это касается не только медицины. Я также водил дочь к одному из сильнейших томских химиков – в лабораторию каталитических исследований ТГУ. Физиков и математиков можно вычислить уже в пятом классе, а вот химиками, биологами и врачами становятся почему-то тогда, когда уже можно рожать детей…

– Какую вы профессию предпочли бы для дочери?

– Дочери я сразу сказал: или ты получишь естественно-научное образование, или станешь лингвистом. А лингвист – это три языка на хорошем уровне: два европейских и китайский. Тогда можешь никаких химий-физик глубоко не учить – у тебя точно будет работа. Сам я не смог выучить французский и китайский – не понимаю их систему ценностей, а без этого овладеть языком невозможно. Я рад, что дочь не выбрала лингвистику.

справка «тн»

Юрий Лирмак окончил физический факультет ТГУ, кандидат физико-математических наук. В 1990-е годы организовал торговлю электронной техникой из Сингапура (впоследствии – ТЦ «Графт»), создал туристическую фирму «Графт-тур», юридическое агентство «Лэндсервис», ресторан «Графт». Параллельно занимался образовательной деятельностью: в конце 1990-х основал английскую школу «Эксодус», от которой потом отпочковались основные томские языковые школы. В начале 2000-х помог открыть языковой центр в ТГПУ. С 2009 по 2013 год был деканом факультета инновационных технологий ТУСУРа, короткий период руководил отделом международного сотрудничества в СибГМУ. В 2014 году создал английскую школу «Английский пациент». Руководитель школы менеджеров продаж инновационной продукции.

 

В 1990-е было больше азарта. Представьте: живешь в 1980-е, говоришь всем, что коммунизм XXI век не перешагнет, на что все окружающие крутят у виска, и вдруг ты оказываешься прав. Ты, естественно, должен показать, что в этом мире чего-то стоишь… Первым делом я открыл языковые курсы в центре культуры «Досуг», потом организовал школу «Эксодус», от которой, по сути, откололись почти все частные английские школы Томска. Потом нанятые мной девочки решили работать самостоятельно, даже заплатили тысячу долларов, чтобы отпустил их с миром. Я отпустил. Сейчас, конечно, не отпустил бы – я жалкая, ничтожная личность: две школы лучше одной. А тогда это была капля в море.

 

Однажды я придумал рекламу для магазина техники: «Мы продаем средства развлечения мужчин и средства облегчения рабского труда женщин». Запустил ее между 23 Февраля и 8 Марта. Это была провокация! Неважно, что тебя ругают, – главное, что тебя помнят.

 

Пять месяцев я искал себе в школу преподавателей английского. Нашел только двух – тех, которые любят язык, знают его и могут увлечь других. На собеседованиях я люблю спрашивать особенности похоронной терминологии – а я ее любитель, ведь все время кто-нибудь из великих умирает – то Тэтчер, то Чавес, и об этом рассказывают в новостях, и я должен понимать все до мелочей. Приходит однажды на собеседование девушка. До того как спросить ее о таких мелочах и убедиться, что она знает английский, я ее сдуру сначала спросил, кто такой Чавес. Она сказала: «Это президент Кубы». Я сказал: «До свидания».

all-feed, BELOWTABSLEFT1, Персона

Первый канал начинает показ второго тура шоу «Голос», в котором участвуют три томички

голос001
сестры Алена и Лиза Шахтарины
Абрамочкина
Анна Абрамочкина

С конца сентября томские поклонники шоу «Голос» по пятницам после программы «Время» не отрываются от телеэкранов не только потому, что им нравится этот суперпопулярный проект. У них появилась еще одна очень веская мотивация смотреть и слушать конкурсантов. Сразу три наши землячки успешно прошли «слепое» прослушивание и допущены к участию во втором тур – «Поединки». Показы тура пойдут, начиная с 17 октября. Когда именно окажутся томички на экране, не знают даже их близкие родственники. А вот итоги поединков мамам-папам известны. Но они хранят молчание. Такая, читатель, интрига.

Ученики и наставники

Имена томских дарований сейчас на слуху у каждого, кто следит за проектом: сестры Алена и Лиза Шахтарины (26 и 23 года) и Анна Абрамочкина (42 года). Сестренки выбрали для прослушивания сложную песню Mr. Sandman. По их собственному признанию, в самом начале исполнения немного напортачили, но потом справились с волнением, и, к радости обеих, их взял в команду член жюри Леонид Агутин, заметивший, что в пении девушек есть своя изюминка. Анна Абрамочкина тоже пошла по рискованному пути, предложив на суд жюри трудную для исполнения песню Юрия Саульского «Зеркало», однако спела ее настолько проникновенно и виртуозно, что заслужила похвалу Александра Градского: «Редчайшее исполнение!» Высоко оценила выступление Анны и Пелагея, но томичка выбрала в наставники Александра Градского, так как он повернулся к ней первым.

Родом из капеллы

В творческой судьбе трех томских конкурсанток и их родственников много на первый взгляд вроде бы случайных переплетений. В далеком уже 1968 году будущий папа Алены и Лизы (потом в семье появится еще одна дочка – Вероника) Георгий Шахтарин, обладающий красивым голосом, поступил на ИФФ ТГУ и начал петь в хоровой капелле университета. В то же самое время Тамара Колбина, окончившая Свердловскую консерваторию, была принята в капеллу хормейстером, а вскоре она вышла замуж за научного сотрудника одного из НИИ СО РАН и стала Абрамочкиной. Читатель, видимо, догадался, что Тамара, ныне преподаватель Томского музыкального колледжа им. Э. Денисова, – мама участницы шоу Анны Абрамочкиной. Тамара Алексеевна, кстати, сыграла важную роль в жизни четы Шахтариных: организовала на ИФФ ВИА, в котором выступал студент Шахтарин, и четыре года в музыкальном училище обучала вокалу его будущую супругу Елену. Затем Елена пришла в капеллу, они познакомились с Георгием и создали семью. Видимо, так было угодно высшим силам, чтобы судьбоносные события в жизни наших героев оказались связанными с прославленным певческим коллективом университета.

Все жанры, кроме скучных

Поющее потомство Шахтариных с малолетства было окружено музыкой. Алена осваивала игру на виолончели в 4-й музыкальной школе, Лиза с четырех лет училась играть на скрипке в 1-й «музыкалке». Мама Елена, окончившая «без отрыва от дочерей» дирижерско-хоровое отделение Института культуры ТГУ, создала уникальный для Томска ансамбль «Маленькая Камерата», к участию в котором привлекла и своих девчушек. Алена и Лиза охотно участвовали в детских творческих конкурсах: в «Детском альбоме», например, Лиза старательно выводила «Маленькая склипочка» (ей долго не давался звук «р»), а Алена исполняла песню про Мюнхгаузена собственного сочинения, обе получили дипломы лауреатов. Девочки успешно выступили на международном конкурсе фонда Махмуда Эсамбаева, Лиза стала призером в академическом вокале, Алена – в фольклорном пении. Юным солисткам оказались подвластны все вокальные жанры – от классики до джаза и фолк-рока. Алена пела в ансамбле «Пересек» Марины Аржаниковой, в фольклорном центре Галины Дробышевской, обе девочки выступали в ВИА Cantemus, созданном их мамой при томском РНД, а затем организовали свой ансамбль «Маджента». В конце концов любовь к пению привела Алену на отделение народного вокала Санкт-Петербургского университета культуры, а спустя два года в Питер уехала и Лиза, поступившая на отделение джазового вокала музыкального училища им. Мусоргского. Сейчас старшая сестра живет в Москве, занимается записью своих композиций в профессиональных студиях. Средняя с мамой и 12-летней Вероникой – в Санкт-Петербурге. Папа «руководит» семьей из Томска. Ради шоу «Голос» Елизавета временно сменила Северную столицу на Москву. Девушки успешно прошли живой отбор из почти 13 тыс. претендентов, завоевали симпатии жюри на «слепом» прослушивании, подружились с дирижером Сергеем Жилиным и единодушно утверждают, что на «Голосе» очень много талантливых исполнителей, но все организовано по-честному.

Последовательно складывалась творческая карьера и у Анны Абрамочкиной: с шести лет музыкальная школа, музыкальное училище им. Э. Денисова по классу фортепиано в Томске, затем институт им. Гнесиных в Москве. Увлечение классикой пополнилось любовью к соулу и джазу. В настоящее время Анна сотрудничает с театром музыки и драмы Стаса Намина.

Неизвестно, как сложится дальнейший путь голосистой тройки томичек в популярном шоу, но то, что они подарили поклонникам минуты радости и восторга, – уже победа.

Featured Slider, Культура, Персона

Ярослав Ткаленко: Дирижирование – дело темное

 

Ткаленко2

На прошлой неделе Томский симфонический оркестр открыл свой предъюбилейный сезон. Впереди – новые оперные проекты, совместные выступления с московскими звездами и монументальная Девятая симфония Бетховена под занавес сезона.

Накануне насыщенного сезона главный дирижер оркестра Ярослав Ткаленко рассказал корреспонденту «ТН» о самом отчаянном моменте в своей жизни, о восхождении на лобное место и о том, почему не любит женщин-дирижеров.

Ткаленко1

– Ярослав Владимирович, если бы обыватель спросил вас: «Кто такой дирижер?» – как бы вы ответили на такой вопрос?

– Дирижер – это человек, помогающий музыкантам, которые хотят играть вместе, делать это как можно лучше.

– Вы второй год возглавляете Томский симфонический оркестр. Что уже случилось из того, что было задумано?

– В последнее время завсегдатаи концертов симфонической музыки все чаще говорят о том, что оркестр стал звучать намного лучше. Приезжие звезды, которые играли с томскими музыкантами, тоже отмечали приличный профессиональный уровень коллектива. Для нас это самый ценный комплимент и главное достижение. Очень радует, что в оркестр вливаются новые молодые исполнители. Здесь нужно отдать должное директору филармонии Марине Шериной, которая находит возможности приглашать музыкантов. Ну и, наконец, сейчас в коллективе царит по-настоящему творческая созидательная атмосфера. Мы смогли найти общий язык с музыкантами и руководством филармонии.

– Выстраивать конструктивный диалог в творческом коллективе не самое простое занятие. В чем секрет такой удачной «перестройки»?

– Соглашаясь в прошлом году на приглашение Марины Шериной, я понимал: сейчас томскому оркестру нужна твердая рука, способная направлять, и открытые уши, готовые слушать и слышать. Для меня каждый музыкант – личность, к которой я отношусь с большой симпатией и уважением. Потому что знаю все про их тяжелый хлеб. Ни в одном оркестре мира вы не найдете ни одного музыканта, который оказался бы на своем месте, работая в полноги. Это тяжелый, кропотливый труд с раннего детства. Все музыканты нацелены на общий результат – красивое звучание оркестра. Так что эмоции и сиюминутные порывы – то, чем не нужно руководствоваться руководителю оркестра, когда человек приходит к тебе со своими претензиями, предложениями и просьбами.

– Женщина-дирижер – явление редкое. Многие ваши коллеги убеждены, что управлять оркестром – не дамское занятие. А как вы относитесь к представительницам прекрасного пола, которые решились однажды взять в руки дирижерскую палочку?

– Настороженно. Потому что я люблю в женщинах теплоту, хрупкость и умение создать уютную атмосферу. А в дирижерской профессии никуда без гипертрофированных мужских качеств. В попытке управлять творческим коллективом, состоящим из ярких индивидуальностей, приходится проявлять не только мудрость и терпение, но и предельную жесткость, несгибаемость, порой становясь диктатором. В оркестре дисциплина должна быть как в армии. Ну и зачем женщинам так портить свой характер? Мне, к слову сказать, в свое время пришлось сознательно воспитывать эти качества, отчасти «ломать» себя.

– Есть ли качества, присущие вам как лидеру творческого коллектива, которые мешают в жизни?

– В ходе репетиций мне приходится обращать внимание на ошибки исполнителей и исправлять их. Вот эта привычка контролировать все и вся может сослужить недобрую службу. По крайней мере в семейных отношениях от нее точно лучше отказаться. Вообще ведущая партия у меня только в творческом процессе. Вне музыки я легко уступаю лидерство. Например, в семье. И это естественно: из-за моих частых разъездов дом держится в основном на супруге. В дружеской компании брать на себя роль тамады и зажигать я тоже не люблю. Мне этого на работе хватает.

– Сегодня вы живете на два города: в общей сложности полгода проводите в Москве и ровно столько же в Томске. Частая перемена мест, жизненных обстоятельств и окружения вас не утомляют?

– Напротив. С появлением в моей жизни томского оркестра возникло ощущение гармонии и полноты жизни. По крайней мере, теперь во время отпуска я с удовольствием отдыхаю, а не терзаюсь мыслями о том, что чего-то недополучаю в профессии. Оркестров много, а дирижеров мало. Поэтому когда тебя приглашают возглавить музыкальный коллектив, это всегда лестно. От таких предложений не отказываются. К тому же с томским оркестром нас связывают теплые чувства и желание решать интересные творческие задачи. А лично мне смена городов еще и дарит возможность выдохнуть и почувствовать вкус жизни. Московский ритм – нечеловеческий: уж очень велика плотность информации, людей и машин. В Томске мне комфортно, здесь я могу позволить себе мелочи, которые дарят ощущение полноты жизни: сходить в бассейн, неспешно побродить по городу… Большое человеческое удовольствие получаю от общения с томской профессурой и творческой интеллигенцией. Ну и потом, разлука с семьей освежает чувства. Это тоже важно. (Улыбается.)

– Изменилась ли, на ваш взгляд, публика за те два года, что вы с томским оркестром?

– Проблемы с публикой на классических концертах есть везде, будь то томская или берлинская филармония. Основная проблема – привлечь и приучить ходить на концерты молодого слушателя. Технический прогресс, преобразивший телевидение и кино, сильно повлиял на наше мировосприятие. Мы все чаще реагируем на внешние проявления и перестаем интересоваться внутренней сутью явлений. Сосредотачиваемся на красивой картинке и воспринимаем музыку как фон. Но, чтобы по-настоящему слышать классику и душа потянулась в те сферы, куда ее должна привести эта музыка, нужно быть очень внимательным. В противном случае фуги Баха и светлые симфонии Моцарта будут давить на сознание слушателя. Конечно, поверхностно воспринимать классическую музыку можно просто на уровне красивой известной мелодии. Сегодня, к сожалению, часто так и происходит. Впрочем, современный человек страдает тотальной «глухотой». В большинстве своем мы стали нечуткими: слушаем друг друга, но не слышим.

– Служение музам всегда было сродни подвигу нестяжательства. Такая перспектива не пугала вас при выборе профессии?

– Музыка никогда не была единственной любовью моей жизни. Например, я долгие годы и с большим удовольствием занимался плаванием и вполне мог продолжить карьеру спортсмена. А еще обожал черчение и математику. Способности к точным наукам достались мне от родителей-инженеров. Думаю, я мог бы преуспеть на этом поприще. Кстати, умение логично и системно мыслить мне очень пригодилось в музыке: для дирижера важно понимать и охватывать структуру и форму всего произведения.

Отчаяние с головой захлестнуло меня лишь однажды – в ­1990-е годы, когда царило ощущение тотальной разрухи и возникали серьезные сомнения, кому вообще нужно будет искусство через пару-тройку лет. Тогда мне стоило большого мужества остаться в профессии.

И еще один непростой момент. Я ведь окончил Гнесинку по классу баяна. А симфонисты всегда недоверчиво относятся к народникам. Даже в студенческих оркестрах. Нужно быть очень убедительным за дирижерским пультом, чтобы академические музыканты в тебя поверили и пошли за тобой. В лучших оркестрах мира существуют эталоны и традиции исполнения большинства классических произведений. Поэтому, когда встает за пульт новый дирижер, они между собой решают: «По дирижеру сегодня играем или как всегда?» (Улыбается.) Бывают случаи, когда молодой дирижер не руководит музыкантами, а размахивает «под них» палочкой… Не зря Римский-Корсаков однажды сказал, что дирижирование – дело темное. Нужно быть большим авантюристом, чтобы впервые подняться на это лобное место.

– Какие за вами, как за творческим человеком, есть грехи? Частая смена настроений, вспыльчивость, неспособность обустроить быт…

– Склонность к депрессиям, которой, кстати, страдают многие молодые люди, особенно творческих профессий, я искоренил еще в годы учебы в академии. Волевым усилием. Все зависит от умственной установки: я просто не позволяю себе впадать в это состояние. С бытом тоже не испытываю проблем. На Украине, где я родился и провел юношеские годы, построил вместе с отцом загородный дом, еще пару – в России: другу и себе… Вообще я люблю смену труда. И всегда был готов к любой работе. Я ведь не знал, как сложится моя карьера в музыке. Уж очень велика здесь роль удачи.

– Чего нельзя простить таланту?

– Лени. Если у человека есть явный талант, а он его не развивает, это непростительно.

– Как вам кажется, человек тоже дирижер своей жизни?

– Отчасти да. Главное – ставить себе в жизни посильные задачи. При сильном желании и старании они всегда реализуются.

Справка «ТН»

Ярослав Ткаленко – выпускник Российской академии музыки имени Гнесиных. Сотрудничал с московскими театрами «Амадей», «Геликон-опера», академическим музыкальным театром им. К.С.Станиславского и В.И.Немировича-Данченко, детским музыкально-драматическим театром под руководством Г.Чихачева. В числе его постановок: «Волшебная флейта» В.А.Моцарта, «Евгений Онегин» П.?Чайковского, «Кармен» Ж.Бизе, спектакли для детей на музыку Прокофьева и Римского-Корсакова. Дирижировал концертными программами с Государственным симфоническим оркестром под управлением В.Понькина, с филармоническими оркестрами Нижнего Новгорода и Саратова. Последние 10 лет работает в Москве в Центре оперного пения Галины Вишневской. С января 2013 года – главный дирижер Томского симфонического оркестра.

all-feed, BELOWTABSLEFT1, RSS test, Образование, Персона

Одной из самых больших школ в Томске руководит молодой директор

Общий план лицея

Каждый педсовет и совещание в седьмом лицее его директор Диана Смолякова начинает с лирической ноты. Звучат стихотворные строки, создающие настроение, теплые слова о ком-то из учителей. Это лишь один из штрихов, характеризующих атмосферу большого коллектива, где учатся 1 919 школьников и работают 115 педагогов. Где во главе стоит человек, которого учителя старшего возраста помнят еще своей ученицей.

От выпускницы до директора

Почему Диана Смолякова решила стать учителем математики, объяснить нетрудно. Все ее классные руководители были математиками. Кроме того, ей очень нравилось общаться с детьми, с теми, кто младше. Были учителя и в родне. Так что в педагогический пошла неслучайно.

А почему работать пришла в школу, которую оканчивала сама? Ведь в городе возможностей выбора сколько угодно! Наверное, потому, что в ней комфортно. Выпускники седьмой, получив диплом, часто возвращаются сюда преподавать.

Пришла в родные стены и Диана Викторовна – вначале на практику, а потом и молодым специалистом. Она до сих пор благодарна старшим коллегам за помощь и советы («Я чувствовала поддержку учителей, заместителей директора, прежнего директора Людмилы Сандановой. Они мне помогли стать такой, какая я сейчас»).

В коллективе радовались росту молодого учителя, одобряли ее желание заняться наукой. Тема кандидатской диссертации Дианы Смоляковой связана с методикой преподавания математики в среднем звене. Идеи, высказанные в диссертации, обобщены в двух изданных в педуниверситете пособиях.

Выпустив в мае свой 11-й класс, в этом году она не стала брать учебные часы. В последние два года Диана Смолякова осваивает новые навыки. В 2012-м ее назначили заместителем директора по общим вопросам, а 2013-й встречала уже директором. В 32 года. Теперь вместо формул на классной доске ? организация работы большого коллектива, обеспечение жизнедеятельности лицея.

Диана Смолякова признается, что ей всегда нравилось заниматься любыми вопросами жизни лицея, получать в связи с этим какие-то дополнительные знания.

Учителя, рассказывая о директоре, привели такой пример: «За полторы недели заменить все окна в четырехэтажном здании на пластиковые – это какой деловой хваткой надо обладать!»

Но навыки хозяйственника и организатора отнюдь не заслоняют черты, присущие Смоляковой изначально.

Старшие коллеги говорят о своем директоре с интонациями, которые можно назвать бережными и трепетными.

Заслуженный учитель России литератор Лидия Вергелюк рассказывает:

– Мы ее видели и ученицей, и молодым специалистом. Теперь наблюдаем становление как директора. Диана Викторовна сразу смогла установить дистанцию: дети, которых она довела до 11-го класса и выпустила этой весной, относились к ней с большим уважением. И в то же время она открыта людям. Готова выслушать каждого пришедшего к ней во время приема по личным вопросам. И не только. В школу по вечерам приходят и родители, и наши выпускники. Если у старшеклассников родилась какая-то хорошая идея, они всегда найдут поддержку у директора.

Учителя отмечают ее глубокую интеллигентность, внимание к людям и их нуждам.

При ее поддержке в лицее несколько раз в год проходят благотворительные концерты. Средства, собранные на них, передают нуждающимся, например в благотворительный фонд Алены Петровой для лечения детей, больных раком. А прошлой весной помощь понадобилась выпускнику школы: солдат-срочник Константин Сиротин в январе во время учений получил тяжелые травмы. В школе провели концерт и собрали для Кости деньги на лечение и восстановление.

Умники и умницы

– Несмотря на то что лицей находится в спальном районе, здесь всегда собирались дети, которые хотели учиться. Установка «Быть умным модно!» у нас выработана давно, когда интеллект еще не так ценился, – отмечает заместитель директора по инновационной деятельности Елена Брагина.

Давая знания, не менее важным считают воспитание. Воспитание патриота, гражданина, человека, ответственного за то, что происходит вокруг, и за свою страну. Ребята принимают участие в городской программе «Память», в спартакиадах, военно-спортивных играх «Рубеж» и «Победа».

Лицеисты стали победителями регионального тура всероссийской интеллектуальной олимпиады «Наше наследие», городских программ «Калейдоскоп чудес» и «Учимся жить вместе». Если победила команда, ее приглашают на учительскую планерку, выводят на сцену, благодарят. А потом по сложившейся теплой традиции вручают ребятам пирог, испеченный в школьной столовой.

В лицее пятый год учатся дети с особенностями развития. Для них в коридорах сделаны пандусы. Оборудованы кабинеты, где не только стоят парты, но есть удобный диван, игрушки, пушистый ковер на полу. В классе, где учатся 11–12 человек, можно увидеть маму, сидящую рядом с сыном или дочкой. В общении со сверстниками ребята быстрее развиваются. А обычных учеников присутствие в школе их особенных ровесников делает добрее, человечнее.

Передача эстафеты

Хорошо, когда в коллективе работают четыре заслуженных учителя России, десять обладателей звания «Почетный работник народного образования РФ», отличники народного образования и отличники физкультуры и спорта. Но как обстоят дела со сменой поколений? Ведь не секрет, что народное образование повсеместно стареет.

В лицей на Каштаке в прошлом году пришли 15 молодых специалистов. В том числе учителя-мужчины – преподаватели истории, информатики, английского. Эту ситуацию решили не упустить, использовать. Чтобы новички не разочаровались и не ушли, в первую очередь выяснили, что им нужно. Оказалось, что вопреки распространенному мнению мужчине важна не столько зарплата, сколько ощущение того, что он состоялся как профессионал. Что он востребован, успешен.

Организовали школу молодого учителя, написали программу сопровождения. Подготовили к участию в областном конкурсе «Молодой педагог», где трое молодых специалистов стали призерами. Пять человек участвовали в специализированной учительской смене «Томского коллайдера». Молодежь седьмого лицея помогла оживить работу областной общественной организации «Ассоциация молодых учителей».

Начинающим преподавателям есть на кого равняться. Пример того, как стать успешным, у них перед глазами.

IMG_6032

IMG_6070

all-feed, Featured Slider, RSS test, Бизнес, Здоровье, Персона

Владимир Байтингер: Круглую дату отметим за столом. Операционным

Байтингер

Представлять томичам профессора Байтингера излишне: имя на слуху, профессиональные достижения и гражданская позиция известны. Но в эти дни созданному и руководимому им Институту микрохирургии исполняется ровно 20 лет. Редакция «ТН» решила, что круглая дата – хороший повод пригласить Владимира Федоровича в гости и поговорить о предстоящем событии. Разговор, разумеется, выплеснулся далеко за рамки заданной темы.

Амбиции

– Владимир Федорович, если посмотреть со стороны на вашу карьеру, можно подумать, что вам все дается легко и просто: с первого раза без всякой протекции поступили в Томский медицинский институт, быстро защитили кандидатскую (в Новосибирске) и докторскую (в Москве) диссертации, реанимировали клинический статус кафедры оперативной хирургии СибГМУ и возглавили ее, создали первый и до сих пор единственный в РФ НИИ микрохирургии, стали заслуженным врачом и отличником здравоохранения, вошли в топ-500 лучших микрохирургов мира. Благодаря чему вам удалось всего этого добиться: везению, настырному характеру, воспитанию?

– Не секрет, что я достаточно амбициозный человек. Но я никогда ничего не делаю спонтанно. Любую идею долго продумываю, просчитываю. Такого, чтобы вчера задумал, а сегодня выстрелило, у меня не бывает. Всё через труд, усилия, преодоление препятствий. Если говорить о самом дорогом для меня проекте – Институте микрохирургии, то он тоже возник не на пустом месте. Вернувшись из Москвы в Томск (после защиты докторской диссертации во Втором Московском медуниверситете мне в Первом Московском предложили заведование кафедрой, но по приглашению ректора СибГМУ профессора Михаила Медведева я возвратился в Томск. Вернулся, правда, с хорошим багажом – сыном), я обнаружил, что моя родная кафедра оперативной хирургии находится в плачевном состоянии. Это было обусловлено как объективной ситуацией (страна разваливалась, всем было не до образования), так и субъективными моментами. Исторически так складывалось, что руководителями хирургических кафедр всегда были врачи. В частности, нашу кафедру изначально возглавлял выдающийся хирург профессор Эдуард Салищев. А в 1930 году медицинский факультет вышел из состава Томского госуниверситета, стал самостоятельным институтом. На кафедре оперативной хирургии к власти пришли анатомы. Они терзали кафедру 64 года. Это была катастрофа. Они учили хирургическим навыкам, не будучи врачами (хирургами). В 1990-е появился шанс вернуть исходную ситуацию, которая была до 1930-го. Игорь Кирпатовский (Москва), известный советский трансплантолог, тогда сказал мне: «Бери все в свои руки, никто не помешает. Все разваливается, а ты будешь создавать». Я сразу убил двух зайцев: восстановил клинический статус кафедры и создал в Томске новое клиническое направление – микрохирургию. Ну а аппетит, как известно, приходит во время еды: появилась идея создать профильный институт, что я вместе с единомышленниками и сделал.

Приоритеты

– За 20 лет существования у института появились конкуренты?

– Я думаю, он как был один в России, так еще долго останется единственным.

– Почему?

– Потому что этот проект пока не востребован в полной мере государством. У государства сегодня другие приоритеты. В здравоохранении это прежде всего демография. Чтобы увеличить численность населения страны, нужно повысить рождаемость и снизить смертность от онкологических и сердечно-сосудистых заболеваний. Такие шаги постепенно делаются, и это хорошо. Но надо позаботиться и о тех людях, которые получили травмы кисти, дефекты костей, суставов в связи с болезнью, ДТП, производственной травмой и которые стали инвалидами, потому что им своевременно не оказали квалифицированную помощь в полном объеме. А ведь есть технологии, которые могут вернуть им нормальное состояние. Если бы нам дали такую возможность, мы бы значительно уменьшили инвалидность. Такую возможность дает реконструктивная микрохирургия!

– Вы публично где-нибудь заявляли о таких возможностях?

– Конечно. В частности, выступал перед депутатами комиссии по здравоохранению Федерального собрания, рассказывал им о том, что есть технологии, которые в ряде случаев (перечень большой) либо предотвращают инвалидизацию, либо снимают человека с инвалидности. Вся законодательная база, касающаяся инвалидов, направлена сегодня на поддержание их социального статуса. Мы, например, оперируем детей с расщелинами нёба, полностью их восстанавливаем. Тем не менее бывают случаи, когда мать такого ребенка приходит ко мне и просит: «Подпишите, профессор, бумаги о продлении инвалидности». – «У вас же ребенок полностью здоров!» – «Но я потеряю эту льготу и эту…»

Конфликт

– Не так давно была, Владимир Федорович, какая-то неприятная история со смещением вас с поста заведующего кафедрой оперативной хирургии. Не посвятите в детали?

– Меня никто не смещал. Я сам ушел, поскольку много лет высказывал бывшему ректору несогласие по отношению к приоритетам деятельности университета. Считал и считаю, что главный приоритет учебного медицинского вуза – образовательный процесс. Не секрет, что по всей стране снижается качество подготовки врачей. Наука – это тоже важно, но СибГМУ (акцентирую!) не НИИ, а учебный вуз.

– Не сошлись в позициях Байтингер и Новицкий?

– Да. Дело в том, что я не люблю профанаций. Для меня учебный процесс – это святое. Я и мои коллеги обучали студентов, руководствуясь принципом «Мы готовим специалистов, которым можем доверить собственное здоровье». Пройдет некоторое время, и мы будем вынуждены прийти к ним на прием уже как пациенты. И помощь мы получим ровно такую, которой мы их научили. Но в университете на протяжении последних лет не было должной поддержки учебного процесса. Я устал от этого и сказал все, что думал. Моя критика не понравилась. И мы расстались. Сейчас во главе университета настоящий врач, и я надеюсь, что понимания примата учебного процесса будет гораздо больше.

Сравнение

– В истории с кафедрой вы оказались в ситуации «свой среди чужих»?

– Нет. Я всегда среди своих. Я работаю в соответствующей среде. Просто у меня было очень много обязанностей и по кафедре, и по институту. Сейчас я занят полностью клиникой и институтом. Это моя среда. Это мои дети. Студенты из научного кружка медуниверситета перешли ко мне, потому что знают, что могут здесь многому научиться и получить хорошие навыки. Их 12 человек. Они организовали при Институте микрохирургии студенческий клуб. Мы вместе с ними съездили в Крым на конференцию, которую проводил Симферопольский медицинский университет, через две недели после того, как там прошел референдум о выходе из состава Украины и возвращении в «родную гавань». Томские студенты увидели, что такое здравоохранение на Украине, и сравнили его с российским. Мы уже лет десять не знаем, что такое кипятить шприцы. А там такая ситуация, как у нас в 1990-е. Когда я читал лекцию симферопольским студентам, зал на 300 мест был переполнен, слушали даже из коридора и говорили: «Это невозможно!» Они сильно отстали. Все познается в сравнении. Нам кажется, что в Томске это плохо, то плохо. Приезжаешь в Крым и понимаешь: у нас очень даже хорошо!

– А если сравнить нас с развитыми странами?

– С какими, например?

– С Японией, Германией, Австралией.

– На днях ко мне обратились из СибГМУ с просьбой помочь организовать поездку наших студентов на практику в европейские страны. Я говорю: «А зачем?» Отвечают: «Это же интересно!» На мой взгляд, абсолютно ничего интересного. Там учиться невозможно, хотя есть чему. Тот регламент, который там существует, не позволяет студентам-медикам работать с пациентами, тем более делать какие-то манипуляции. Встать рядом с хирургом и ассистировать у операционного стола – это нонсенс. Когда немецкие врачи заканчивают обучение, они не могут приступить к лечебной деятельности. Нужна многолетняя резидентура по выбранной специальности. Они уезжают, например, в ЮАР на два-три года, чтобы получить практические навыки. Просто съездить, посмотреть другую страну, наверное, интересно, но учиться – увы. Лучшего медицинского образования, чем в России, вы нигде не найдете. Я много где побывал и говорю это со знанием дела. За шесть-семь лет у нас готовят хорошего врача. Нигде больше такого нет. Там смотришь: уже лысый, а все никак сертификат на лечебную деятельность получить не может. Ему за 30, а его к работе не допускают. Наши выпускники к этому возрасту уже матерые специалисты, а у него все еще нет разрешения. И потом, там совсем другая система. Вот у нас есть врач, есть медицинская сестра. У них медсестра называется «по уходу». Подушечку взбить, антисептиком попу протереть, еду подать, постель перестелить – это медсестра может. И все! А наша? Анализы возьмет, систему поставит, массаж выполнит, на операции врачу проассистирует. Не зря за нашими медсестрами охотится весь мир, особенно Канада. Я наших медсестер называю не мед, а мёдсестрами. Это такое богатство России, которое по достоинству не оценивается. А немецкий врач? Утром приходит, сам берет у пациента анализы, делает ЭКГ, эндоскопию, после обеда занимается своими делами. При этом у них очень высокая зарплата.

– Но у них же есть помощники врача.

– Если бы я согласился работать в Германии, когда меня приглашали, я, доктор наук, профессор, был бы там помощником врача. Кто такой помощник врача? Человек, который должен за определенный промежуток времени подготовиться к сдаче профессиональных экзаменов на немецком языке (мальчик на побегушках без права врачевания).

День рождения

– Кого, Владимир Федорович, ждете на празднование 20-летия института? Какие мероприятия запланировали?

– Когда мы отмечали 15-летие НИИ, сделали ставку на количество гостей. Тогда у нас были представители 12 стран. Они повстречались с губернатором, посетовали, что такой институт в Томске власть финансово не поддерживает, почитали лекции студентам, что было интересно и полезно, но в смысле реальной помощи институту и жителям Томска – слабый выхлоп. Приезжал номинант Нобелевской премии Вэйн Моррисон, который занимается тканевой инженерией, он первым в мире вырастил сердце мыши. У нас он читал лекцию в биокорпусе, ребята сидели на полу, на подоконниках, но присутствовала только молодежь. Я переводил лекцию профессора Исао Кошима, выдающегося микрохирурга из Японии, и снова его слушала в основном молодежь. Сейчас мы кардинально изменили подход. Только одну лекцию организуем в

СибГМУ – «Современное состояние и перспективы микрохирургии», прочитает ее Кошима. А с остальными иностранными коллегами два дня будем работать за операционным столом. У нас есть свои наработки, у них свои, будем обмениваться опытом, сводить воедино изюминки каждого.

Перед 20-летием мои ребята съездили к этим людям, постажировались у них. Например, у Масиа (Испания), виртуоза по выполнению пластических операций после удаления молочной железы (из груди пятого размера он недавно сделал две второго размера, да такие, что все коллеги ахнули от восторга). Он лучший пластический хирург Европы. Я хорошо знаю Александра Жоржеску (Румыния) – лучшего в мире кистевого хирурга. Мы ему подобрали ребенка с тяжелейшим пороком кисти. Кошиме я только отправил приглашение, как он тут же ответил: приготовь то-то и то-то, мы вместе сделаем. Он настолько уникальный микрохирург, что специально для него по распоряжению правительства Японии был разработан и налажен выпуск операционного 3D-микроскопа и специального микрохирургического инструментария для операций на сосудах диаметром от 400 микрон!

– Вы тоже далеко не последний человек в профессиональном сообществе. Иначе с какой стати знаменитости поехали бы в Сибирь?

– Когда проголосовали за мое включение в топ-500, мне было приятно. У нас в Томске много хороших врачей. Но надо еще уметь показать свою работу, знать языки, выезжать на международные симпозиумы, выступать с докладами, общаться с коллегами. За рубежом Томск не знают. А вот микрохирурги знают, что есть такая географическая точка в Сибири, где существует Институт микрохирургии. Значит, мы в каком-то смысле послы Томска в мире. Город ведь делают люди.

Сын

– Один из ваших коллег-хирургов с грустью заметил о своем сыне, студенте-медике: «Кажется, хирургической династии не получится». Он имел в виду снижение интереса к хирургии у будущих медиков. Пример вашей семьи опровергает подобную тенденцию. Пришлось давить на сына, чтобы он пошел по вашим стопам?

– Мой сын первый раз поехал со мной на конгресс по микрохирургии еще школьником. Он с детства находился в окружении врачей и слушал разговоры о хирургии. Так сложилось, что он сразу же увидел перспективу именно в реконструктивной микрохирургии. Лет пять назад в Японии он встретился с одним из лучших микрохирургов Юго-Восточной Азии Фу Чан Вэем, сфотографировался с ним и попросил у него одну его научную статью, стажировался в Бразилии, вернулся оттуда ошалевший от осознания новых колоссальных возможностей микрохирургии плечевого нервного сплетения и микрохирургии спинного мозга, которые в нашей стране не используются. То есть он изначально видит перспективы, горизонты.

– Он уже самостоятельно оперирует?

– Андрей сейчас у меня интерн. Присутствует на операциях в качестве первого ассистента.

Корни

– Пару лет назад вышла ваша книга «Судьба». Чем продиктован интерес к историческим корням?

– Чем старше человек становится, тем больше ему хочется знать свои корни. Исторически так сложилось, что меня воспитывали с сознанием того, что я человек второго сорта. Репрессированным это запрещено, то запрещено. Я не хотел быть человеком второго сорта. Всегда противился этому. Со школьных лет собирал материал: кто, когда, куда переселился. Выяснил, что мои предки были хилиастами, которые верили в конец света. Чтобы спастись, надо было из Европы (Баварии, Баден-Вюртемберга) перебраться поближе к горе Арарат. Так они в 1817 году оказались в Закавказье, в Северном Азербайджане, трудом и потом верно служили новой родине. В годы мировых войн и особенно до и во время Второй мировой войны советские немцы (только они были репрессированы по национальному признаку) хлебнули горя по полной программе. Изучив многие документы, я загордился своими предками. Моя мама – внучка георгиевского кавалера Карла Кляйна, участника Русско-турецкой войны 1877–1878 годов. В рядах Красной армии в годы Великой Отечественной войны воевали всего 33 516 солдат и офицеров немецкой национальности – граждан СССР, не репрессированных и не высланных в Казахстан и Сибирь, 11 из них стали Героями Советского Сою-за. Это один из самых высоких показателей среди всех народов СССР. Среди защитников Брестской крепости было много солдат и офицеров немецкой национальности, призванных в армию из Саратова и Энгельса. Долгие годы этот факт замалчивался.

– Нет ли чувства досады от того, что в силу объективных причин родиной стала Россия, а не Германия, где судьба могла сложиться по-другому?

– Где родился, там и пригодился. В Германии живут многие мои родственники. Когда я приезжаю туда, меня хватает ненадолго. Я смотрю на граждан Германии, и у меня в голове сразу всплывают миниатюры Задорнова. Там совершенно другие правила игры, другое законодательство, другие люди, другой менталитет. Вот мы осуждаем, когда друг на друга стучат. А у них это поощряется. Ага, приехал сосед на новом автомобиле, а ведь он нигде не работает, надо сообщить в налоговую полицию. И сообщают… Какая досада? Да никакой досады. Россия – моя Родина, Томск – любимый город, где я встретил Галю, студентку филфака ТГУ, влюбился, мы уже больше 40 лет вместе. Здесь мои друзья еще со студенческих, стройотрядовских лет.

Санкции

– Как, Владимир Федорович, думаете, нынешние санкции против России сильно скажутся на нашем здравоохранении?

– Конечно, неприятно, что США и многие европейские страны, и даже Косово ополчились против нас. Но, с другой стороны, это повод задуматься о собственных возможностях. На днях мы получили с московского завода операционную лампу. Когда я ее увидел, захотелось крикнуть: «Вау! Фантастика!» Я такие видел в Германии, но там они стоят примерно 10 тыс. евро. А это наша, очень качественная и в четыре раза дешевле! Значит, можем, если захотим. В вопросах медицины в последнее время мы серьезно выросли. У нас очень талантливые врачи, надо только не гнобить их, а дать возможность нормально работать.

Перспективы

– Отпразднуете, Владимир Федорович, юбилей института. А что дальше?

– Есть такой крупный хирург в Краснодаре, который мне говорит: «Я тебя куплю. И твою клинику тоже». Сейчас действительно наступает момент, когда мне самому важно понять: что дальше? Вот сейчас отведем 20-летие. Мы хотим, чтобы в имиджевом плане Томск прозвучал широко и громко, как прозвучал с Ассоциацией азиатских городов или Тройной спиралью. Да, сегодня у нас клиника европейского уровня с хорошими достижениями. Но вот уже 20 лет мы находимся на квартире в ОКБ, когда-то это должно закончиться. Пора определяться. Мы надеемся, что Институт микрохирургии Томску нужен. Последний разговор с нашим губернатором Сергеем Жвачкиным внушил мне большой оптимизм по поводу нашего прекрасного будущего в родном городе.

 Месяц назад получил письмо  из Саратова. Пишет парень, что ему пилой отрезало пальцы на руке и якобы они хранятся в районной больнице в холодильнике. Спрашивает, можно ли приехать к нам и пришить эти пальцы. Я отвечаю, что пальцы живут при определенных условиях консервации не более 24 часов в зависимости от того, есть на них мышцы или нет. Раньше была санпросветработа, и люди знали такие вещи. Сейчас, к сожалению, все санпросвещаются на рекламных роликах.

 

1969 год. Приехал в Томск на поезде Андижан – Томск. Ехал трое суток. В Тайге переоделся в белоснежную нейлоновую рубашку. Вдруг поезд дернулся, оказывается, тепловоз отцепили, а паровоз прицепили. Я высунулся в окно вагона, паровоз – пых! – и моя белая рубашка стала черной. Ужасно расстроился, надел старую одежду. Выхожу на станции Томск-1, ко мне подбегают какие-то ребята: «Ты абитуриент?» – «Нет, я не абитуриент, я поступать приехал!» Они меня хватают, везут на каком-то автобусе. Смотрю: ба, да это главный корпус ТПИ. Вещи забрали, завели в столовую. Дали первое, второе, компот. Я поел – сытый, довольный. «А теперь пошли в приемную комиссию». – «Да я не хочу к вам поступать!» Забрал свои вещи и, как ослик Иа, потащился в мединститут. Мне до сих пор стыдно за то, что я объел политех.

Featured Slider, Персона

В чем счастье, брат? Ответ на этот вопрос ищут ученые-антропологи

Ссорин-Чайков

Чем русское счастье отличается от американского или эвенкийского? И почему стремление людей стать счастливыми возникло всего несколько веков назад? Об этом «ТН» рассказал известный антрополог и этнограф Николай Ссорин-Чайков, доктор философии Стэнфордского университета, научный сотрудник и преподаватель кафедры социальной антропологии Кембриджского университета. Представление людей о счастье является предметом его научного интереса и темой открытых лекций, которые профессор Ссорин-Чайков прочитал в Томском госуниверситете.

-Николай Владимирович, что такое счастье с точки зрения науки?

– Однозначного ответа на этот вопрос пока нет, хотя сейчас это очень популярная тема исследований. В Голландии есть даже международный антропологический журнал, который называется «Исследование счастья». Идея этого журнала заключается в том, что можно найти универсальную формулу того, что такое счастье. Но я считаю, что не существует единой формулы для всех обществ, и тем более для всех людей.

Сразу оговорюсь, что наша цель как антропологов заключается не в том, чтобы познать, что такое счастье, а в том, чтобы понять, что сами люди понимают под этим словом.

Счастье – это проект модерна, современного общества. Раньше были другие модели того, вокруг чего должно строиться общество: служение Богу, Отечеству, государю. Счастье во многом понималось как исполнение долга. И только с эпохи Просвещения, когда центр внимания переместился от религии к человеку, западная модель цивилизации начала формироваться вокруг понятия о счастье. Сначала оно определялось как обладание чем-либо – богатством, свободой и другими важными для человека вещами.

Английский философ Томас Гоббс уточнил, что счастье – это не просто обладание, которое со временем приедается, а переход от одного обладания к другому, некое сиюминутное состояние, которое возникает при достижении какой-то заветной цели. И действительно, слово «счастье» в русском языке связано с категорией времени и происходит от обозначения короткого мгновения – то, что происходит «сей час». То же самое и в европейских языках. Например, во французском это bonheur – «прекрасный миг», в английском слово happiness происходит от hap – удача, случай. Недаром герой трагедии Гёте «Фауст» проводит жизнь в погоне за тем мигом, когда он может сказать «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!»

Концепция счастья, заключающаяся в обладании материальными благами, рассматривает счастье как некий товар, который можно приобрести. Идеологи романтизма, в частности Жан-Жак Руссо, предложили другую концепцию: счастье – в простоте, в гармонии с природой, а не в богатстве и роскоши, счастливым можно быть и в шалаше. Кроме того, в эпоху романтизма важным атрибутом счастья стала любовь как идеальное воплощение гармонии мироздания.

Карл Маркс выдвинул идею о том, что счастье – в труде, в борьбе. То есть в самом процессе достижения цели.

Эти разные концепции счастья до сих пор существуют параллельно друг другу. Например, в СССР счастье понимали по Марксу. В постсоветской России общество стремилось к счастью через обладание материальными благами, обогащение. А когда грянул кризис и уровень жизни начал падать, популярностью стала пользоваться идея Руссо о счастье в простоте.

– Представление о счастье зависит от национального менталитета?

– Да. Более того, категория счастья является центральной только для западноевропейской цивилизации. И для России – в той степени, в которой российская культура примыкает к европейской. Причем в допетровскую эпоху категория счастья в текстах в этом смысле не встречается, она появилась только после того, как Петр I включил Россию в европейскую цивилизацию и русская культура стала говорить на языке европейского Просвещения.

В американской Декларации независимости говорится, что стремление к счастью является таким же неотъемлемым правом человека, как право на жизнь и свободу, и что главная задача правительства заключается в том, чтобы наилучшим образом обеспечивать людям безопасность и счастье.

Но вот за пределами западной цивилизации категория счастья встречается крайне редко. Например, в Сибири я изучал культуру эвенков. Они имеют представление о счастье только из русского языка, потому что в их языке точного соответствия этому слову нет. В эвенкийском языке ближе всего к русскому слову «счастье» слово «куту», которое означает удачу, прежде всего удачу на охоте. Точно так же в Индии, когда говорят о счастье, используют английские слова, так как в индийских языках совершенно аналогичного понятия нет.

Интересная ситуация в Индонезии. Там есть европеизированное представление о счастье, а есть свое, традиционное. В европейской традиции свадебной фотографии люди пытаются навек зафиксировать мгновение своего счастья, поэтому они всегда улыбаются, показывая, что сейчас они счастливы. А в индонезийской традиции свадебной фотографии люди не улыбаются, это очень серьезный и ответственный момент их жизни. Впрочем, в европейской цивилизации улыбаться на свадебных фотографиях люди стали только во второй половине XX века. Тогда в понятие о счастье вошло представление о том, что оно должно выражаться какими-то формальными, внешними признаками, например счастливой улыбкой.

Поэтому, когда некоторые социологи и журнал «Исследование счастья» нарисовали всемирную карту счастья, где показали, насколько счастливы люди планеты, они поступили слишком формально и не очень корректно, так как в большинстве культур мира понимают счастье иначе, чем в западноевропейской цивилизации.

– Представление о счастье влияет только на судьбу отдельных людей или на целые народы?

– В западноевропейской цивилизации образ счастья становится основой для государственной идеологии, на этом строится позитивная программа будущего. СССР, например, пытался построить счастливое общество, используя коммунизм как его далекий образ. Интересно, что в сталинскую эпоху делался акцент на демонстрации счастья, люди должны были улыбаться, чтобы показать, что они счастливые граждане счастливой страны. При этом понятно, что в реальности люди не были так счастливы, как они это показывали.

В советское время счастье было либо совсем интимным, не показным, либо государственным. Например, была традиция дарить подарки Сталину в благодарность за счастливое детство. Кроме того, было далекое счастье, как идеал, к которому надо стремиться, счастье для всего человечества, через которое достигалось и счастье для каждого отдельного человека.

В США позитивная программа будущего строилась на совершенно противоположной концепции – как счастье индивидуальное. Если будет счастлив каждый отдельный человек, то будет счастливо и все общество. Отсюда родилась американская мечта, которую сформулировал Джеймс Адамс: «…американская мечта о стране, где жизнь каждого человека будет лучше, богаче и полнее, где у каждого будет возможность получить то, чего он заслуживает». В этой концепции предполагалось, что каждое следующее поколение американцев будет жить лучше, чем предыдущее. В этом пункте, кстати, американская программа позитивного будущего пересекалась с советской.

– Как образ счастья трансформировался в России после распада СССР?

– В постсоветское время государственной идеологии в нашей стране не было. Счастье стало восприниматься как индивидуальное, причем во многих случаях это слово заменяют словом «успех», которое воспринимается как материальное благополучие или высокий социальный статус. Словосочетание «счастливое будущее всего человечества» уступило место понятию «успешный человек».

Соответственно, если нет государственной идеологии, основанной на стремлении к счастью, то нет и позитивной программы будущего. Попытки перенять такую программу у США или Европы путем построения демократического общества по западному образцу провалились. И не только потому, что многим россиянам западная модель оказалась чужда. Дело еще и в том, что на Западе сейчас тоже нет позитивной программы будущего. Кризис экономической системы привел к тому, что уровень жизни европейцев и американцев перестал повышаться. Дети уже живут не лучше, чем их родители, а зачастую и хуже.

Правда пока остались внешние признаки счастливого будущего, так как существует огромная индустрия счастья, где оно используется как упаковка товара. В рекламе счастье можно купить, в телешоу его можно выиграть.

В России вместо социалистической идеологии возникло представление о потерянном рае. Одни считают раем времена СССР, другие – времена Российской империи. В любом случае это мир, который мы потеряли и который уже не вернется. И я сейчас не вижу масштабной идеи, которая могла бы заменить советскую. Процесс поиска такой идеи только начался, причем не только в России, но и во всем мире.

all-feed, Featured Slider, Бизнес, Персона

Андрей Тютюшев: Свинокомплекс – это не печатный станок

Тютюшев

Продуктовые санкции сейчас предмет горячих дискуссий. Потребители возмущены ростом цен: с начала года куриное мясо и так подорожало на 25%, свинина – на 35%, говядина и того больше. Производители же видят в эмбарго реальный шанс для отечественной пищевой промышленности: самое время заняться импортозамещением в стране, завозящей извне 50% продуктов.

Почему все-таки дорожает мясо? Что нужно сделать, чтобы бизнес поверил в серьезность политики правительства? Может ли сельское хозяйство в России быть рентабельным? Об этом «ТН» поговорили с генеральным директором холдинга «Сибирская Аграрная Группа» Андреем Тютюшевым.

Без паники!

– Реально ли быстро покрыть дефицит мяса в стране, который образовался из-за введения продуктового эмбарго? Доля импорта в потреблении свинины составляла как минимум четверть…

– Свинокомплекс – это не печатный станок, к сожалению. Любое производство, связанное с животноводством, – это затратный по времени процесс. По курице дефицит закрывается достаточно быстро, потому что, во-первых, сам дефицит небольшой (экспортировалось всего 10% от общего рынка), во-вторых, производственный цикл довольно-таки быстрый: вылупившийся бройлер идет на убой через 40 дней. В свиноводстве этот процесс более длительный: от задумки проекта по увеличению мощностей до получения конечного продукта должно пройти порядка трех-четырех лет.

– То есть за три-четыре года страна может полностью закрыть внутреннюю потребность в мясе?

– По свинине – да. По говядине все гораздо сложнее: если свинья беременна 4 месяца и приносит 14 поросят, то корова ходит год и приносит одного теленка. Поэтому вопрос резкого увеличения производства – это перспектива десятилетия, как минимум. Понятно: чтобы затевать такие долгосрочные проекты, фермеры должны быть уверены, что эмбарго – это начало планомерной политики, а не разовая акция в ответ на санкции Запада. Тогда им будет выгодно и интересно оставлять поголовье для размножения, а не отправлять его на бойню сейчас.

– Увеличилась ли себестоимость производства мяса за последний месяц? Может быть, зерно подорожало… Хочется понять, есть ли объективная причина такого скачка цен.

– Что мясо, что зерно – это абсолютно рыночный товар, его цена зависит не только от себестоимости производства. Именно сейчас стоимость зерна падает, и достаточно сильно: урожай в этом году существенно больше, чем в прошлом, а потребление осталось на том же уровне. Причины повышения цен по большей части субъективные. Спекуляцией это назвать сложно, скажем так: это результат реакции людей на информацию из СМИ. Ведь что такое цена на мясо? Это баланс между спросом и предложением. Но иногда в головах потребителей и продавцов происходит дисбаланс. Покупатели думают: «Наверняка мясо поднимется в цене, надо запасаться». И в ажиотаже бегут в магазины. Продавцы думают: «Наверняка мясо поднимется в цене, так зачем его продавать сейчас, если через несколько месяцев можно продать выгоднее». И искусственно уменьшают предложение. Цена, понятно, растет, поскольку баланс смещается в сторону спроса.

– Ну а вы, как производители, разве не воспользовались ситуацией и не накрутили отпускные цены?

– Сами по себе мы цены поднять не можем. Если бы мы были монополистами, как Газпром, который раз в году прибавляет к стоимости газа 25%, жили бы, наверное, по-другому. Но в нашем секторе цена формируется рынком, и только им. «Аграрная Группа» года три-четыре назад перешла на электронные торги. И когда нас спрашивают, почему мы большую часть мяса продаем за пределы области, то ответ простой: мы не делим потребителей на своих и чужих. Хотите купить у нас мясо – пожалуйста: зарегистрируйтесь на торгах, предлагайте цену и забирайте. И нам все равно, куда вы его повезете: на Ямал или в Томск. В целом наш регион завозит извне примерно 200 тонн свинины в месяц, а «Сибирская Аграрная Группа» вывозит порядка 1 тыс. тонн. Казалось бы, почему бы нам не заместить эти 200 тонн? Но есть перерабатывающие производства, которые потребляют определенные части туши: только корейку, только вырезку и так далее. А мы продаем полутуши. Вторая причина – цена. Экономным производителям выгоднее покупать замороженную продукцию с Запада, хотя она хуже по качеству.

– В августе появилась информация, что компания METRO приняла положительное решение по вашей продукции, и она должна появиться на полках METRO Cash & Carry во всех регионах присутствия, в том числе в Москве и Московской области. Это тоже результат санкций? Вас призвали заполнить опустевшие мясные полки?

– Нет, конечно. Это результат нашей постоянной и планомерной работы по продвижению продукта на новые рынки. METRO проводила аудит на нашем предприятии еще в июле, а решение об эмбарго было принято правительством в начале августа. Думаю, эффект от санкций мы узнаем только через год. В целом могу сказать, что потребитель, конечно, пострадает: он будет тратить больше денег на еду. Но если мы будем мыслить глобальными государственными масштабами, то лучше год-два потерпеть и переориентировать рынок на отечественного производителя, чем продолжать платить за продукты, которые мы ввозим из-за границы. Глупо стране с таким огромным сельскохозяйственным потенциалом импортировать мясо и экспортировать зерно. Продавая то же зерно на внешние рынки, мы другому государству обеспечиваем рабочие места, налоги – словом, все блага. Лучше подумать о своей стране.

Впереди Сибири всей

– Какую долю от продукции свинокомплекса «Томский» потребляют томичи и кто самый крупный потребитель вне Томска?

– Томичи потребляют половину производимого нами, остальное вывозится за территорию области. Основной объем уходит на Восток: Красноярск, Иркутская область. Но в июне следующего года, когда на полную мощность запустится свинокомплекс «Красноярский», этот баланс сместится. Красноярцам, естественно, станет выгоднее покупать в Красноярске, как минимум потому, что из цены исчезнет стоимость доставки из Томска. Вообще же география прямых поставок – от Урала до Байкала.

– А по ту сторону Урала? Есть планы строить свинокомплексы в центральной части России?

– Экономически это бессмысленно. Для того чтобы идти на рынки Центральной России, необходим огромный капитал. «Сибирская Аграрная Группа» находится в пятерке крупнейших производителей России по свинине. И если посмотреть, кто стоит впереди нас, то это будут сплошь российские миллиардеры. У нас нет финансовой возможности с ними соперничать. Поэтому стратегия развития нашей компании нацелена на строительство предприятий в СФО, мы крупнейший производитель в Сибири, и нам этого достаточно.

– О рынках Европы вообще, значит, не думаете?

– Нет, потому что там мы неконкурентоспособны по цене. Себестоимость продукции кардинально не отличается, по качеству мы соответствуем высоким европейским стандартам, но у сельхозпроизводителей в Европе есть очень большое преимущество, которое в конечном итоге выражается в разнице цен: их очень сильно поддерживает государство. В Европе 50%-е дотации на импортируемое мясо. Скажем, если фермер продал в России свинину на 100 евро, еще 50 ему доплатит государство. Если в России поддержка сельского хозяйства составляет 7 млрд долларов в год, то только в одной Германии, где проживает в два раза меньше людей, сельхозпроизводители получают из бюджета 60 млрд евро. Ну и как с ними конкурировать?.. В Евросоюзе сельское хозяйство для государства работает примерно на нулях, то есть налоговые поступления, которые идут в бюджет из села, возвращаются фермерам в виде дотаций. И это правильно – так страна осуществляет продовольственную безопасность.

– По России знаете соотношение дотаций производителям сельхозпродукции и уплачиваемых ими налогов?

– Нет, но уверен, что государство получает назад гораздо больше, чем 7 млрд долларов.

– А зачем тогда государству увеличивать поддержку? Если и так выживаете…

– Я всегда говорю, что государство – это, в принципе, тот же бизнес. Недавно прочитал, что, оказывается, НиколайII был на втором или третьем месте среди самых богатых людей мира, если пересчитывать его капиталы на сегодняшний день. Почему? Потому что относился к государству как к бизнесу, который приносит доход. Например, построил Транссибирскую магистраль – появились сотни предприятий, которые стали платить налоги в казну. В наше время государственные чиновники считают, что они социальные работники, что их основная задача – правильно распределять бюджетные средства, а не зарабатывать их. Они как будто не понимают, что чем лучше условия для бизнеса, тем больше доход, на который можно качественнее осуществлять социальные функции. Хотя, кстати, есть территории, где подход именно такой. И они – самые быстроразвивающиеся в России.

– Это какие, например?

– На меня большое впечатление произвела Тюменская область. Ее руководство понимает: сегодня мы построили дорогу, потратив 200 млн рублей, а завтра нам в бюджет пришел миллиард руб­лей. Мало того что дорога окупилась, так власти еще и заработали политические дивиденды («Надо же, – думает народ, – какие молодцы, дорогу построили!») Только дорогу нужно строить не в небеса, а там, где бизнес реально будет ею пользоваться.

– Где же в Томской области построить дорогу, чтобы сельское хозяйство рвануло вверх?

– Ну, в Томской области вообще сложно развивать сельское хозяйство. В сравнении с тем же Красноярским краем это небо и земля! Там поля – один день в одну сторону едешь… А что такое маленькое поле, которых большинство в Томской области, исключая разве что Кожевниковский район? Это трактору надо много раз развернуться, повернуться, а любой разворот-поворот – это и солярка, и время, которое тоже стоит денег. Затраты на 1 кв. м в Томской области раза в три больше, чем в Красноярском крае. При этом государство не делит регионы с точки зрения перспективности: дотации всем даются одинаковые. Поэтому производить зерно в Томской области крайне непросто. В советские времена все равно производили, главное, чтобы сеяли. Но особенно меня удивляет Бурятия: наш свинокомплекс «Восточно-Сибирский» стоит, по большому счету, на песках. Но и на них в советское время были «пашни». Собирали три центнера с гектара, сеяли пять.

Деньги любят счет

– В Бурятии мы на следующий год запланировали сдачу второй очереди свинокомплекса. Также закладываем основание будущего предприятия в Тюменской области: будем строить большой комплекс в 90 км от областного центра. Кроме того, стратегия развития предполагала возведение свинокомплекса в Иркутске, но, видимо, уже не получится. В этом году правительство формирует окончательный список приоритетных проектов в свиноводстве, которые должны быть реализованы при государственной поддержке. Мы включены в этот список с тремя проектами: строительство в Бурятии и Тюмени, о котором я говорил, а также обновление свинокомплекса «Томский». Иркутского проекта в нем нет.

– Что подразумевает обновление в Томске?

– Это проведение ремонтных работ, с одной стороны, и репродукционных – с другой: нам нужно полностью заменить поголовье. Сегодня свинокомплекс живет со шлейфом санитарного и ветеринарного наследия, которое копилось с 1976 года. В связи с этим производственные показатели на 30–40% хуже, чем на наших новых объектах на Урале или в Бурятии. По сравнению со строительством новых свинокомплексов обновление не такое уж затратное мероприятие: потребуется 700–800 млн рублей. Теперь осталось дождаться, чтобы Федерация и область подтвердили ­господдержку этому проекту (компенсации по процентной ставке и на приобретение племенного скота) и юридически закрепили свое решение.

– Но неужели такая небедная компания, как «Сибирская Аграрная Группа», не может реализовать относительно недорогие проекты за свой счет?

– Может. Мы вообще можем эти деньги подарить народу. Только это уже не бизнес. Любой проект в сельском хозяйстве требует затрат от государства. Не потому, что мы жадные и хотим больше денег, речь идет об элементарной окупаемости. Допустим, строительство свинокомплекса в Красноярске обходится примерно в 6,5 млрд рублей. Зарабатывает данный комплекс 1 млрд рублей в год. В принципе, этого достаточно. Но если на 6,5 млрд начислить 14% годовых, под которые банк дает деньги, то вся прибыль будет уходить на уплату процента. Поддержка государства выражается в том, что оно компенсирует процентную ставку – не всю, конечно, а 8,25% годовых. Но в таком случае уже можно говорить о бизнесе: проект окупается хотя бы в течение 9 лет. Кстати, разница в цене денег тоже есть: «длинные» кредиты в Бурятии мы получали под 13%, на Урале эта ставка была около 11,5%.

– То есть вы еще и выбираете между регионами внутри Сибири…

– Патриотизм – это здорово, но бизнес всегда рассуждает несколько иными категориями. Хотя при прочих равных мы отдаем предпочтение Томской области. Потребитель ведет себя точно так же: он купит томскую картошку или кемеровскую, если они будут одинакового качества, но томская при этом в два раза дороже?.. Бизнес вкладывает туда, где получит наибольший результат. И это интерес региона, чтобы проекты оставались на его территории. Например, «Сибирская Аграрная Группа» с 2000 года получила порядка 1 млрд рублей государственных дотаций (за что нас и критикуют: мол, и так богатые, а еще госденьги получают). Но за этот миллиард мы обеспечили занятость порядка 4 тыс. человек. А, например, за 2013 год по нашим томским предприятиям мы заплатили налогов и страховых взносов более 520 млн рублей. То есть какова окупаемость миллиарда? Меньше чем два года. Это эффект от тех денег, которые мне дали. А теперь представим, что 1,5 млрд рублей, которые Томская область выделяет в год на поддержку сельского хозяйства, давали бы не всем подряд, а таким, как мы, область получала бы серьезные средства в бюджет от сельского хозяйства.

– Вы только что нарисовали реальный план того, как области получать дополнительные несколько миллиардов рублей. Если это лежит на поверхности, почему план не реализован? Тем более вы – депутат Законодательной думы.

– Басню «Лебедь, рак и щука» читали? Вот вам и ответ на вопрос. Очень сложно скооперировать в одно русло людей, которые представляют интересы разных групп избирателей. Для меня поход в Думу – это попытка посмотреть на государство с другой стороны, на то, как изнутри работает система гос­устройства. Было интересно посмотреть, что это такое. Да, поначалу был идеалистом, думал, что смогу мир улучшить. Но со временем понял, что возможность изменять мир есть только в том случае, если ты во главе всех процессов.

Дорогу осилит идущий

– Вы были назначены директором свинокомплекса «Томский», находившегося до этого в госсобственности, в конце декабря 2000 года. Как говорят, не было даже запасов комбикорма на следующий день, долг предприятия составлял 250 млн руб­лей. Зачем вообще взялись за него?

– На тот момент мы с партнерами были молодыми финансистами, без больших денег, поэтому покупать успешные активы возможности не имели. Все этапы нашего бизнеса на самом деле были очень логичны. Первым нашим проектом стал пивзавод «Старая ратуша» в Асине. Потом, видя некоторые успехи нашей команды, нам предложили Асиновский комбикормовый завод – он стоил копейки, поскольку был банкротом. Начали его развивать – поняли, что комбикорм продавать некому. В администрации области предложили взять свинокомплекс, который много лет был сильно убыточным, хотя получал дотации 2–3 млн долларов ежегодно. Потом увидели, что у свинокомплекса маленькая переработка – начали развивать мясопереработку. Естественно, 15 лет назад не думали, что можем добиться того, чего добились сейчас. Но дорогу осилит идущий. Жизнь открывает двери перед каждым. Вопрос, пользуется ли человек ситуацией и умеет ли видеть перспективу.

– Сейчас есть вещи, от которых у вас опускаются руки?

– Сейчас – нет. Но год назад непоследовательность государства порой удручала. Тогда разорились порядка 40% мелких предпринимателей, занятых производством свинины… Нам тоже пришлось очень сложно, учитывая, что незадолго до этого мы купили птицефабрику «Томская». Нужно было заново формировать коллектив, неэффективно работало производство, требовались кардинальные изменения. Это и так стоило больших денег, а тут еще случился резкий рост цен на зерно, что в принципе не позволяло производить рентабельный продукт в животноводстве и птицеводстве. А еще пожар в инкубаторе, принесший 125 млн убытков… В этом году, к счастью, птицефабрика вышла на производственные показатели, которые мы считаем нормальными. Так что это в любом случае полезный для нас опыт. Дорога к любому достижению вымощена маленькими неудачами.

BELOWTABSLEFT1, Персона

Известный молдавский политик нашла в Томске родительский дом

Фото: Мария Аникина

Зинаида Гречаная

Дом, где прошли первые 12 лет ее жизни, она узнала сразу же. Правда местные жители, которые проводили для гостьи экскурсию, не разделяли ее уверенности. Но подоспевшие хозяева развеяли все сомнения: их родственники 46 лет назад купили этот дом у родителей Зинаиды Гречаной. На своей малой родине, в деревне Некрасово, Зинаида Петровна не была почти полвека – с тех пор, как она с семьей уехала в Молдавию. Поэтому приглашение губернатора Сергея Жвачкина приехать на торжества по случаю юбилеев города, губернии и региона бывший премьер-министр Молдавии, а ныне авторитетный политик, лидер фракции социалистов в парламенте республики приняла с большой радостью.

-Вот в этом сарае мама и папа хранили хозяйственный инвентарь, – вспоминает Зинаида Петровна, прогуливаясь по дачному участку. – Здесь я купалась в Басандайке: прыгала в реку прямо вон с того мостика в конце огорода… А на месте этого частного владения стояла моя школа. Как сейчас помню, во всей школе нас было 11 человек, и я была единственной ученицей начальных классов.

Рассказывая о себе, Зинаида Гречаная говорит: «Молдавия – моя вторая родина. Томск – первая». Ее семью сослали в Сибирь в 1951 году. По документам дела, они пострадали за свои религиозные убеждения. На самом деле был донос на бабушку Зинаиды, мол, что-то не сдала в колхоз. Бабуля, к слову сказать, сумела каким-то чудом вернуться в родную деревню на северо-востоке Молдавии уже через два года. Родителям Гречаной путь на родину был заказан на 15 лет.

Зинаида Петровна родилась через пять лет после начала сибирской ссылки. Жили, как вспоминает бывшая томичка, не так уж плохо. Первые годы родителям пришлось делить деревянный барак с другими семьями, потом ссыльные получили разрешение строить дома. Для отца Зинаиды Петровны, который был строителем, не составило труда поставить доб­ротный дом. Мама умело вела хозяйство: у них всегда были коровы, домашняя птица, огород. Зимой она ездила в город на базар: продавала замороженное в жестяных мисках молоко, сметану. И часто брала с собой маленькую Зину. В воспоминаниях Гречаной навсегда остались томские деревянные терема, поразившие ее детское воображение. Поэтому, приехав в Томск, Зинаида Петровна первым делом спросила у встречающих о том, сохранились ли сегодня эти дома.

Когда будущему премьер-министру Молдавии было 12 лет, семья вернулась в село, где жили родители. За время отсутствия на родине их дом сначала превратился в сельское родильное отделение, потом – в колхозную гостиницу… Выкупить семье его не разрешили. Тогда папа, которому уже исполнилось 62 года, заново построил большой дом. И начался новый этап жизни.

– Так получилось, что корни я пустила на родине своих родителей: у меня там работа, муж, дети, внук. Но по Томску я скучала всегда. Тянуло сюда, как в родные места, с которыми связаны самые теплые детские воспоминания. Поэтому мне было очень приятно получить приглашение от губернатора Томской области Сергея Жвачкина на юбилей моего любимого города. Эта поездка принесла мне много позитивных эмоций и радостных впечатлений, – рассказала Зинаида Петровна.

Бывший премьер-министр Молдавии не только полюбовалась на сохранившиеся деревянные терема Томска, но и посетила мемориальный музей «Следственная тюрьма НКВД».

– Эта экскурсия подарила мне даже больше эмоций, чем поездка в Некрасово, – призналась гостья. – Музей потрясающий, и атмосфера в нем царит непередаваемая. Надеюсь, что он будет существовать еще долгие-долгие годы. Это наша память, история, о которой никогда нельзя забывать.

Подытоживая свои впечатления от визита в свой город детства, Зинаида Гречаная отметила:

– Сегодняшний Томск и тот город, из которого мы с родителями уехали 46 лет назад, – небо и земля. Он очень похорошел, превратился в современный, научный город. Только что я убедилась, что Томск – настоящая жемчужина Сибири. Хочется верить, что он сохранит этот статус на долгие годы.

Справка «ТН»

Зинаида Гречаная родилась в Томском районе. Училась в Некрасовской начальной школе, затем в Богашевской средней школе. В возрасте 12 лет уехала с семьей в Молдавию. Окончила Кишиневский финансово-экономический техникум и Кишиневский государственный университет, получив специальность «экономист». С 2002 по 2005 год – министр финансов Молдавии, с 2005 по 2008 год – премьер-министр страны. С 2010 года – депутат парламента Республики Молдова. В ноябре 2014 года пройдут очередные парламентские выборы, в которых Зинаида Гречаная намерена принять участие.

BELOWTABSLEFT1, Персона

Первый на майдане. Томский парень сумел завоевать Крым

Дима01

С медалью за первое место и главным призом международного инклюзивного фестиваля «Алтын Майдан-Крым» вернулся из Евпатории воспитанник дома-интерната «Лесная дача», подшефный «ТН» Дима Скворцов.

Благодаря этой поездке 18-летний парень увидел море. Впервые в жизни. И впервые в жизни искупался. Нахлебался с непривычки соленой воды, потому что плавать не умел. Но за неделю, пока шел конкурс, научился.

Песню «Дом родной», которую Дима разучивал для конкурса, провалил. Исполнил ее три раза в разные конкурсные дни (организаторы давали возможность детям с ограниченными возможностями исправить свои ошибки), но… У Димы не получилось. Говорит, что аппаратура подвела, да и сильно волновался. Однако парень проявил характер.

– Когда я сорвал выступление, решил: хоть что-нибудь, но обязательно спою достойно.

На гала-концерте в день закрытия фестиваля он выступил с песней «Мама» из репертуара Стаса Михайлова.

– Говорят, зрители в зале плакали, – вспоминает Дмитрий.

«Мама» в его исполнении произвела впечатление не только на зрителей, но и на жюри – Дима победил в номинации «Вокал соло». Сразу после концерта один из главных спонсоров фестиваля сделал ему незапланированный подарок – планшетный компьютер.

– Я хотел отдать его двум глухонемым девочкам, они выступили лучше меня. Но передумал, ведь подарки нельзя передаривать, – смущенно говорит Дима.

На фестивале он многое успел: познакомился со сверстниками и даже научился понимать язык жестов, чтобы общаться с новыми друзьями. И, конечно, он мечтает встретиться с ними на фестивале в следующем году.

Справка «ТН»

Международный фестиваль-конкурс для детей с ограниченными возможностями «Алтын Майдан-Крым» проводится с 2009 года. В этом году он состоялся в Евпатории. Его участники занимались в мастер-классах и состязались в конкурсах – пели, танцевали, читали стихи.

Дима02

all-feed, BELOWTABSLEFT1, RSS test, Культура, Персона

Кто из томичей стал популярным в кино и на телевидении?

Андрей Гулидов

TNews750_44_CMYK

Смотришь фильм в кинотеатре или сериал по телевизору и не догадываешься, что один из его создателей или действующих лиц – твой земляк. «Томские новости» предлагают вспомнить тех, кто за последние годы смог стать известным в мире кино.

БабенкоВиталий Бабенко

Этот талантливый человек покорил малый экран постановками различных отечественных сериалов. Самым заметным проектом Виталия стал сериал «Рыжая», который шел на телеканале «СТС». Также он был одним из режиссеров довольно популярного ранее ситкома «33 квадратных мет­ра», где блистали артисты из комик-группы «О.С.П.-студия». В начале карьеры Бабенко и сам частенько появлялся на экране. Одной из больших его работ можно считать драму «Умирать не страшно» с Ольгой Кабо в главной роли. Широкой публике он известен и как муж известной ныне актрисы Алены Бабенко, снявшейся в таких фильмах, как «Каникулы строгого режима» и «Водитель для Веры». Кстати, Алена какое-то время была студенткой филфака Томского государственного университета. Сейчас Виталий занимается режиссурой сериала «Дорога домой».

РомановичСергей Романович

Первым фильмом для тогда еще томского школьника Сережи стал «Ласковый май», где Романович перевоплотился в известного музыканта Юрия Шатунова. Несмотря на то что картина не очень успешно прошла в прокате, для Сергея она стала трамплином в мир большого кино. После окончания школы наш земляк отправился покорять Москву. В последние два года Романович засветился в нескольких заметных проектах – его можно было увидеть в сверхуспешном сериале «Кухня», а также в полнометражных лентах «В спорте только девушки» и «Матч».

МеркурьевПетр Меркурьев

«Они сражались за Родину», «Иди и смотри», «Ширли-мырли», «Летят журавли» – все это фильмы, где снялся замечательный актер заслуженный деятель искусств России и уроженец Колпашева Петр Меркурьев. Петр Васильевич не только играл в кино, он был талантливым журналистом и композитором. В годы перестройки он пришел в газету «Музыкальное обозрение», в которой с 1990 года и до конца жизни работал в должности заместителя главного редактора. Меркурьев ушел из жизни в 2010 году, но последний фильм с его участием появился совсем недавно: этой зимой на экраны вышел монументальный труд режиссера Алексея Германа «Трудно быть богом».

ЛобановСергей Лобанов

Наверняка многие видели этого человека на теле- или киноэкране. Сергей Лобанов, по сценическому прозвищу Борода, начинал свой путь в нашем театре юного зрителя в качестве декоратора. Затем он долгое время работал цирковым актером на Цветном бульваре (цирк имени Юрия Никулина). Только после долгой карьеры клоуна Сергей начал покорять кинематограф. Самыми заметными его работами можно считать роль Сергеича в нашумевшей комедии «Горько!» и небольшое появление в фильме известного голливудского режиссера Ренни Харлина (снявшего вторую часть «Крепкого орешка» и «Скалолаза») «Тайна перевала Дятлова».

федущакАлевтина Федущак

Многим зрителям эта девушка знакома как ведущая некогда популярной программы «Желаем счастья». После этого Алевтина начала активно сниматься на российском телевидении. Так, на ее счету небольшие роли в таких сериалах, как «Моя прекрасная няня», «Солдаты», «Не родись красивой» и «Интерны». Помимо работы на ТВ с 2006 года Федущак играет в Московском государственном театре.

Сергей Мильниченко

Известный музыкальный продюсер, композитор музыки к телесериа­лам – все это Сергей Мильниченко. Окончил томское ПТУ № 6, учился в Томском культпросветучилище. Сегодня является музыкальным руководителем рок-группы «Ранетки», которая одно время не сходила с телеэкранов. Мильниченко написал саундтреки к телесериалам «Последний аккорд» и «Я лечу».

БашкатовМихаил Башкатов

Широкую известность Михаил приобрел, участвуя в выступлениях томской команды КВН «Максимум» и в телешоу «Даешь молодежь», где воплотил в жизнь множество ярких образов. В настоящее время Башкатов активно занят в кино и на телевидении. За последние годы его фильмография пополнилась комедиями

«С 8 Марта, мужчины!» и «Корпоратив». Также привлекался для дублирования мульт­фильма «Кот Гром и заколдованный дом».

Актеры, судьба которых так или иначе связана с Томском

Алексей Булдаков

Звезда «Особенностей национальной охоты», а также «… рыбалки» и «… политики» три года отыграл на сцене Томского театра драмы. Уроженец Алтайского края до середины 1990-х годов был неизвестным актером, работал в театре-студии «Беларусьфильма». В Томск приехал в 1971 году вместе с артистами из Павлодара. Из томской драмы он уволился из-за конфликта с режиссером. Широкая известность пришла к Булдакову только спустя 20 лет благодаря незабываемому образу генерала Михалыча.

Андрей Краско

После окончания института Андрей Краско попал в наш театр юного зрителя. Большинство из приехавших в Томск начинающих актеров стали разбегаться уже спустя четыре месяца. Краско проработал больше года. За это время он, по его собственному признанию, приобрел потрясающую профессиональную закалку. Но все-таки дальнейших перспектив в Сибири не было, и Андрей воспользовался предоставленной возможностью сняться в кино. На его счету множество ролей в известных фильмах, таких как «72 мет­ра», «Блокпост» и «Любовь-морковь».

Андрей Нагорнов

Герой эпизодов, появившийся в целой плеяде известных фильмов и сериалов. «Бригада», «Дочки-матери», «Маросейка, 12», «Китайский сервиз», детский киножурнал «Ералаш» – все это работы харизматичного Андрея Нагорнова. С 1991 по 1998 год он работал в Томском театре драмы, после чего отправился покорять столицу, где и началась его телевизионная актерская карьера. Сейчас Андрея можно наблюдать в многосерийном детективе «След».

Игорь Скляр

Шлягер «Я уеду в Комарово» до сих пор знает каждый второй россиянин, а вот Игоря Скляра могут вспомнить уже не все. Мало кто знает, но карьера одного из главных секс-символов СССР также началась на сцене Томского театра юного зрителя. Правда, проработав у нас всего один год, Скляр вернулся домой, в Курск. Уже после этого пошли роли в большом кино, «Мы из джаза», всеобщая любовь и популярность.

BELOWTABSLEFT2, Образование, Персона

Лучший учитель России Сергей Колпаков объездил с мастер-классами полстраны

TNews750_20_CMYK

-К конкурсу я относился прагматично, а оказалось, что он несет в себе очень мощный образовательный потенциал. И я этого совершенно не ожидал, – признался учитель физики школы № 49 города Томска Сергей Колпаков, первый и пока единственный в области победитель Всероссийского конкурса «Учитель года».

В прошлом году наш регион прогремел на всю Россию благодаря Сергею Колпакову. В родную школу он вернулся с главной учительской наградой – «Хрустальным пеликаном»!

Конкурс, по его словам, открыл новые перспективы, появились новые связи с педагогами в других регионах России, замыслы совместной работы, и складывается новая линия профессионального развития.

Учитель физики из Томска очень востребован, с мастер-классами и обучающими семинарами его ждут в разных уголках страны. Сергей Колпаков уже объездил полстраны. В этом году он побывал в Омске, Перми, Хабаровске, Новосибирске, Самаре. И в каждом из городов появились предложения о дальнейшем сотрудничестве.

Серия семинаров запланирована и для наших педагогов. Один уже прошел: в конце августа специалисты Томского областного института повышения квалификации и переподготовки педагогов организовали большую ассамблею учителей-предметников, где Сергей Колпаков давал мастер-класс. Но это лишь часть больших планов. Уже на осенних каникулах состоится пятидневный обучающий цикл для начинающих и молодых учителей области.

– Занятия с педагогами, так же как и с детьми, будут построены на основе технологий совместной деятельности, которым я обучился в нашей школе. Закончить семинар мы хотим открытыми уроками, – говорит Сергей Колпаков.

Еще один курс намечается на зимних или весенних каникулах.

Организаторы конкурса «Учитель года» предложили Сергею Колпакову войти в состав жюри всероссийского этапа. Но он вежливо отказался, несмотря на то что, по словам организаторов, интересных учителей физики очень немного.

– Я не рассматриваю конкурсное движение как предмет своей профессиональной работы. Но я осознаю свой долг, этот конкурс дал мне очень много, – продолжает Сергей Колпаков.

Поэтому он помогает подготовиться к финальным испытаниям нынешнему победителю регионального этапа конкурса «Учитель года» Игорю Горобцу, учителю истории и обществознания Корниловской средней школы Томского района.

– Мы общались несколько раз. Он задавал вопросы, я консультировал. Обсуждали замысел открытого урока. У Игоря Сергеевича есть конкурсная харизма. Он стремится к диалогу с детьми, задает ситуацию обсуждения на уроке, и это важно. Если диалог пойдет, то и урок получится интересным – событием для детей и учителя, – высказывает свое мнение Сергей Колпаков.

А в его родной школе, где он преподает 22 года, начались учебные будни. Сергей Николаевич ведет физику в 7-х и 10-х классах. И в этом году к нему пришли новички – семиклассники. В творческом арсенале учителя-экспериментатора много новых идей:

– Одинаковых уроков у меня не бывает, и уже сложилась привычка каждый раз что-то придумывать.

Но учить ребят, заработав высокое профессиональное признание, по его мнению, стало сложнее:

– Появился более высокий уровень ответственности за то, что я делаю, и за свой результат. И эта ответственность не останавливает меня и после конкурса.

В начале октября Сергея Колпакова ждет еще одно событие – он примет участие в составе делегации российских педагогов в работе съезда учителей стран СНГ.

 Сергей Колпаков отличался нестандартностью педагогических подходов, умением привлечь детей, создать эмоциональный фон урока. Личность яркая, многогранная. Имея 22-летний стаж, он сохранил дух творчества, что удается далеко не всем учителям за долгие годы работы в школе. Это очень ценно, когда педагог постоянно учится, находит новое. Уже прошел год после конкурса, а я не могу забыть его открытый урок. Сергей Николаевич сделал вызов физикам. Не все это сразу признали. Он сказал, что его физика – гуманитарная. Многим такой подход показался очень необычным, но интересным. Сергей Николаевич вызвался проводить семинары и мастер-классы для томских учителей. Это нормальное учительское содружество.

Он человек благодарный. Мы его готовили к конкурсу, помогали. Теперь он нам помогает.

НикульшинСергей Никульшин, проректор по организационно-методической и экспериментальной работе Томского областного института повышения квалификации и переподготовки работников образования 

BELOWTABSLEFT1, Персона

Ровесница эпохи

30 августа отметила свой 100-летний юбилей Раиса Липовкина, жительница Северска, ветеран химико-металлургического завода СХК

Фото: Александр Кузнецов

TNews750_17_CMYK

Немногим людям удается дожить до столь преклонных лет, и еще меньшему числу дано перешагнуть вековой рубеж в добром здравии, на своих ногах и в ясной памяти, как Раиса Семеновна. Бережно хранит ее память годы и события, давно ставшие для нас страницами учебника истории: октябрьский переворот 1917-го, Гражданская война, коллективизация и тяготы Великой Отечественной. Кажущийся таким бесконечно далеким август 1914 года, когда началась Первая мировая война, разрушившая Российскую империю, для Раисы Семеновны – факт биографии, точка отсчета жизненного пути.

От лучины до радио

Маленькая Рая появилась на свет в крестьянской семье в одной из вятских деревень. Когда ей исполнилось шесть лет, родители оказались в Сибири, в деревне Новоивановке Кривошеинского района Томской области. То ли были раскулачены и сосланы, как миллионы других крестьян, то ли сами, добровольно отправились «во глубину сибирских руд», спасаясь от голода в Поволжье в начале 1920-х годов. Раиса Семеновна этого не знает – мама с папой не рассказывали. Некогда им было. Все семейство трудилось от зари до зари в поле и на личном подворье, чтобы обеспечить себя хлебом насущным. С ранних лет Рая умела и корову доить, и косить, и обед приготовить в русской печи. Вспоминает, как зимними вечерами ее мама и соседки собирались вместе, при лучине теребили на тонкие волокна лен, который потом пряли, ткали, отбеливали и шили из него немудреную одежку. Навсегда отпечаталось в ее памяти, как зажглась в их доме первая электрическая лампочка, как взрослые и дети, потрясенные, в первый раз слушали радио, гадая, где прячется диктор. Книжной премудрости учиться Раисе Семеновне не пришлось – в маленькой глухой деревеньке не было школы, да и не считалось тогда обязательным для крестьянской девчонки умение читать и писать. Грамоте выучилась самоучкой, будучи взрослым человеком, женой и мамой.

Любовь длиною в жизнь

Замуж вышла рано, в 16 лет, – «своровал» из родительского дома парень с соседней улицы. В 17 лет родила старшего сына, затем, практически друг за другом, еще двух дочерей и двух сыновей. В 1936-м Раиса Семеновна с мужем первыми в деревне вступили в колхоз. Уходила в поле, на ферму рано утром, приходила домой поздно вечером. Денег колхозникам не давали – рассчитывались за трудодни провизией: дадут мешок гороху, его парили и ели. За праздник считалось, если перепадет мешок пшеницы – лишь тогда появлялся на семейном столе белый хлеб. Выручали свой огород да корова-кормилица, держали свиней и кур. Но даже и с этого скудного хозяйства необходимо было регулярно платить продналог: сдавать государству шерсть, яйца, лен, мясо. Не внесешь – пойдешь под суд, и неважно властям, что в доме пятеро ребятишек по лавкам сидят и могут остаться голодными. Но все познается в сравнении: даже полуголодные 1930-е показались сытыми, когда началась Великая ­Отечественная война. Узнали тогда крестьяне вкус лебеды и лепешек из картофельных очисток. Никто не жаловался, понимали: надо терпеть голод и холод, надо еще больше трудиться – для тех, кто на фронте, во имя общей Победы. Из-за тяжелой болезни мужа Раисы не призвали на фронт, но как раз в победном 1945-м осталась она вдовой. Старшему сыну тогда было 14 лет, младшей дочери – всего девять месяцев. Один из сыновей умер ребенком, остальных четверых вырастила в одиночку, подняла на ноги, вывела в люди. Бралась за любую работу: после войны несколько лет на лесосплаве трудилась, в ледяной воде, ворочая багром бревна. Замуж больше так и не вышла, сохранив верность своей любви к мужу, хотя к ней, ясноглазой и хрупкой, скромнице и труженице, не раз сватались женихи.

Из деревни – в коммунальный рай

В начале 1960-х годов Зинаида, старшая из дочерей Раисы Семеновны, вышла замуж и переехала жить на «почтовый», забрав из деревни и мать. Четыре десятилетия, прожитых в атомграде, стали для простой деревенской женщины самыми счастливыми и благополучными в долгой жизни. Переехав, радовалась и поражалась, как ребенок, горячей воде в кране, асфальтированным улицам, по которым можно ходить в туфлях, а не в сапогах, продуктовому изобилию магазинов, непривычному для большинства остальных советских жителей. Настоящий коммунальный рай.

Первое время работала нянечкой в медсанчасти, затем дворником, чтобы получить жилье, а в 1966-м устроилась в санпропускник химико-металлургического завода СХК, оттуда спустя девять лет и ушла на заслуженную пенсию. Работники санпропускника помогали сотрудникам, занятым в цехах, переодеваться перед началом и в конце смены, следили за тем, чтобы каждый был обеспечен необходимым комплектом спецодежды.

– На нашем объекте тогда работало почти 3 тыс. человек, так что присесть нам в санпропускнике было некогда. Каждого ведь надо перед работой обеспечить чистой робой, обувью, а после собрать все грязное, отсортировать для прачечной. О том, что конкретно выпускает наш завод, я не знала – это было под секретом. Но мы гордились, что работаем на таком предприятии, как СХК, понимали его важность для страны, – вспоминает Раиса Семеновна.

Вклад в большое дело

Молодые девочки, когда-то работавшие с ней в санпропускнике, уже сами стали бабушками, но до сих пор не забывают свою коллегу, многие благодарны Раисе Семеновне за материнское тепло и мудрые житейские советы. Не забывает о своем ветеране и родное предприятие. Каждый год представители ХМЗ поздравляют ее с Днем Победы и Днем старшего поколения, 8 Марта. И, конечно, не могли обойти вниманием ее знаменательный столетний юбилей. В истории и ХМЗ, и всего СХК Раиса Семеновна – первый такой юбиляр. 1 сентября Вячеслав Глушенков, нынешний директор химико-металлургического завода, и представители профкома комбината лично приехали поздравить Раису Семеновну, вручить ей памятные подарки.

TNews750_17_CMYK2– Без вашего труда, пусть он и кажется на первый взгляд незначительным, рабочие и инженеры завода просто не смогли бы выполнять свои повседневные обязанности, и вы вправе наравне с ними гордиться своим вкладом в достижения, которыми гордится наше предприятие! – убежден Вячеслав Валерьевич.

Он также отметил, что традицию добросовестно трудиться продолжает на ХМЗ внук юбилярши, Виктор Липовкин, являющийся одним из лучших сварщиков Сибирского химического комбината. Всего же у Раисы Семеновны 9 внуков и 11 правнуков, единственная праправнучка пошла в этом году в первый класс! Все потомки с большой любовью относятся к своей бабулечке, часто ее навещают в доме старшей дочери, где она живет.

Несмотря на трудную жизнь, в которой, как в зеркале, отрази­лись все тяготы, выпавшие в XX веке на долю российских женщин, Раиса Липовкина не утратила любви к людям, к жизни, умения ценить ее простые радости.

А в историю Сибирского химического комбината вошел ветеран, переступивший столетний рубеж, – бабушка Рая, ровесница целой эпохи.

BELOWTABSLEFT1, Общество, Персона

На родине Смоктуновского установлен бюст великого артиста

Владимир Крюков

Фото автора и Александра Васильева

TNews750_45_CMYK

День 5 сентября выдался на славу: безоблачный, в меру прохладный. Такого оживления в деревне Татьяновке не бывало, наверное, со дня открытия музея Смоктуновского в 2007-м (филиал областного Дома искусств). А сегодняшний праздник опять был в его честь. Открывали бюст Иннокентия Михайловича здесь же, близ клуба, в котором и разместилась мемориальная комната…

…В январский вечер 1969 года, когда я впервые добрался до Татьяновки, в этом клубе шло представление – разыгрывали басни Крылова. Юных артистов мне и предстояло учить русскому языку и литературе. Классическая сибирская деревня в одну длинную улицу, основанная крестьянами-переселенцами из России в начале ХХ века, как и соседняя Анастасьевка, были названы в честь царских дочерей. Обычная деревенька выделилась из других тем, что здесь родился российский Гамлет.

Я любил актера Смоктуновского (бывшего Смоктуновича). Говорят, «облагородить» фамилию ему предложили коллеги по ремеслу. В 1971-м, в апреле, Иннокентий Смоктуновский приехал в Томск в составе большой команды. Тогда во Дворце спорта проходило такое представление, где актеры как бы сходили с экрана и общались со зрителями живьем.

Мой товарищ по университету стал настойчиво предлагать мне пойти и познакомиться с артистом. Я страшно робел. После «Гамлета» он был для меня гением, неприкасаемым. Я решительно отказывался. Тем не менее Валера меня укатал.

Смоктуновского поселили в гостинице «Сибирь». Иннокентий Михайлович пытался меня расспрашивать о родине, но я попросту потерял дар речи. Когда мы покидали номер, он придержал меня в дверях:

– Володя, вы приходите утром, часиков в десять, если сможете. Поговорим.

В десять я стучал в дверь гостиничного номера. Как-то удалось ему меня растормошить, и у нас завязался разговор о деревне Татьяновке. Он спрашивал о том, что помнилось с детства: об окрестностях, о большой гари, о мельнице, о речке Шегарке, о деревне Муре ` (с ударением на последний слог), о брате, конечно. Могу свидетельствовать: во всем этом был интерес подлинный, натуральный.

Тогда, в дни весенней распутицы, он отказался от полета в деревню и побывал здесь только в 1985-м во время гастролей МХАТа в Томске.

Это был год его шестидесятилетия.

Как мне жаль, что не оказался я тем летним днем в Татьяновке! Как было бы интересно увидеть его встречу с братом, с дедом Федором. И понимаю, что тогда увидел бы всех их последний раз. Потому что тропы-дороги все как-то пролегали мимо. Знаю об этом дне по рассказу замечательного фотомастера, покойного Александра Георгиевича Васильева: «Родственники нас уже ждали. Он попросил у них рабочую одежду – ему дали глубокие калоши, рубаху, он переоделся и отправился по деревне. Он чувствовал себя как рыба в воде. Не играл своего парня – был им».

…В августе 1994-го, вскоре после известия о смерти Иннокентия Михайловича, я с телевизионной группой оказался на родине актера. Тогда-то друг его детства Александр Сергеевич Попелков и показывал мне эту фотокарточку. Вспоминал:

– Пахали огород у деда Федора. Приезжает машина, Смоктуновичу говорят: сейчас брат прибудет, готовься. Тот говорит: чего готовиться-то, приедет, встретим. Те ему предлагают: коньяку возьми ящик. Он – им: «Да ящик-то на что?» Взял сколько-то бутылок. Подъехал Иннокентий, пришел к нам, стал помогать. Вспахали огород. Потом отметили как положено. Тогда и снимок фотограф сделал.

…Но жизнь продолжается. Соскальзывает полотно, открывается собравшимся бюст работы Владимира Романова. Земляки артиста (и мои ученики в их числе) аплодисментами встречают это событие. Немногословны и точны в своих речах глава Шегарского района Владимир Емельянов и глава местного поселения Дмитрий Анисимов. На сцене во дворе начинается концерт.

TNews750_45_CMYK2

BELOWTABSLEFT2, Персона

Михаил Прокопец: Не могу сидеть без дела

TNews749_28_CMYK2

В мобильном и работоспособном коллективе всегда есть костяк из проверенных временем и жизнью людей. Слесарь Каргасокского участка ООО «Газпром газораспределение Томск» Михаил Прокопец связан с газовой отраслью более двух десятков лет.

В Западную Сибирь из Закарпатья

Ветеран говорит о себе скупо и скромно:

– Да детдомовский я пацан, из Закарпатья, родителей совсем не помню. Как очутился за тысячи километров в Западной Сибири? Благодаря службе в Вооруженных силах СССР. В армию призвали в 1967 году в войска ПВО, служил в Новосибирске. Потом перевели в воинскую часть в деревне Напас Каргасокского района, где перекрывались ракетные пояса. После мобилизации навсегда остался в Западной Сибири.

Каргасок стал надежным причалом для украинца Михаила Прокопца. По молодости устроился водителем в экспедицию, потом пересел на лесовоз местного ЛПК. Тогда же поступил в Томский лесотехникум, через несколько лет стал работать инженером по снабжению. Со временем перевелся в ПМК-1229. С началом перестройки, когда все стало разваливаться, пошел в слесари в «Томскоблгаз». Это случилось в 1992 году.

– Нет, никакого психологического слома тогда не было, – объясняет столь резкую смену деятельности Михаил Васильевич. – Самое главное – на тот момент нужна была работа, и неважно, в какой должности. Надо было семью содержать, думать о хлебе насущном, вот и все.

Газовые сезоны

Сноровка, опыт и наблюдательность тогда помогли ему очень быстро вникнуть в суть работы. Сегодня Михаил Васильевич числится слесарем аварийно-восстановительных работ в газовом хозяйстве ООО «Газпром газорас­пределение Томск». В обязанности бригады, которую он возглавляет, входят техническое обслуживание газового оборудования, находящегося во владении каргасокцев, а также ремонт газопроводов. У работы аварийной бригады есть своя специфика – она носит сезонный характер. Например, в летний период коллектив занимается в основном обслуживанием сетей и системы газоснабжения Каргасокского района.

– Если газопровод надземный, тогда он крепится на опорах, – поясняет Михаил Васильевич. – Весной, осенью, чаще в начале года, трубы могут проседать или подниматься из-за выпучивания грунта. Во время объезда мы внимательно следим за состоянием трубы, чтобы на ней не было никаких перегибов и сам газопровод лежал ровно.

На основе действующей целевой программы газоснабжения и газификации Томской области в районе регулярно осуществляются первичные пуски газопроводов. Так было и в прошлом году, и нынче. После сдачи газопровода каргасокский участок принимает его в эксплуатацию, настраивает газораспределительные пункты и только потом подает газ населению.

Главное – безопасность

В зону ответственности коллектива этого участка входит обслуживание более 170 км газопроводов. Но высококвалифицированные специалисты занимаются не только текущим и капитальным ремонтом газопроводов. Деятельность каргасокского участка ООО «Газпром газораспределение Томск» также направлена на техническое обслуживание газового оборудования населения. Как это происходит?

Не реже одного раза в три года по закону работники участка проводят техническое обслуживание отопительных котлов, газовых плит, газовых водонагревателей и бойлеров, установленных в домах и квартирах северян. Бытовое оборудование постоянно обновляется, одни потребители предпочитают напольные котлы, другие – навесные. Во время обхода где-то требуется почистить котел, где-то сделать промывку либо просто отрегулировать температурный режим. Работать на совесть обязывает не только авторитет, но и высочайшая ответственность за безопасность людей.

Тех, кто сейчас выходит на объект с Михаилом Васильевичем, он когда-то стажировал. Например, со слесарем Иваном Фатеевым вместе начинали еще в «Томск­обл­газе». А вообще, в бригаде трудятся профессионалы разных возрастов. Обучать их непростому ремеслу стало для Прокопца нормой жизни. За два с лишним десятка лет в газовой отрасли по стопам ветерана пошли 15 его учеников, которые сегодня трудятся в разных районах Томской области.

– Михаила Васильевича можно назвать старейшиной нашего коллектива, – рассказывает начальник Каргасокского участка ООО «Газпром газораспределение Томск» Алексей Борисов. – Я знаю его очень давно, а вот так плотно работаем всего четвертый год. Он невозмутимо берется за любое задание и доводит его до совершенства. Этому человеку я могу доверить самую сложную и ответственную работу.

Уроки тенниса

Михаил Васильевич является хорошим и мудрым наставником молодых не только в газовой отрасли. В годы его школьной юности спортом занимались практически все подростки Страны Советов. Детдомовец Миша Прокопец делал успешные шаги в футболе (имел даже первый взрослый разряд), виртуозно отбивал ракеткой мяч в настольном теннисе. Прошли десятилетия, но спортивная закалка сохранилась в нем до сих пор.

Сейчас Михаил Васильевич больше играет для своего удовольствия, хотя еще несколько лет назад он давал уроки по настольному теннису в Каргасокском ГПТУ № 22, преобразованном нынче в техникум промышленности и речного транспорта. По вечерам и в выходные дни на два-три часа он приходил в спортзал и охотно занимался со школьниками и учащимися райцентра. Подготовленные им 15–16-летние подростки неоднократно выезжали в соседние районы, домой юные теннисисты частенько возвращались на победной волне. Неплохо, по словам Михаила Васильевича, держит ракетку его четырехлетний внук Саша.

Сапожник без сапог

Семья Прокопец живет в Каргаске на улице Таежной, от центра пешком идти минут 15–20. Осуществляя строгий контроль за работой газового оборудования в жилом секторе, ветеран с нетерпением ждет того момента, когда голубое топливо будет централизованно поступать и в его двухквартирник. Пока же газ в доме есть только от баллона.

Газификация Каргаска идет поэтапно, не более двух улиц в год, на большее у районной администрации средств пока не хватает. В микрорайоне, где проживает Михаил Васильевич, имеется газовая котельная, поэтому и он, и все его соседи ждут не дождутся, когда и их дома будет согревать природный сибирский газ.

В семейном кругу

TNews749_28_CMYKМихаил Васильевич не представляет себя вне дела:

– Нежели дома сидеть, лучше заниматься работой. Ну сходишь к озеру, на удочку порыбачишь, в отпуск съездишь, а дальше что? Да и детям помочь надо, внукам. Желание трудиться однозначно есть. Ведь так приятно утром с удовольствием идти на работу, а вечером с таким же настроем возвращаться домой.

Там его ждет верная спутница жизни Нина Ильинична, с которой в следующем году будет отмечать жемчужную свадьбу. У них замечательные дети. Старшая Жанна успешно отучилась в Томском политехе, сын Илья закончил четыре курса юридической академии.

Михаил Васильевич не любит говорить о своем детстве, он не помнит своих родителей, но семейные корни Прокопцов не оборвались. У нашего героя есть еще три брата и сестра. Почти все остались жить на Украине, а младший устремился вслед за Михаилом на самый север Томской области. Братья, ставшие сибиряками, с завидной регулярностью навещают друг друга. Жизнь, полная забот и счастливых мгновений, продолжает свой ход.

Справка

ООО «Газпром газорас­пре­деление Томск» – газо­распределительная организация, работающая на территории Сибирского федерального округа. Основным видом деятельности филиала являются транспортировка природного газа по газораспределительным сетям, техническое обслуживание и ремонт внутриквартирного и внутридомового газового оборудования, аварийно-диспетчерское обслуживание.

Featured Slider, Общество, Персона

Где же вы сейчас? Юрий Краснов: Дураков у нас не больше, чем у других

Краснов

Бывший спикер Северского горсовета о времени, реформах и о себе

Председатель городского совета народных депутатов ЗАТО Северск Юрий Краснов, избранный на этот пост на изломе 1990-х, вспыхнул яркой звездой на томском политическом небосклоне и… исчез с горизонта. «Я теперь человек непубличный, – объясняет он затишье вокруг своего имени. – Работаю в ТУСУРе, где пригодился мой опыт переписки с федеральными министерствами и ведомствами, а также уважение к стилю и букве нормативных документов». Преодолев нежелание Юрия Ивановича «светиться», мы уговорили-таки его пообщаться с прессой.

Куда приводит интерес к периодике

– Юрий Иванович, что побудило вас, технического специалиста, заняться политикой?

– Это произошло почти случайно. Помнится, в начале перестройки очень интересные материалы публиковали журналы «Огонек» и «Новый мир», в частности статьи Василия Селюнина. Я эти издания выписывал, читал и рассказывал о них друзьям и коллегам по работе. В 1989 году друзья предложили мне поучаствовать в выборах народных депутатов СССР и выдвинули от коллектива заводской лаборатории. На конференции СХК меня поддержали, и я вышел на окружное предвыборное собрание, где занял 3-е место из 11. Но в бюллетень решили внести только двоих, на этом все закончилось. Но, видимо, фамилия прозвучала, поэтому на выборах в городской совет Северска меня избрали депутатом, а потом на сессии и председателем. В то время необходимость перемен была очевидна для большинства, выборы отличались очень высокой активностью, поэтому на моем месте мог оказаться любой, к власти тогда пришло много новых людей – и в центре, и на местах. Характерно, что на тех первых, самых искренних выборах рядовые работники зачастую побеждали представителей номенклатуры. Может быть, мне помогло то, что было уже понятие о системном подходе, лекции о котором нам в политехе читали Феликс Перегудов, Владимир Ямпольский.

– Но в советское время у томичей сложился стереотип Северска как сытого и всем довольного города, этакого острова коммунизма, где невозможно появление идеологической оппозиции. Это было обманчивое мнение? Чего не хватало северчанам?

– Надо признать, что в прошлом этот стереотип имел объективную основу, но в конце 1980-х – начале 1990-х он уже был несправедлив. С каждым годом снабжение города ухудшалось. А ранее действительно обеспечение Северска, как и всех городов Минсредмаша, было на высоком уровне, как и уровень всей инфраструктуры. Как мне рассказывали, когда Сталину сказали, что в Америке ученые-ядерщики получают зарплату на порядок выше наших и всем обеспечены, было принято решение создать более высокий уровень зарплаты и обеспеченности в закрытых городах ядерного комплекса. Такие города создавались вдали от других населенных пунктов, только Северск оказался рядом с областным центром. В этом ему повезло впоследствии, когда не стало хватать рабочих мест. Другое дело, что спад в Северске, где все было и вдруг не стало, воспринимался иначе, чем в Томске и других местах, где давно ничего не было.

Талоны были введены практически на все, да и то не отоваривались. Поэтому в Северске, как и везде, появились неформальные движения, в которые входили люди с активной жизненной позицией, стали проходить митинги. Вопросы поднимались вокруг дефицита, справедливости, состояния экологии, нехватки информации по распределению авто, гаражей, погребов.

Испытание властью

– Каким оказался путь к креслу председателя горсовета – тернистым или легким? Хотелось его занять? Или пришлось ломать себя?

– К должности председателя я не стремился и даже не представлял, освобожденная это работа или по совместительству, тем более что раньше никогда не был депутатом. И, когда меня назвали в числе кандидатов, не верил, что это серьезно. Но, когда после ответов на вопросы депутатов, обсуждения кандидатур, нескольких туров голосования прошла моя кандидатура с перевесом всего в два-три голоса, почувствовал какое-то беспокойство: справлюсь ли? смогу ли сделать что-то доброе для людей?

– Что было самым трудным в работе?

– Самым трудным был начальный период организации работы совета. Нет помещений, телефонов, машинистки, того, другого. По всем вопросам обращались к администрации, все постепенно налаживалось. К тому же ответственными работниками администрации совет избрал практически всех бывших членов исполкома во главе с Николаем Кузьменко, который досконально знал город и, что немаловажно, хорошо знал чиновников в Минатоме, от которых во многом зависит благополучие города. И второе – организация работы большого коллектива (тогда в совете было 200 депутатов). Надо было как-то структурировать по направлениям деятельности, политическим пристрастиям, создать атмосферу совместной работы (как сейчас говорят, толерантности). Были образованы депутатские группы (аналог фракции), тщательно вырабатывался регламент работы совета. На это ушло много времени, и необходимость этого не все понимали. Впоследствии с избранием малого совета, появлением законодательства о местном самоуправлении, разделением полномочий представительной и исполнительной власти эффективность работы повысилась.

Вспоминая то время, я вижу и ошибки: мало рассказывали жителям о деятельности совета. Или, например, нужно было просмотреть все решения депутатов предыдущего созыва и принять по ним решение: что отменить, что пролонгировать, что обеспечить финансовыми ресурсами.

– Какие наиболее важные шаги тогда удалось сделать, какие решения принять?

– Преимущество того совета (когда 200 депутатов) было в том, что депутаты хорошо знали проблемы, настроения и жизнь своих избирателей. Сложное положение было с талонами, существовала биржа, где желающие менялись талонами: колбасу меняли на курево, на водку, на мясо… Поэтому мы выработали положение о торговых книжках, в которых были талоны на все. Причем на детей и детские товары выдавались отдельные книжки. Сейчас даже страшно подумать, какой толщины были бы эти книжки, если бы не состоялись переход к рынку, свобода торговли и ценообразования (Егор Гайдар). Из важных решений того времени могу назвать разработку положений о строительстве погребов, гаражей, выделении авто, земельных участков с учетом льготных категорий и возможной справедливости. Была разработана и принята программа социальной защиты малоимущих.

Вместе со всей страной в городе началась приватизация жилья и госимущества по утвержденной депутатами программе. А ведь скептики предупреждали, что жители сожгут первый же частный ларек. Но ничего подобного не произошло, в Северске рыночные преобразования шли даже быстрее, чем в других закрытых городах. Важно, что мы изучали и заимствовали опыт томского совета, с которым поддерживали тесные связи. Не всегда удавалось принимать решения, что называется, справедливые, но это отдельный разговор (законное не всегда справедливое).

– Говорят, власть для мужчин слаще денег и женщин. Удалось вкусить прелесть власти? Или это был все-таки горький хлеб?

– Честно сказать, хватало того и другого: и радостей, и горечи, и несправедливых обид, которые приходилось терпеть. Что скрывать, у представителей власти больше возможностей иметь и деньги, и все остальное. Не могу сказать это про всех мужчин, люди разные, это зависит от того, как ты относишься к власти (как к возможностям или как к служению). Сначала приятно: тебя приглашают как важную персону на всякие мероприятия, сажают в президиум, кормят, поят на халяву (не будешь же расплачиваться с пригласившими), потом это воспринимаешь как обязанность, но жалко времени. Расставаться с должностью было не то чтобы жаль, но некоторая неожиданность и растерянность присутствовали.

Смена власти должна происходить путем конкурентных честных выборов. А в 1993-м работа городских и районных советов была остановлена, советы распущены указом Ельцина, после того как представительная и исполнительная власти в Москве не смогли мирно урегулировать разногласия. Но зато не успел, как говорится, забронзоветь. Кстати, семья была рада, что я ушел с этой работы, так как доставалось и им.

Иных уж нет, а те далече

– С кем из прежних единомышленников поддерживаете отношения? Многие томские политики-демократы перебрались в Москву (Сулакшин, Добжинский, Сеньковская), кто-то (Попов) – за океан. Нет ли чувства досады, что не удалось сделать аналогичную карьеру?

– Да ну что вы! Никаких связей с известными демократами уже давно нет. Некому объединять: кого посадили, кого убили, кто уехал, а кто и разочаровался или переориентировался. Да и само слово дискредитировано. Ваши примеры – это единицы, которые только подтверждают правило, я их всех знаю и уважаю, у них сложилось, и дай бог им доброго здоровья. Надо отметить очень большую роль Сулакшина в ту пору по поддержке демократических идей, людей, преобразований в Томске и Северске. Последующий период – это другой вопрос, но, как говорится, еще не вечер. Я поддерживаю отношения с друзьями из Северска – депутатами того самого совета, в котором мы вместе работали. Мы, хотя и не часто, встречаемся, с грустью вспоминаем бурные события нашей молодости, обсуждаем, анализируем уже с позиции сегодняшнего дня; часто у нас разные мнения о том периоде, можно ли было сделать лучше и больше и каким образом. Про карьеру – недолго переживал, что вышло так, как вышло. Мне не один раз предлагали должности (Кресс в те далекие годы предлагал должность представителя президента в Томске), от которых я отказывался. Может, потому, что рос в среде и во время, когда скромность считалась добродетелью. Сейчас другое время.

Оценки выносить рано

– Нет ли у вас, Юрий Иванович, разочарования тем, как проходили реформы?

– Как говорится, задним умом мы все горазды (лучше всех сформулировал Черномырдин: «Хотели как лучше…»). Сейчас много пишется негативного про лихие 90-е, причем пишут зачастую те, кто выиграл от реформ. Но нет глубокого анализа, почему страна подошла к 1990-м в состоянии, когда «могучая экономика» не способна производить простые товары народного потребления, когда ничего нельзя купить, не говоря уже про сложную бытовую технику, технологии и автомобили, что давным-давно освоено за рубежом. Да и вся история с 1917 года в обществе не осмыслена, не оценена, не извлечены уроки, это еще предстоит сделать. Сами реформы 1990-х шли в пожарном порядке.

Народный капитализм не получился. Можно сказать, что народ заплатил очень высокую цену за обучение рынку, а результат никого не устраивает. Хотя, как говорят психологи, – это всегда неизбежная плата при переходе общества на другой уровень управления, взаимоотношений.

– Все ли, с вашей точки зрения, правильно делал президент Ельцин? Ваше отношение к его «загогулинам», к семье, тотальной коррупции, вопиющему контрасту в доходах людей?

– Вот про писателей говорят, что бывает ранний и поздний период творчества. Так и про Бориса Николаевича можно сказать. Ранний Ельцин – начало реформ, ничего не скрывалось, свободная пресса, разделение властей, свобода выезда за рубеж, приватизация жилья, государственного имущества, развитие малого бизнеса, рост авторитета России в мире, атмосфера свободы и энтузиазма. Поздний Ельцин – сосредоточение собственности в руках немногих, отложенные реформы армии, суда, социальной сферы, возврат подковерной политики.

Что касается известных поступков и личных качеств Бориса Николаевича, то, конечно, репутационные издержки такие поступки вызывают, но не это главное в политике. Недавно один из прошлых руководителей Польши высказывался, почему, по его мнению, у них реформы были успешны, а в России нет. Преобразования начинались практически в одно время, но в Польше уже через пять лет начался рост экономики, а в РФ все вернулось на круги своя. Он считает главными два момента. Во-первых, власть и оппозиция сумели договориться, сели за круглый стол переговоров (при посредничестве католической церкви). И, во-вторых, у них не было цели набить карманы. Что явилось причиной неуспеха реформ у нас, историки напишут позже, слишком мало времени прошло.

Мечты и реальность

– Насколько, Юрий Иванович, совпали мечты и надежды 1990-х с реальным положением дел?

– У Микеланджело есть выражение: чтобы сделать шедевр, нужно взять глыбу мрамора и отсечь все лишнее. Вот и в 1990-е годы на основе мирового опыта и множества проблем попытались сформулировать, что убрать, от чего избавиться, а что сохранить и к чему стремиться. В первую очередь ликвидировать монополию на власть, льготы и привилегии, бесчисленные запреты на то, другое, а внедрить равенство всех перед законом, разделение властей, независимый суд, независимую прессу, свободные, альтернативные и, главное, конкурентные выборы, а также реформировать пенсионную систему, здравоохранение. Я считаю, большинство целей не достигнуто, хотя подвижки были и есть.

– Некоторые политологи утверждают, что сегодня Россия находится в точке бифуркации, когда шансы на прорыв страны вперед и на развал примерно равны. Вы согласны с такой оценкой?

– Нет, развала не произойдет, а если когда-нибудь и произойдет, это не будет в форме войны и трагедии. Это будет спокойный, долговременный, мирный, договорный процесс. Россия успешно преодолевала любые катаклизмы. Только за разную цену. И самое печальное, что в наш менталитет впечаталось «…мы за ценой не постоим». А ведь цена, то есть жизни и кровь людей, это самое важное. Помните у Достоевского: даже за слезинку ребенка нельзя построить счастье всего человечества?

И еще считается, что главные проблемы России – дураки и дороги. Я так не считаю: дураков у нас не больше, чем у других. Про дороги – это тоже решаемо. Главная проблема – милитаризм в политике и экономике. Историки пишут, что у России 80% – это вой­ны, только 20% мирного времени и конца не видно. Мне больше подходит определение России не Тютчева, а Некрасова: «Ты и убогая, ты и обильная, ты и могучая, ты и бессильная, матушка Русь!»

 Маленькие радости жизни

– Что, Юрий Иванович, вас радует в жизни, приносит удовлетворение?

– С одной стороны, радостей в жизни по-настоящему немало, особенно если не смотреть наше ТВ, где много агрессии, жестокости. Кто-то сказал, что счастье – это чашечка кофе наедине с хорошей книгой. А дети, внуки, общение с ними! Господи, они будут совсем другими. С двух лет надо уже с ними договариваться. У нас дом в деревне с красивым именем Терсалгай в Кожевниковском районе. Там природа, другой воздух, интересно что-то самому построить и необычное вырастить. С другой стороны, в 1990-е было очень тяжело, ничего не было в магазинах, но были вера и оптимизм. Сейчас вроде бы все есть, но оптимизма поубавилось, есть и тревога за будущее детей и внуков, страны.

– Если бы можно было вернуться на 20 лет назад, пошли бы тем же путем?

– Скорее всего, да. И скорее всего, с тем же результатом. Я в самом начале своей работы в совете в одном из интервью говорил, что первая волна демократов поляжет под колесами административно-командной системы, как назвал советский период Гавриил Попов. И все же семена демократии, свободы, гуманизма на нашей Родине в 1990-е посеяны, будут и плоды. 20 лет для истории не срок.

Родился в Магнитогорске 23.02.1945 в семье первых строителей Магнитки, раскулаченных и высланных из Поволжья. Окончил Магнитогорский индустриальный техникум, после армии – Томский политехнический институт, позднее – Академию народного хозяйства при Правительстве РФ. Начинал трудовую деятельность электрослесарем на Магнитогорском металлургическом комбинате. После института работал руководителем группы математического обеспечения лаборатории АСУ ТП на заводе разделения изотопов СХК, управляющим Северским отделением банка «Томск­резерв», руководителем отдела целевых программ обладминистрации. В настоящее время – инженер учебного управления ТУСУРа.

Женат, со своей любимой Ольгой Константиновной вместе почти 40 лет, трое взрослых детей (все окончили ТГУ), пять внуков (пока).

DSCF2898

Блиц

Кумиры в политике?

– Известная заповедь гласит: «Не сотвори себе кумира». Но есть много людей, перед кем я, образно говоря, снимаю шляпу, например Сахаров, Солженицын, детский педагог Януш Корчак.

Литературные пристрастия?

– Русская классика, из зарубежных – Джек Лондон, Хемингуэй. Перечитываю такие маленькие шедевры, как «Много ли мужику земли надо» Льва Толстого, «Добродетели и пороки» Салтыкова-Щедрина, «Повести Белкина» Пушкина.

Не нравится в людях?

– Самоуничижение.

Не нравится в себе?

– Говорят, мудрые люди дают советы, когда их попросят. Так вот, это не про меня.

Любимый вид досуга?

– Баня с друзьями, чтение. Летом в деревне что-то построить, вырастить.

Хобби?

– Шахматы.

Жизненное кредо?

– Легко быть занятым – трудно быть эффективным.