Архив рубрики: BELOWTABSLEFT1

BELOWTABSLEFT1, Культура

Дмитрий Егоров: «С войны всех в рай берут»

Ася Бондарева

Митя Егоров

14 марта в Томском театре юного зрителя премьера. Спектакль «Победители» по двум произведениям белорусской писательницы Светланы Алексиевич, «У войны не женское лицо» и «Цинковые мальчики», ставит известный питерский режиссёр Дмитрий Егоров. Накануне премьеры Дмитрий рассказал «ТН» о том, зачем нужен праздник Победы, о женском вкладе в войну и в жизнь, и о том, почему он продолжает заниматься режиссурой.

– Митя, чем обусловлен выбор таких произведений для постановки на сцене?

— В этих произведениях много жизни. Жизни простых людей, которые про сложные вещи, одолевавшие человека на войне, не говорят. Когда мы говорим о памяти каких-то событий, особенно трагических, хочется в первую очередь вспомнить о простых людях, о тех, кто живет рядом с нами. Бывает, что живет человек на лестничной площадке, а мы ничего про него не знаем, на что он способен, какой космос собой представляет. Вот захотелось поговорить о таких людях, чтобы человек человеку ближе стал. У меня был в жизни такой момент. Утром 10 мая я пошёл за сигаретами. Я на Васильевском острове живу, а Петербург, как известно, город Балтийского флота. И вот ларёк, очередь людей, которые опохмеляются после вчерашнего праздника Победы, и вдруг из-за угла выруливает дед. Лет за 70, при параде, в форме, воротничок отутюженный матросский, бескозырка, усы седые. Он подходит к ларьку, и очередь вдруг расступается перед ним. Он наклоняется к окошечку, и говорит— девочка, пивка мне. И поглядывает на нас, и мы рады ему, и он нам. Когда праздник является поводом для уважения человека к человеку, для совместной радости, это прекрасно.

— Однако в вашем спектакле речь идёт не только о Великой Отечественной, но и об Афганской войне, и ни она сама, ни её исход, никогда не были поводом для радости.

— Спектакль ведь не ко Дню Победы ставится. День Победы это всё-таки про Радость, а не про войну. А этот спектакль не о радости, а о цене Победы. И о том, что победа там, где беда. Люди перебороли беду, пережили её. Они и жертвы войны, и герои её одновременно. Любой человек, боровшийся с войной, для меня герой. Герой и тот, кто в бой пошёл, и тот, кто на тракторе, с подшипниками, и тот, кто на заводах работал… В советские времена неправильно поняли книгу Алексиевич: мол, наши женщины святые, а она делает из них чуть ли не скот, ломовых лошадей. А в этой работе и была та самая святость. Святым человек становится благодаря деяниям своим. Конечно, есть и другой момент. Кого-то по возвращении на гражданку приняло общество, они вышли замуж, а кого-то нет, потому что бытовало убеждение о невозможности сохранить женскую чистоту на войне. Тут сложное противоречие. Я никогда не понимал, почему мы отказываем себе в праве на правду. То, что написано у Алексиевич, это правда, живые свидетельства. Я уже не первый раз о войне ставлю, «Проклятые и убитые» Астафьева тоже правдивый роман…

— А чем отличается Алексиевич от Астафьева?

— Алексиевич не пытается художественно осмыслять реальность, в её книге те, кто говорят с ней, остаются самими собой. Простые люди, пафосными категориями не измеряемые… Там портреты в книге опубликованы, очень красивые и простые люди, смотришь и влюбляешься в каждую из них, и какие бы ужасы не рассказывали, они прекрасны. Про них ничего плохого сказать нельзя. В пьесе у Данилы Привалова есть фраза: «Снайперов всех в рай берут», вот и здесь — с войны всех в рай берут. Любая война состоит из мифов. За Великую Отечественную только погибло 27 миллионов, а сколько вообще тех, кто принимал участие? Из них сколько имен героев? Молодая Гвардия, Зоя Космодемьянская, — десятки, максимум сотни. Всегда интересно, кто остальные. И у Алексиевич подобрано огромное количество судеб остальных людей.—

Увойны не женское лицо

— А по какому принципу из этого огромного количества прекрасных женщин, в которых вы влюбляетесь, отбирались героини для спектакля?

— Во-первых, надо было рассказать о поиске мотиваций, почему человек шёл на войну по собственной воле. Блок второй — сама война, которая оказалась не героической авантюрой, а кошмаром. Далее — попытки вырваться с войны, совершённые конкретные действия, госпиталь. По хронологии событий. От начала войны, через первый ужас, через Сталинград, через медсестёр, к дорогам победы и к победе и к возвращению. А за всем этим самое главное: непосредственно женский вклад в войну, милосердие. Женщина, оказавшись на войне, — а война не женское дело, у войны не женское лицо, — растрачивала свой бабский потенциал непривычным для неё способом.

– Второе действие спектакля уже об Афганской войне. Войны абсолютно разные, зачем было объединять их в одном спектакле?

– Войны разные. Но обе — трагедия, которая не должна повториться. На стыке этих двух произведений — история о том, как кто-то наверху манипулировал простым человеком в своих интересах, используя понятия «война» и «подвиг». А человек с войны прежним не возвращается, он возвращается покалеченным, и никогда опыт войны не забудет. В любой семье, которой она коснулась, война поселилась навсегда. И поэтому так важно для меня, что постановка в ТЮЗе, я надеюсь, что студенты посмотрят, задумаются. Есть компьютерная игра, Cool Of Duty, там стреляешь с автоматом по немцам, и есть возможность перезагрузиться, если тебя убили, начать снова… А на войне нереально перезагрузиться, даже если ты живым вернулся, этот ад навсегда с тобой останется. Когда я читал эти тексты, они меня приводили в ужас. И только таким и должно быть отношение к войне. Если ты понимаешь, что война — это кошмар на всю жизнь, ты не захочешь, чтобы он повторился. И этот момент отторжения войны для меня в этом спектакле самый важный. У Алексиевич неоднократно в воспоминаниях повторяется, что когда Великая Отечественная закончилась, все были уверены, что отныне всё будет по-другому, жизнь будет прекрасна и замечательна, люди станут чище, и войны никогда больше в мире не будет. Эти слова должны прозвучать обязательно, потому сегодня мы как-будто об этом забыли и готовы к новой войне.

Дорогою добра

— Это уже не первый Ваш спектакль о войне. А были добрые, позитивные постановки?

— Были, «Маленький Принц» добрый спектакль, «Довлатов. Анекдоты» не трагический далеко. А гиперпозитивные спектакли всё-таки не по моей части. Я заканчивал по специальности режиссёр драматического театра, и у меня лучше получаются вещи связанные с драмой, трагедией, сатирой, — жанр тоже невесёлый, по-своему трагический. Идея этого спектакля как возникла… Оказался я в прошлом году в Беслане. На кладбище 400 могил. И я их увидел и подумал: это не должно повториться больше.

— А спектакль может предотвратить войну?

— Конечно, нет. Но спектакль может свою скромную работу антимилитаристскую делать. Может, какая-нибудь мать крепко подумает, когда её сын захочет отправиться в горячую точку, может, сам сын что-то поймет и передумает, посмотрев спектакль. Из Томска 50 добровольцев на Украину уехало. Зачем они туда поехали? В «Цинковых мальчиках» мы будем говорить о пропаганде. Насколько безразлично государство к матерям, у которых единственного сына отбирают и отправляют умирать. Или у Эдуарда Хиля есть песня, там такие слова «стояли барышни у обочин, им солдаты нравились очень». А парни эти возвращались из Афгана, им платили 300 рублей пенсии и никто им не радовался, барышни наоборот их боялись. Любой человек, к которому война пришла, её жертва. Вы хотите стать жертвой?

— А режиссёр — он как тот самый человек после горячих точек, уже не может перестать этим заниматься?

— Ну я просто пока не пробовал.

—  Надо ли?

— Пока я не перестал адекватно воспринимать реальность, я продолжаю этим заниматься. Потому что театр — это диалог с реальностью.

 

 

BELOWTABSLEFT1, Образование

Красивый метод решения задач от томского вундеркинда

Никита

Томский школьник Никита Гладков в составе сборной России взял золото на международной олимпиаде Romanian Masters in Mathematics, оставив позади представителей 16 стран. О том, как решать задачи лучше вычислительной машины и не перегреться, в материа­ле «ТН».

Подарок от бабушки

К вниманию журналистов победитель пока не привык.

– Мне еще с телеканала «Россия-24» позвонили, – смущенно признается мне Никита. – Я думал, они всех членов сборной опросят, а оказалось, что только меня.

Внешне в Никите и не распознаешь человека, который ежедневно по три часа минимум тренирует свой мозг решением задач. Любопытный и разговорчивый, он вовсе не похож на замк­нутого ботаника.

На полках награды с различных всероссийских конкурсов и олимпиад: математика, физика, информатика, русский язык. В углу за креслом – гитара.

– Это для себя, – кивает на музыкальный инструмент Никита. – Увлекаюсь давно, но достаточно небрежно. Так, подбираю аккорды.

– Для меня играет Сукачева – «Моя бабушка курит трубку», – смеясь, присоединяется к беседе бабушка героя Ксения  Гладкова.

Именно бабушка, бывшая учительница математики, привила внуку интерес к точным наукам.

– С двух лет во время прогулок просила его посчитать что-нибудь, – рассказывает она. – Потом элементарные задачки давала, он схватывал на лету, чувствовалось, что у парня способности.

Во втором классе учитель математики предложила Никите, который уже освоил программу своего года, попробовать себя на олимпиаде четвероклассников. Никита оправдал ожидания. И рванул с места в карьер: школьные конкурсы «Кенгуру» и «Медвежонок» (побеждал на региональном и даже всероссийском уровнях), экстерном перескочил в середине года из четвертого класса в пятый…

– И его тут же отправили на олимпиаду, – вспоминает Ксения Гладкова. – Я сначала была против, он по возрасту еще четвероклассник! А он за полтора часа решил задания олимпиады и пятого класса, и шестого. И в обеих победил.

Галочку поставил

Ни сам Никита, ни его родные, ни учителя не могут назвать точное количество его наград. Слишком их много на всех уровнях. Но победа в Бухаресте на Romanian Masters in Mathematics для него стоит особняком.

– Пожалуй, там были самые сложные задачи, которые я решал, – говорит Никита. – И победа на европейском уровне первая. Так что поставил себе галочку в разделе «Достижения».

По рассказу победителя, поездка выдалась веселой. Гидами к нашей сборной приставили учеников местной элитной школы. Экскурсии они проводили специ­фические.

– Главной достопримечательностью Бухареста они называли точку продажи шаурмы возле своей школы, – рассказывает Никита. – Best shaurma ever! (лучшая шаурма на все времена) – цитирует этих ребят.

Однако нашей сборной до чудо-шаурмы добраться не удалось из-за нехватки времени. Пришлось обедать в другом месте.

– По словам наших гидов – это самый большой провал в нашем путешествии в Румынию, – сказал Никита. – А так запомнился дворец Чаушеску – впечатляющая архитектура.

Композиторы задач

Регулярное участие в различных олимпиадах сделало Никиту частью своеобразной тусовки, которую он сам с изрядной долей иронии называет математической богемой. Это ребята, которые постоянно выезжают на летние и зимние школы, учебно-тренировочные туры.

– Я прикинул, что почти с каждым участником сборной России я уже не то что пересекался, а даже жил в одной комнате, – делится наблюдениями Никита.

На таких мероприятиях школьники занимаются по семь часов. Чаще в форме олимпиад: выдается листок с заданиями, которые нужно решить. В выходные дни на занятия отводится по четыре часа.

– Да не перегреваемся мы там! – убеждает меня Никита. – Поиграешь в волейбол, повисишь в Интернете – и все, отошел. Кстати, довольно часто обсуждение задач происходит и во время отдыха, если задача красивая, то она долго тебя не отпускает.

Именно от Никиты я впервые услышал, что задачи, как и их решения, могут быть красивыми. Даже авторов задач в математической тусовке зовут композиторами.

Без короны на голове

Лицейский преподаватель Никиты по математике Нина Кишкина тоже сторонница красивых решений. Она ведет его с шестого класса, причем по индивидуальной программе. Ученик зовет ее тренером.

На уроке, пока весь класс проходит тему, Никита решает олимпиадные задачи. Но, по словам Нины Кузьминичны, все равно регулярно отвлекается. То на помощь соседу по парте, то на задачу, которую она разбирает на доске.

– Бывает, подсказывает мне более красивое, по его мнению, решение, – рассказывает она. – Но знает меру, уроки никогда не срывал. У него нет короны на голове, поэтому и в классе к нему относятся нормально.

Учитель демонстрирует солидный фолиант, на котором золотыми буквами написано «Сборник задач по планетарной геометрии. Том 1».

– Эту часть он всю прорешал, – говорит она, листая страницы с задачами о косинусах, синусах, площадях, касательных и медиа­нах, – и еще часть второго тома.

– У Никиты феноменальная скорость освоения материала, пожалуй, выше, чем у всех, кому я преподавала, – признается учитель. – Работа с таким учеником – это существенная нагрузка. Искать ему интересные задачи, проверять решения… А рутинную проверку домашних, самостоятельных и контрольных работ у остальных ребят никто не отменял.

Чтобы соответствовать своему ученику, Нина Кузьминична прослушала не один курс московских преподавателей.

– Вебинар начинался в девять вечера и заканчивался ближе к часу ночи, – вспоминает она. – Зато теперь учу его с чистой совестью – чувствую в себе достаточно знаний.

Гладков2

Озарения в помощь

Вторым тренером Никита называет преподавателя центра дополнительного физико-математического образования при ТГПУ Александра Арбита.

– Никита пришел в наш центр примерно два года назад, он уже тогда показывал приличные результаты, но почувствовал необходимость выйти на новый уровень, – вспоминает Александр. – Одаренные дети порой не сходятся с людьми, но Никита сразу показал, что он исключение из правил. Мы быстро сблизились, я стал приглашать его в свою команду по игре «Что? Где? Когда?», и благодаря эрудиции он много раз выручал нас. А недавно ходили с ним кататься на сноубордах.

В центр математического образования наш герой пришел за специальными знаниями. Вместе с Александром они проходят геометрию масс, проективную геометрию, различные разделы теории чисел. К слову, проективную геометрию студенты начинают изучать на втором курсе, а Никита начал осваивать ее в девятом классе.

– В школе ребята решают типовые задачи, где отрабатывается определенный метод, – объясняет Александр. – А для того чтобы найти ответ к олимпиадной задаче, нужно совершить небольшое математическое открытие. У Никиты очень нестандартный ход мышления – довольно часто его методы отличаются от авторских. Где-то ему может недоставать специальных знаний, что он компенсирует своей способностью к озарениям и умением рождать новые математические идеи. Часто может показаться, что он пошел длинным путем, но именно это и помогает ему решать действительно сложные задачи.

«Там смогут меня удивить»

Победы на олимпиадах позволяют Никите поступить в любой университет страны без экзаменов. Он уже выбрал Московский физико-технический институт, факультет инноваций и высоких технологий. Причин несколько.

– Во-первых, мне кажется, что в общаге я буду жить все с той же математической богемой, так что не будет проблем с компанией, – говорит Никита. – Во-вторых, если повезет, то куратором моей группы станет Илья Богданов – один из лучших задачных композиторов в Европе. Да и просто, как мне кажется, преподаватели там смогут меня удивить.

А пока до поступления еще есть время, Никита собирается на всероссийские олимпиады по физике и математике. Говорит, грех не поехать, раз и туда и туда приглашают.

В университет Никита поступает на год раньше, в 17 лет. Зато без ЕГЭ – спасибо победам на всероссийских олимпиадах

Гладков

BELOWTABSLEFT1, Бизнес, Губерния

В Асиновском районе открылась современная мини-ферма

IMG_2858
Хозяйка фермы Лина Михайлина приготовила экспериментальную порцию сыра своими руками

 

Фермер Лина Михайлина свою рабочую одежду – джинсы и свитер – убрала в шкаф. Достала платье, капроновые чулки и сапожки на каблучках. Принарядилась, подкрасила глаза и губы – надо встретить гостей во всей красе. Одних только любопытных журналистов с видео- и фотокамерами приехало более десятка. Вообще народу на открытии семейной фермы Михайлиной в селе Ягодном Асиновского района собралось много – односельчане, областные и районные власти, коллеги со всего региона.

– Молочная ферма – моя давняя мечта. Я много лет держу коров, а последние 16 лет готовлю домашние творог, сметану, масло. Продаю все в Томске на Губернаторском рынке. За эти годы наработала своих клиентов, а вот продукции на всех не хватало. Думала о расширении подворья, но денег не было. Обратилась к властям. Выиграла грант, и дело пошло, – рассказывает Лина Ивановна.

IMG_2655

Настоящие кормилицы

С гордостью Лина Михайлина угощает гостей свежим молоком, разрезает вместе с випами ленточку и проводит экскурсию по новой ферме. Она состоит из трех частей – коровника, родильного отделения и цеха по переработке молока. Помещения теплые, просторные и светлые (освещаются светодиодными лампами).

– Главное в этой ферме то, что технология содержания животных, переработки молока для крестьянина не представляет большой сложности. Закуплены племенные коровы, дающие много молока. Все это позволит получать качественный продукт и прибыль. Мы будем тиражировать такие фермы в поселениях. Губернатор сказал, что крестьян, готовых открыть мини-фермы, бюджет поддержит, – рассказал заместитель губернатора Андрей Кнорр.

Итальянское оборудование помогает доить буренок. Полсотни коровок вручную и дважды в день подоить нереально. Всего же на ферме 72 головы, из них 51 – племенной породы. Красно-пестрые породистые телки закуплены в Хакасии при поддержке областной администрации.

– Вот Беляночка, а это Зорька, а тут Марта стоит… Я всех своих коровок по именам знаю. А как же иначе? Это же мои кормилицы. Во все трудные времена они меня выручали. Муж ушел в другую семью, я осталась с тремя детьми на руках и пятью коровами. От денежных алиментов отказалась – попросила сена для своих буренок и дрова, чтобы дом топить. Стала вести хозяйство одна, – улыбается Лина Ивановна.

И вспоминает, как получила водительские права и села за руль старенькой иномарки, чтобы домашнее молоко и сметану на рынок в город возить. Как доила коров вручную по несколько часов. Как варила творог и сбивала масло (чтобы все успеть, вставала в пять утра, а ложилась после полуночи). А когда сгорел дом и хозяйственные постройки, снова семью выручили коровы. С годами число дойного стада увеличилось до 38.

С улыбкой по жизни

– Я была уверена, что справлюсь. Я же сильная. Всю жизнь в деревне живу, папа мой был первым фермером в Асиновском районе. Он ушел из колхоза и создал свое хозяйство. Много чего я от него переняла, – с гордостью говорит потомственная фермерша. – Никогда не унываю, не опускаю руки перед трудностями. Я оптимист. А смех и улыбка творят чудеса. Дело идет лучше!

Сегодня Лина Михайлина работает не одна: вместе с ней трудятся в хозяйстве шесть человек. Среди них Оксана Девятникова и Николай Мазалев. Оксана – доярка, Николай – скотник. Оба приехали из Кемеровской области на заработки.

– У нас с работой в Анжеро-Судженске трудно. Сюда попали через знакомых. Приехали, посмотрели на условия. Жилье хорошее: коттедж-общежитие, есть баня. Рабочее место отличное. Посмотрите, какая чистота в стайках. Вода есть, свет есть. Зарплату получаем вовремя, – рассказывают наперебой Оксана и Николай.

По словами Лины Ивановны, сейчас доярка имеет 15 тыс. руб­лей в месяц. У скотника заработок 350–400 рублей в день. Все зависит от объема работы. К лету нагрузка увеличится, значит, и оплата повысится.

– Ферма появилась, несмотря на кризис, вопреки санкциям. Это замечательный пример хозяйствования на селе, из которого вырос классный проект мини-фермы, – отметил глава Асиновского района Александр Ханыгов.

Ягодненский сыр

Сейчас на ферме Михайлиной в Ягодном под брендом «Селяночка» изготавливаются шесть видов продукции. Новинка – сыр.

– Вчера сварила первую порцию. Вкуснота получилась! Попробуйте сами. Пусть это не итальянский или французский сыр, но уверяю, что не хуже. А даже лучше – в нем больше молока. Творог я варю из жирного молока. Из двух кило творога получается килограмм сыра. В моем сыре не только творог, добавляется масло сливочное. В общем – натурпродукт, – утверждает Лина Михайлина.

Аппетитные желтые головки сыра красуются на столе, покрытом белоснежной скатертью. Рядом – свежевзбитое масло, сметана. Молоко, сливки и творог двух видов. Есть обезжиренный, а есть 9%-й жирности. Гости дегустируют продукцию и нахваливают. Отмечают, что такое в магазине не найти. Тут же интересуются, где можно купить деликатесы от «Селяночки».

– Мы работаем на Асино и Томск. Больше на Томск. У нас точка на Губернаторском рынке. Берут нашу молочку магазины «Дубрава», «Плюшка-ватрушка». В планах охватить больше торговых точек. Завоевывать рынок будем домашним продуктом. Да, цена выше, чем на больших молокозаводах, но лучше взять полкило домашнего творожка, чем давиться чем-то непонятным. Тут в одном из супермаркетов потрясла в руках коробочку – крупинки творога гремят, как камушки. Как его едят люди? А наш творог можно есть без сметаны.

Технолог ООО «Евромилк» Анатолий Мурашев устанавливал на новой ферме оборудование по переработке молока
Технолог ООО «Евромилк» Анатолий Мурашев устанавливал на новой ферме оборудование по переработке молока

ЦИФРА

6 млн рублей получила Лина Михайлина за победу в конкурсе «Семейная животноводческая ферма».

От имени губернатора ­ Сергея Жвачкина хозяйке фермы вручен сертификат на покупку трактора МТЗ-82.

BELOWTABSLEFT1, Общество, Спорт, Строительство

Открытие «Ермака»

A06O3605

В центре Томска появился спорткомплекс, оснащенный по последнему слову техники

Через несколько лет после строительства легкоатлетического комплекса «Гармония», успевшего стать одним из значимых центров спортивной жизни региона, «Газпром трансгаз Томск» ввел в эксплуатацию еще один суперсовременный спортивный комплекс, который в апреле распахнет свои двери для всех желающих заниматься спортом. Расположен новый объект в самом центре города: по соседству со стадионом «Труд».

A06O3877

Не перевелись еще меценаты

«Не перевелись еще богатыри на нашей земле, не оскудела в сердцах молодецкая удаль…» – под эти слова ведущих торжественной церемонии открытия «Ермака» в пер. Спортивном появился огромный корабль. Зрители (а их собралось аж несколько сотен), конечно, удивились. Исторические персонажи поведали томичам о храбрых казаках, чья удаль молодецкая живет в памяти народной, а образ Ермака Тимофее­вича вдохновил газовиков дать его имя новому спорткомплексу.

На театрализованной церемонии открытия «Ермака» присутствовали заместитель губернатора Томской области по социальной политике Чингис Акатаев, начальник Департамента по молодежной политике, физической культуре и спорту Томской области Максим Максимов, мэр города Томска Иван Кляйн, другие официальные лица.

– Посмотрите, как украсил новый спорткомплекс облик города, – сказал мэр Томска Иван Кляйн. – Впрочем, так можно сказать обо всех объектах, которые строит «Газпром трансгаз Томск». Хочу от лица всех горожан сказать спасибо компании и лично ее руководителю Анатолию Титову. Мы вместе стараемся создавать для томичей отличные условия для занятий спортом. «Гармония» позволила и приобщить людей к физической культуре, и проводить соревнования не только городского, но даже всероссийского и международного уровня. Городская власть старается не отставать, а равняться по спортивным объектам надо именно на «Газпром трансгаз Томск». Компания, развиваясь, развивает и весь город. Это образец того, как можно сочетать интересы сотрудников с интересами жителей города.

На торжественной церемонии открытия «Ермака» Иван Кляйн вручил медаль «Меценат Томска» I степени Анатолию Титову. Эта общественная награда учреждена мэрией Томска в конце 2014 года и присуждается организациям, которые принимают непосредственное участие в реа­лизации проектов по созданию комфортной среды в городе, содействует развитию его инфраструктуры.

Открытие «Ермака» стало еще одним подтверждением того, что компания продолжает политику социальной направленности в своих регионах, одним из которых стал Томск.

– «Ермак» – это результат выступления нашей детской спортивной команды, которая заняла второе место на спартакиаде «Газпрома» в Казани и получила премиальные средства на развитие спортивной инфраструктуры, – отметил Анатолий Титов. – На эти средства мы приобрели здание, отремонтировали его, а также заменили паркет в «Гармонии». Огромное спасибо нашим юным спортсменам и их тренерам.

A06O4051

Лучшие в спорте

Раньше в здании по пр. Фрунзе, 11, располагался теннисный центр. Сейчас в комплексе два зала: тренажерный и многофункциональный, где можно заниматься настольным теннисом, фитнесом, йогой, единоборствами, другими видами спорта. Все занятия будут вести дипломированные специалисты, многие из которых имеют звания мастеров по видам спорта и даже чемпионов мира.

– Это здание всегда было связано со спортом, – вспоминает Максим Максимов. – Но в последнее время его состояние оставляло желать лучшего. Сейчас газовики в объект вдохнули новую жизнь на долгие годы. Причем жизнь, которая тоже будет связана со спортом. На мой взгляд, два этажа – это оптимальное решение при небольшой площади здания. Думаю, комплекс будет пользоваться популярностью.

Проект в полной мере оправдывает ожидания всех желающих заниматься спортом.

– Здесь более десяти тренажеров ведущих марок, они направлены на развитие всех групп мышц, – рассказывает инструктор тренажерного зала, известный томский пауэрлифтер Александр Обухович. – Здесь собраны не просто современные и многофункциональные тренажеры: они повторяют биомеханику движений человека, поэтому травматичность сводится к минимуму. На тренажерах могут заниматься и мужчины, и женщины, и даже дети.

Многофункциональный зал поражает простором. В нем тоже много оборудования, однако расположено оно максимально компактно, вдоль стен. В будущем, возможно, этот зал будет делиться на две части. Это удобно: в первой половине могут проходить тренировки по фитнесу (места вполне хватит), а во второй – соревнования по настольному теннису или единоборствам (для этого в «Ермаке» есть борцовский ковер).

Выйти на новый уровень

– Чтобы от занятий спортом был толк, они должны носить регулярный характер, – уверен директор филиала «Томскавтогаз» ООО «Газпром трансгаз Томск» Вячеслав Чебоксаров. – Получается так, что успешное выступление нашей детской команды на спартакиаде «Газпрома» в Казани и завоеванный ею денежный приз позволили и взрослым выйти на новый уровень, заниматься спортом, участвовать в корпоративных спартакиадах тем, кто еще вчера не был уверен в своих силах. Теперь результаты будут явно выше. Главное же, думаю, – это регулярные занятия физкультурой, для которых в «Ермаке» есть все необходимые условия.

– Для нас это был необычный объект, – размышляет директор строительной компании «Амалто» Горан Стешевич. – Ведь главное – это не внешняя красота, а надежность. А здание находилось в аварийном состоянии. Нужно было поставить его на «здоровые ноги». На все работы ушел год, на объекте трудились до 150 человек. Зато мы сделали так, что «Ермак» сможет проработать как минимум сто лет.

BELOWTABSLEFT1, Общество

Под мамино крыло

Фото: Наталья Барова

«ТН» побывали в гостях в замечательном детском доме, где педагоги любят детей и делают очень многое для их развития и воспитания. И все-таки каждому ребенку нужен дом и семья. Воспитатели вспомнили такой случай: как-то они возили детей на экскурсию. По дороге ребята увидели коров, которые паслись на лугу, и закричали: «Сгущенное молоко, сгущенное молоко!» Казалось бы, элементарное знание, а оно прошло мимо этих детей. Как и многие другие бытовые вещи, привычные для ребятишек, которые растут в семье…

Коля

Николай, 13 лет, в детском доме паренек живет семь лет. Мечтает о родителях и семье. Николай – настоящий красавчик: брюнет с голубыми глазами. Мальчик самостоятельный. Любому может дать отпор и сказать нет.

Коля учится в 7-м классе. Мальчишке очень повезло в начальной школе, учительница любила его как сына. Помогала делать уроки и всячески о нем заботилась. Когда Коля в младших классах научился складывать цифры, он очень радовался и кричал на весь детский дом: «Я умею считать!» Сейчас осваивать школьную программу Николаю помогают воспитатели. Он принимает эту помощь и после объяснения выполняет задание. Коля аккуратный, ухаживает за одеждой и следит за своей внешностью.

Максим и Сергей

Максим и Сергей – братья. Милые, обаятельные мальчишки. Максимка старший, ему 8 лет, Сереже – 7.

Макс второклассник, он очень добросовестный ученик. Старается учиться, но пока со школьной программой справляется с трудом. Пишет красиво, без помарок. С удовольствием рисует, особенно красками, лепит, раскрашивает картинки.

С Максимкой всегда можно обо всем договориться. Он легко находит общий язык с ребятами и со взрослыми. В быту аккуратист, вещи у него всегда аккуратно сложены. Как большинство мальчишек, любит подвижные и настольные игры. Первый помощник воспитателя – может и посуду помыть, и пол подмести.

Сережа очень нуждается в заботе и понимании взрослых. Он добрый мальчик, ласковый, легко идет на контакт. Сергей поздно начал говорить, и пока у него маленький словарный запас, но он занимается с логопедом. На занятия ходит с большим удовольствием, выполняет все упражнения. Любит слушать сказки, смотреть мультики. Сережа пошел в этом году в первый класс. На уроках старается, очень хочет научиться считать и писать, но крючки-палочки даются ему с большим трудом. Воспитатели пытаются создать ему условия успеха в рисовании и выступлениях. Макс опекает братика. Отвечает за него на вопросы, помогает одеваться, хотя Сережа может самостоятельно себя обслуживать.

Витя

Виктору 12 лет, он очень хочет в семью. Доброжелательный, общительный мальчик. У него много друзей среди ровесников. Витя быстро находит общий язык и со взрослыми. Ему нравится мастерить: выжигать, строгать, выпиливать. Парнишка активно занимается спортом, любит подвижные игры. С удовольствием ходит в компьютерный класс. Предпочитает отдыхать в спортивных лагерях. У Вити есть мечта – он хочет стать машинистом поездов.

Анатолий

Анатолию 13 лет. У парня много разных талантов. Он хорошо играет в настольный теннис и в футбол. В составе команды детского дома выступал на всероссийском турнире. Толя любит заниматься не только сугубо мужской работой – строгать, выпиливать, но и вязать, раскрашивать. Он с удовольствием участвовал в подготовке к Новому году: помогал украшать детский дом к празднику, предлагал идеи, как это сделать лучше.

Учится Толя в 6-м классе. Воспитатели говорят, что он может успевать гораздо лучше, но ленится.

Толя вежливый, аккуратный мальчик. Хорошо разбирается в людях: знает, как и с кем себя вести. Анатолию нужна семья, и в первую очередь отец, с которым он будет играть в футбол, ходить на рыбалку-охоту и чинить технику.

Геля и Капа

Ангелина и Капитолина – сестрички. Веселые, добродушные девчонки. Великолепные артистки. Страсть как любят танцевать и выступать перед публикой – это их стихия. Как-то в детский дом приезжала дэнс-команда «ЮДИ». Геля и Капа удивили танцоров. Девчонки бесстрашно выполняли любые движения, а вот многие мальчишки побаивались.

Они привязаны друг к другу и в то же время в их отношениях присутствует конкуренция. Каждая старается выделиться, показать свою значимость. Тем не менее правит бал младшая, 7-летняя Капа. Геле 8 лет. Обе очень подвижные. Но любят и творческие занятия – делать аппликации, рисовать карандашами, лепить из пластилина. В учебе девчонки не сильны.

По характеру лидеры. В детском коллективе пытаются устанавливать свои правила. И в то же время они добрые, отзывчивые девочки. Никогда не откажут в помощи не только взрослым, но и ребятишкам. В детском доме живут всего пару месяцев. У девочек есть младший двухлетний братик, которому тоже нужна семья.

all-feed, BELOWTABSLEFT1, RSS test, Культура, Общество

Как симфонический оркестр репетировал хиты мобильных телефонов

Фото: Алена Кардаш

IMG_8889

Увертюра

В первом классе я хотел научиться играть на домре. По непонятной причине именно этот трехструнный инструмент казался мне входным билетом в мир большой музыки. Но на семейном совете мой энтузиазм не восприняли всерьез, и я так и остался рядовым слушателем.

Поэтому, чтобы не ударить в грязь лицом, в ночь накануне репетиции Томского симфонического я вдоль и поперек проштудировал в «Википедии» статью, посвященную оркестру, и заснул ближе к четырем утра с «Шуткой» Баха в наушниках.

Проснувшись, я обнаружил, что не помню абсолютно ничего из прочитанного, зато композиция Иоганна Себастьяна играла у меня в голове непрерывно. Стоит сказать, что на сайте в описании аудиозаписи было указано: «Классическая музыка очищает разрушенный цивилизацией мозг»…

IMG_8904

Оркестровая роба

Тема концерта, на репетицию которого я еду, – классическая музыка, ставшая рингтонами. Среди «сокровищ мобильных телефонов» (а именно так называется концерт) вышеупомянутая «Шутка» Баха и «Маленькая ночная серенада» Моцарта. Если названия вам ничего не говорят, то уже первые нотки этих композиций вызовут озарение, вы их слышали сотни раз из динамиков своих и чужих телефонов.

По дороге напрягаю слух, не зазвонит ли у кого-нибудь из пассажиров маршрутки мобильник (отличная была бы деталь!), но мне не везет, и вся дорога проходит под песни про тюрьму и воровскую долю.

Моим проводником в органном зале становится директор Томского академического симфонического оркестра Владимир Дорохов. Признаюсь ему, что видеть представителей оркестра в повседневной одежде немного странно.

– Без робы? – переспрашивает он и, поймав мой недоуменный взгляд (я еще не отошел от шансона в маршрутке), поясняет: – Фрак, белая рубашка, бабочка. Когда постоянно играешь концерт за концертом, относиться к этой одежде начинаешь как к униформе. Поэтому между собой мы ее так и называем – роба.

Когда была анонсирована идея концерта, нашлись люди, которые посчитали ее приземленной и даже пошлой.

– Это была реакция «Фейсбука», – говорит Владимир. – А на виртуального, часто безымянного собеседника обращать внимание…

– Тем более половина мест в зале были раскуплены еще летом, что само по себе лучший контраргумент, – замечает руководитель отдела по связям с общественностью Ольга Суходолина. – Я на девяносто процентов уверена, что нас ждет аншлаг.

– Мы приближаемся к публике посредством каких-то изобретений, – продолжает Владимир. – Главное, чтобы зрители, которые никогда не были на концертах, пришли и начали открывать для себя мир симфонической музыки. Нужна своеобразная точка входа, так же как с джазом, попсой или роком. Произведение прозвучало, и открылся коридор для большего.

– Конечно, чтобы это быстрее произошло, стоит ходить почаще, – прибавляет он. – Но иногда даже мельком услышать по радио достаточно.

Сам Владимир начинал баянистом, а дополнительным его инструментом была домра (я проникся к нему глубочайшим расположением на этих словах). До поступления в училище он был далек от классики, по его словам, народное искусство – это совсем из другой области музыки.

– Для меня точкой входа стал «Реквием» Моцарта, – рассказывает он. – Оркестр и хор очень мягко ввели меня в этот мир, а уже потом начали открываться новые произведения и новые грани.

IMG_9124

Скрипки слева, виолончели справа

– А что стоит у вас на звонке? – не оставляю я попыток найти классную деталь.

– Я часто меняю рингтоны, потому что они мне быстро надоедают. Диапазон от попсы до классики и стандартных мелодий, – отвечает Владимир Дорохов. – На данный момент – это группа из 1990-х E-rotic с песней Voulez-vous coucher avec moi.

Он включает ее и раздается привычная для того времени электронная музыка со сладким, манящим голосом вокалистки, которой особенно удается французское слово «муа». Контраст аудиозаписи и органного зала настолько велик, что я удивлен, как никто не обернулся.

– Ты же директор оркестра! – поддевает коллегу Ольга Суходолина.

– Эта девушка пела еще с Bad boys blue, – оправдывается Владимир. – Меня вообще очень захватывает музыка периода конца 1980-х – начала 1990-х и потрясает ее качество. К слову, почти у всех ребят из оркестра стоят стандартные мелодии. Ставить классику на звонок… Это равносильно тому, что ты плотно пообедал и тут же еще раз наелся до отвала. Переедание.

Мы продолжаем экскурсию, и Владимир показывает мне, как расположены в оркестре инструменты. Начинает с профессионального анекдота.

– Перед каждой репетицией дирижер достает бумажку, поглядывает в нее и только после этого начинает. Весь оркестр гадает, что же в этой бумажке. И вот однажды она слетает на пол, скрипач поднимает и читает: «Скрипки слева, виолончели справа».

Владимир мне показывает сидящие попарно скрипки, расположенных рядом альтов. Но его слова тонут в музыке, оркестр продолжает репетировать, и, когда мы подошли поближе, он полностью захватил мое внимание.

Мы заходим за сцену, и Владимир демонстрирует мне ударные, контрабасы и «медь» – медные духовые инструменты. Но я заворожен флейтистом, оркестр исполняет Баха, и у флейты прекрасное соло.

– Вообще лучше слушать оркестр изнутри, – говорит Владимир. – Здесь, в органном зале, разницы почти не слышно благодаря уникальной акустике помещения, но вообще оркестр изнутри звучит ярче.

На симфонической волне

Освободив своих проводников, я сел совсем рядом со сценой, чтобы подслушать, что говорит дирижер оркестру. Однако, вынужден признаться, из всего, что он говорил, я распознал только слово «такт». Сосредоточиться на работе решительно не получалось. Одно произведение сменяло другое, и я растворялся в этой музыке, отражающейся от стен органного зала. Внутри было ощущение, что по телу пробегают волна за волной. Я смотрел на сосредоточенные лица оркестрантов, на палочку в руках дирижера, на тонкие пальцы, бегающие по струнам. Все было так упорядочено и правильно, что невозможно было думать о чем-то другом.

Но взмах дирижерской палочки – и магия кончилась, дирижер встал (на репетициях в отличие от концертов он может позволить себе сидеть), пожал руки музыкантам, и цельный механизм распался на маленькие детальки. Кто-то протирал инструмент и убирал его в чехол. Один парень писал что-то в своей партитуре. Я немедленно заглянул ему через плечо, но с тем же успехом мог смотреть в древнеегипетский свиток. Небольшие группки музыкантов обсуждали свои партии и репетировали.

Мне приходилось бывать на многотысячном рок-концерте, где толпа качалась из стороны в сторону в буйном экстазе, а ты растворялся в ней. Были и вечера с музыкой у костра, где важно было не столько мастерство исполнителя, сколько душевность и теплота момента. Но симфонический оркестр – это что-то совершенно иное.

Я вышел на улицу, и повседневный шум впервые больно ударил мне по ушам.

В программе концерта:

И.С. Бах – «Шутка» и другие фрагменты из Оркестровой сюиты № 2 си минор, В.А. Моцарт– «Маленькая ночная серенада», Ж. Бизе – увертюра и антракты из оперы «Кармен», П.И. Чайковский – фрагменты балета «Щелкунчик», М. Брух – «Кол нидрей».

all-feed, BELOWTABSLEFT1, RSS test, Персона

Галина Климовская: жизнь и книги

Владимир Крюков

Климовская002

Если что было не так, слишком горько и слишком печально, то ведь – чай, в России живем… Но если автору удалось согреть читателям душу тем почти материальным теплом, что идет и идет во все времена, даже тяжкие и очень тяжкие, из глубин российской народной жизни, то скажем те же слова, но уже с совсем другим чувством: чай, в России живем!

Из предисловия Галины Климовской к своему сборнику повестей и романов «Синий дым Китая», Томск, 2013

IMG_2333

Профессор в другом измерении

Профессор Томского университета доктор филологических наук Галина Климовская – любимый преподаватель нескольких поколений студентов. И многие из тех, кто сегодня читает лекции и ведет занятия на филфаке, – ее бывшие ученики. И все это, как сказала когда-то Галина Ивановна, «дает великолепное ощущение укорененности на родном факультете».

Она автор учебных пособий для студентов и старшеклассников. Практическое пособие по орфографии для выпускников школ и абитуриентов переиздавалось многократно.

TNews774_25Сам я помню ее замечательный курс по старославянскому языку, который увлек меня именно благодаря такому прекрасному педагогу.

Некоторое время после окончания университета я не видел Галину Ивановну. Знал, что она преподает и пишет научные статьи и книги. Знал, что ведет спецкурсы по математической и структурной лингвистике, учит студентов основам лингвопоэтики.

(Все эти термины потребовали бы пространного объяснения. Скажем главное: это на стрежне современной науки, в ее авангарде).

Но вот десяток лет назад я встретил Галину Ивановну совсем в другом жизненном контексте. Как-то меня позвали на встречу в литературный клуб «Автограф», который ведет в Пушкинской библиотеке Ольга Никиенко. И там была Галина Ивановна. Я увидел, как уважительно ее слушают, но не как пришлого человека, какого-нибудь лектора, а как своего товарища. Да, она была здесь, в этой творческой аудитории, своей.

В тот вечер я получил в подарок сборник ее стихотворений. Это были вполне состоятельные стихи, искренние, написанные автором, который знает, что такое поэзия, и умеет оставаться в поле ее притяжения. Вот, скажем, такие:

Зазолотилось, зажелтело,
Взялось рябиновым огнем
Все то, что летом зеленело
Во весь небесный окоем.

Тот, от кого зависит это,
Бывал у роковой черты –
И вот окрасил гибель лета
В цвета безумной красоты…

Но дальше – больше. Галина Климовская стала писать прозу. Одна за другой появлялись повести «Согра», «Синий дым Китая», «На Всесторонней», «Онка»… Если стихи мне просто понравились, то проза покорила, подчинила своей силой, верной интонацией, точностью слога.

Как все начиналось

И мне захотелось узнать, как это все случилось. Такая возможность представилась.

– Галина Ивановна, не помню, чтобы вы заглядывали на заседания университетского лит-объединения…

– Зачем бы я туда ходила в те годы, если я ничего не писала. Нет, писала очерки в университетскую газету о многих университетских ученых, это был мой жанр. В ожидании места в аспирантуре два года была сотрудником томской газеты «Молодой ленинец». И это не только сочинение текстов, но и школа общения с людьми. Однако журналистика – это другое, другое… Потом началась наука…

– И все-таки творчество вас настигло. Когда и как?

– В 60 лет я защитила докторскую, и тут на меня «напали» стихи. Это странным образом (а может, и не странным) совпало со смертью матери, тети, рождением внуков – я была в них «вкручена» по части кухни и пеленок (и бесконечно, в течение почти 15 лет, чтения им вслух русской и зарубежной литературы). Ко всему этому 60 лет – это все же рубеж какой-то. И вот тем летом, когда я в очередной раз приехала на университетскую базу отдыха в Киреевск, со мною уже был блокнот, и этот блокнот был наполнен моими дурацкими стихами.

– Уж прямо-таки дурацкими…

– Ну, первые стихи у всех дурацкие. Разве что у Пушкина… Но и последующие мои стихи не всем нравятся. Володя, понимаете, у них есть секрет. Весь свой прежний жизненный опыт я превратила в театр, все пережитое, передуманное предстает как будто за цветным бликующим стеклом. И еще я постоянно в стихах над собой посмеиваюсь и над всеми посмеиваюсь, по-доброму, понятно. Но я уже не могла писать попросту: «Ах, как я его любила, как любила…» Это надо было писать в студенчестве, когда я четыре года была влюблена в одного сокурсника и не видела света белого. Но это большое любовное горе спасло меня от многих глупостей жизни. И я в этом мраке безответной любви переключалась на учебу, просто училась да училась… Кстати сказать, один из моих тогдашних однокурсников, а теперь уже большой русский поэт, глубокий лирик Василий Казанцев написал мне: «Жаль, что Вам не удалось развить свой поэтический дар». Он сумел развернуть целлофан, в который упакованы мои стихи, можно сказать, расшифровал их и нашел, что стихи достойные, но…

– Василий Казанцев, который в этом году отметит свое 80-летие, не изменил поэзии. А вы отправились по дороге прозы…

– Вы же видите, что я болтливый человек, что от меня всегда ждут рассказов. Все, что я сейчас пишу, это уже на сто раз когда-то рассказано, я только решилась записать.

Откуда что

– Все-таки лукавите, Галина Ивановна, больно просто получается…

– Нет, понятно, что устный рассказ и повесть – это разные жанры. На бумаге я играю со словами, да и материал надо выстраивать, воплотить в сюжет. Но прежде всего вокруг меня всегда были люди со своими историями: в больнице, в поездках, в том же Киреевске. Была переписка с сокурсниками, это большое дело – письма. Что-то было в жизни, чего-то не было…Все годится в повесть…

Ну, вот идем мы с тетей по Новокузнецку, а впереди медленно идет женщина, такой потухший, погасший человек. И я слушаю историю этой женщины, у которой погиб сын – расстрелян по доносу в 1937 году. И сразу после того умер муж… Это стало основой романа «Вот и все». А что касается бараков на кузнецком комбинате, в обстановке которых протекают его события, – это все со слов матери, она мне много рассказывала. Это опыт моих родителей, приехавших сюда в 1929 году, они все это прошли.

Ну и мне не дает покоя моя пестрая родословная, мои глубокие корни. С одной стороны, это полушляхетство. Иркутск, мой дед, кровная их связь с сибирской железной дорогой.

– Ого, Галина Ивановна, романтика, голубая кровь…

– Нет, я себя ощущаю пермячкой, мои другие предки, по матери, – это карелы, финны, может быть. Поэтому я по натуре язычница. Меня все призывают покреститься, может, я это когда-нибудь и сделаю. Вообще, когда люди узнают, что я правнучка священника, совсем недоумевают, как я до сих пор некрещеная. Но ведь так в жизни было все непросто. Вот мой отец, внук священника, сын церковного старосты, атеист, хотя пел в церковном хоре. Потом, в Гражданскую вой-ну, стал эсером. А по призванию он учитель русского языка… Да и церквей в тогдашнем Сталинске не было…

– Вернемся к прозе. Я все-таки не могу поверить, что это так внезапно нахлынуло, что не было никаких сигналов раньше. И никаких опытов общения со словом в детстве?

– Почему же нет? Еще в школе я в творческом кружке участвовала, мне приносили буквальный перевод шорского эпоса, а я превращала это в стихи, делала литературную обработку и стилизовала под знакомые мне русские былины. А как же иначе?

И вот как-то еду домой из этого самого Дома пионеров в мамином довоенном пальто, берете. Стою в конце трамвая с рулоном бумаги, позади за мной убегает дорога – стальные рельсы, и я, робкая, забитая девчушка, вдруг думаю: вот так и пойдет моя жизнь: с бумагами, и все время надо что-то писать… А ведь тогда не было еще о чем писать.

«Мы – были…»

– Спасибо, Галина Ивановна. Вот это уже как-то ближе. А много позже вы поняли, почувствовали, что о многом пережитом, увиденном и услышанном нужно рассказать и вы сможете это сделать.

– Да, потом это таким снежным комом свалилось. Вот в Новокузнецке еду мимо дома, где, я помню, жила больная несчастная девушка, и знаю, что про все это я должна написать.

Написать, как маме во время войны дали учебный комбинат и надо было из подручного человеческого материала делать специалистов, мастеров. А для начала нужно научить их хотя бы читать – вот такие ученики. Но благодаря маме мы голод военный пережили: ей полагался неплохой обед, и она приносила его домой. Ну и огороды – тоже здоровое питание. Никакой интеллигентной жизни у меня не было, но я читала, читала, читала. Библиотека располагалась в двух шагах от дома.

Был Вениамин, брат мужа моей тети Веры, героини многих моих повестей. Он воевал, попал в плен – немецкий, потом – наш плен, и до конца жизни, будучи уже рабочим на КМК, ходил отмечаться в комендатуру. Он с большим уважением ко мне относился, к моему образованию. Звал меня по-родственному Галя. Вот он и сказал однажды: «А написала бы ты про нас. Про нас ведь никто не напишет, а ведь мы были». С тех пор я и сама села писать и всем говорю: садитесь и пишите о своих родных и близких, о самих себе…

– Галина Ивановна, так ведь это же знаменитая шаламовская фраза: «Были ли мы? Отвечаю: «Были» – со всей выразительностью протокола, ответственностью, отчетливостью документа».

– Ну вот видите, как все укладывается в один контекст. И, конечно, важно, чтобы эти рассказы мои кому-то были интересны, чтобы тебя слушали. Мой взрослый внук Иван начал меня расспрашивать о прошлом нашего рода. Вот откуда, может быть, и пошло мое говорение. И Толя, муж моей внучки, архитектор, тоже стал слушать. Вот я и говорила, и говорила – со слов моей матери…

Я привела в порядок свои фотоальбомы. И все равно посещают невеселые мысли: будет ли их кто-то смотреть или никому не нужно, неинтересно, с чего начались наши несколько родственных семей?

Секрет остается секретом

– Читаю у вас в предисловии к большой книге избранного: «Я отношу себя к тому типу пишущих прозаические тексты, который Н.С. Лесков назвал «списатели с жизни». Жизнь как она есть настолько богаче моего воображения, что я посчитала бесполезным делом соревноваться с ней в «сочинении» человеческих характеров и судеб людей. Зачем, когда только смотри, слушай, вдумывайся – и «списывай». И все-таки так ли уж насквозь не выдуманы все ваши истории, или есть что-то, рожденное воображением?

– Абсолютно придумана только повесть «Звуки музыки». Ничего из жизни филармонии и быта музыкантов я не знаю. Конечно, я любила и люблю музыку. Когда-то у меня был друг-меломан. Мы ходили на концерты, слушали много пластинок. Я отточила слух и вдруг стала замечать, если приезжие оркестранты фальшивят. И сегодня слушаю музыку только в записи. Да и публика на концертах нынче не та, что когда-то. Ну ладно, это я отвлеклась…

– Мы, кажется, разобрались, что было побуждением к сочинительству. Но откуда стиль, ваш замечательный, вполне узнаваемый стиль? Можно ли назвать авторов, книги, которые на вас повлияли, как-то помогли становлению слога, интонации? Как раньше писали: это воспитанник такой-то школы, последователь такого-то направления…

– Конечно, я училась, сама того не замечая, у многих писателей – и современных, и прошлых времен. Кроме того, я ведь долго вела спецсеминар по стилистике художественной речи. Ну вот много лет назад мы взяли со студенткой главу «Тамань» из «Героя нашего времени» Лермонтова. Разбираем и понять не можем, в чем же волшебство этого простого на первый взгляд текста. Берем прозу ближе нам по времени, начало ХХ века. Улавливаем то знаменитое отклонение от норм литературного языка, которое мы связываем с именами Платонова, Зощенко, Замятина, со всем русским модерном. Но тонкий секрет этих текстов так и остается секретом. Мы знаем, что эта линия русского модерна искусственно была прервана соцреализмом. Но мы понимаем, что ее, эту линию, нельзя было просто прочертить дальше и дальше – в этом была бы некая избыточность. Так что в этой приостановке было и рациональное зерно. Да и как подражать Платонову – только эпигонство получится. Так все сложно. Видите, я как-то хитро ушла от вашего вопроса.

– Лингвопоэтические разборы литературных текстов представляют только академический интерес?

– Нет, лингвопоэтика – дисциплина практическая. Мы даем студенту методическую – на основе теории – удочку, чтобы он сам ловил стилистическую рыбку. Мы на наших семинарах как бы распаковали писательские папки с их секретами. Все это открыто, начинай сам смелую работу над словом, бери, учись.

– И все-таки я попрошу вас назвать ваши имена…

– Хорошо. Начну с Пушкина, Чехова, Бунина… Еще до того как я начала писать, я любила – и люблю – Набокова, я знаю наизусть целые куски из его «Подвига», наиболее любимого мной.. А Татьяна Толстая, ее малая проза: «На золотом крыльце сидели», «Факир», «Петерс»! Откуда что берется?! Шукшин, конечно…

– А Трифонов?

– Ах, Володя, вот если бы была такая религия под названием Юрий Трифонов, я бы стала ее горячим приверженцем. Вы посмотрите даже на названия некоторых его повестей – «Обмен», «Другая жизнь», «Отблеск костра», «Время и место». Одно-два слова – и неисчерпаемая глубина жизни, мыслей, чувств…

В своем сборнике упражнений по русской орфографии я приводила примеры, сотни примеров из русских авторов XIX–XX веков. Какое было удовольствие просто эти примеры выписывать!

А продолжать в своем сочинительстве кого-то… Как вы это представляете? Думаю, с годами происходит глубинное внутреннее понимание: вот так надо писать, а так не надо. Можно учиться выходить из одного художественного пространства в другое. Но не должно быть такой прямой установки: дай-ка я что-то покручу и вот так как-то напишу… Нет, все эти решения рождаются где-то в подкорке, втемную…

Как и принято, о планах

– Вот сейчас в альманахе «Каменный мост» печатаются ваши «Петербургские этюды» – случаи, по большей части курьезные, из жизни автора, его встречи с разными людьми. Это стало частью той самой локальной истории, которая, как река в океан, впадает в большую историю. Не буду оригинален и спрошу о ваших писательских планах.

– У меня есть тетрадочка, а там перечень тем, которые нужно бы воплотить. И самое ближнее – это теперь уже «Московские этюды». Вот вам, например, история про джинсы. В те давние годы за ними нужно было выстаивать неимоверную очередь. Я выстояла и купила их для зятя, но увидела, что они длинноваты. И моя спутница по многочасовой очереди предложила пойти к ней домой и поменять их. У нас, говорит, есть размер поменьше. В московской хрущевке приняли меня душевно, на стол собрали, хотя кто я им? Вижу на серванте фотографию девочки лет пяти. Без задней мысли спросила, кто же этот ангелочек. И попала в болевую точку. Мне рассказали со слезами, что бабушку с внучкой (то есть их младшей дочерью) сбил на Рублевском шоссе так называемый членовоз – правительственная машина. Родителям погибшей девочки анонимно помогли деньгами и строго советовали обо всем молчать. Вот такой рассказ «Джинсы для зятя».

Другой рассказ повеселее. Однажды сижу я с моими учеными московскими друзьями в ресторане. Подходит метрдотель, спрашивает, не поет ли кто из нас. А я дома пою, и мой кот Абросим даже любил меня слушать. Я призналась, что я домашнее сопрано, и мне предлагают подойти к их старушке-аккомпаниаторше. Выясняется, что их постоянная исполнительница на сессии. Старушка предлагает мне спеть самое легкое – романсы. И вот мы с ней пропели «Белеет парус одинокий» и еще романсов девять. Я до сих пор сама не понимаю, что меня сподвигло на это рискованное и немного сумасшедшее действо. Но вот однажды я пела в московском ресторане «Центральный» на тогдашней улице Горького. Сюжет для небольшого рассказа…

А еще такая тема, как невстречи с Лотманом, Бахтиным: я постеснялась пойти к этим людям с друзьями, не будучи приглашена лично. И теперь очень жалею.

Начала рассказывать и уже не могу остановиться. Это какой-то большой открытый текст жизни. Вот и все, пожалуй…

«Что может человек в извечном соперничестве с всемогущим течением времени, разрушающим цивилизации, превращающим в пыль вечные города и растворяющим в себе наши маленькие человеческие жизни? Он может помнить, и это единственное, чем человек в состоянии преодолеть тотальную необратимость времени. Память как этико-философская позиция автора и определяет уникальную возможность одновременного и проживания и творения времени…

Из послесловия профессора Вячеслава Суханова к сборнику повестей и романов Галины Климовской «Синий дым Китая»

BELOWTABSLEFT1, Персона

Томская медсестра дошла по фронтовым дорогам до Германии

Фото: Юрий Цветков

TNews774_23

На фронте ее называли Данилушкой. За фамилию Данилина. За внешнюю хрупкость в сочетании с бойким характером. За редкую доброту и за то, что никогда не плакала. Глядя на нее, начальник госпиталя однажды не сдержался: «Данилка, как только тебя на войну взяли? Я бы ни за что не взял. Ты такая маленькая, худенькая, еле ходишь. В чем только душа держится?» На что 20-летняя медсестра Вера Федченко (тогда, до замужества, еще Данилина) с обидой ответила: «Скажете тоже! Да я бегаю быстрее всех вас вместе взятых!»

По фронтовым дорогам в составе своего госпиталя томичка дошла, добежала, доехала, добралась до Германии. Став свидетелем и участником одного из самых жестоких сражений Великой Оте­чественной войны.

Шприц вместо автомата

Нескончаемый звук рвущихся бомб, автоматных выстрелов и скрежет танков, от которых закладывало уши. Самолеты, летевшие так низко, что, казалось, сейчас заденут брюхом крышу госпиталя. И солдаты, которые, истекая кровью и издавая глухие стоны, ползли к врачам. Их было столько, что земли не видно. Шаг сделать страшно: того и гляди наступишь на раненого. Это было боевое крещение Веры Федченко. И первый круг ада. Битва на Курской дуге.

– Когда я пришла поздно вечером домой и сказала, что послезавтра уезжаю на фронт с госпиталем, мама и брат заплакали. А я нет, – тихонько вытирает слезы Вера Парфирьевна, вспоминая ноябрь 1943 года, когда она получила повестку. – Это я теперь стала много плакать. Особенно когда показывают фильмы или передачи про Курскую дугу. А тогда, на войне, почти совсем не плакала, все больше смеялась. Я боевая девчонка была. И солдатиков раненых смешила – анекдоты им рассказывала. А они хохотали над моими баснями и приговаривали: «Ну ты, сестричка, как скажешь-скажешь что-нибудь – живот от смеха лопнет!»

Эта способность никогда не унывать, за которую томичку уважали на фронте, корнями еще из той, мирной жизни. Верочка всегда была неробкого десятка: и за словом в карман не лезла, и постоять за себя в случае чего могла. Когда умер отец, она пошла работать швеей. Начавшаяся война внесла свои коррективы: всех мастеров перевели в массовый цех, где кроили уже не модные пальто, а военные гимнастерки. Верочка была стахановкой. За отличную работу получила благодарность и красивое платье. А она и надеть-то его успела только один раз.

– Я ведь изначально должна была врагов убивать, а не раненых лечить. Нас набрали целый батальон девчонок – учили на автоматчиков. Может быть, видели в фильмах, как они на танках едут и стреляют? – рассказывает Вера Парфирьевна. – С восьми утра до пяти вечера я форму солдатам шила, потом до полночи шли учения. А зима была, холодно, снега по пояс… Но на фронт меня в итоге отправили с госпиталем – у них медсестер не хватало. А я этой премудрости обучена была: как только началась война, подружка, которая работала в железнодорожной больнице, заманила меня на медицинские курсы. Так и началась моя служба.

Правда, навыки управляться с автоматом Вере все же пригодились. Под Курском госпиталь расположился в деревеньке, неподалеку от места сражения. Так что бомбить медпункт нередко наведывались немцы на самолетах. Завидев бомбардировщик, люди без всякой команды хватали автоматы и стреляли по ним. Заметив однажды, как ловко медсестра Вера сбила самолет, майор восхитился: «Ну, Данилина! Как ты здорово стреляешь!» На что девушка пожала плечами: «Меня же в автоматчицы готовили. Как бы я на войну приехала, в танк села, а стрелять не умею…»

«Гимнастерок не снимать!»

Этот сценарий повторялся везде, куда приезжали 10 медсестер из Томска: в Тамбове, Кжишове, Львове, Киеве, Кракове. Тороп­ливое приветствие, короткий инструктаж, спешная подготовка медпункта к приему раненых. Госпиталь размещался где придется. Под Курском в распоряжение врачей отдали конюшню. А там – ни воды, ни света, ни удобств.

– Работа была на износ. Но нам и в голову не приходило жаловаться. На войне никто не спрашивал, можешь ты что-то делать или нет. Приказ отдан – как хочешь, так и выполняй, – вспоминает Вера Парфирьевна. – На одну медсестру приходилось 200 лежачих больных: кто без руки, у кого голова пробита, у кого нижнюю часть тела оторвало. И нужно успеть всем дать лекарства, накормить, обиходить. У некоторых солдат, которые долго пролежали на земле, в ранах заводились черви. Во время перевязок мы доставали их и выбрасывали в ведро. Но самое страшное зрелище было в отделении, где лечили горевших в танке солдат. Они лежали под специальными каркасами.

Мест в госпитале не хватало даже для больных. Поэтому медсестры, валившиеся с ног от усталости, засыпали где придется. Чаще всего в уголке, сидя на стуле. А по вечерам, когда темнело, они ходили за водой на речку, что в нескольких километрах от госпиталя. Пробирались через лес и вздрагивали от каждого шороха – рядом стояли немцы. Но пользоваться колодцами было еще страшнее: местные жители поговаривали, что после ожесточенных боев там остались трупы.

– Но на войне не только страшно было. Забавных историй тоже хватало, – улыбается Вера Парфирьевна. – Пошли мы однажды за водой с нашим санитаром, дядей Ваней. В деревьях филин заухал, мы, два дурака, ведра побросали и как припустились бежать! Я вообще-то самая шустрая была, но тут угнаться за ним не смогла. Даром, что дядя Ваня пожилой уже и с хромой ногой. Бегу, ругаю его на чем свет стоит! Долго мы потом смеялись, вспоминая этот случай.

Крепкое слово, признается медсестра, и ей приходилось слышать от солдат. Но на них она никогда не обижалась. Все больше жалела.

– Разве можно было на них злиться? Они себя не щадили, когда в атаку шли. Случалось, по две тысячи человек за раз теряли, – вздыхает Вера Парфирьевна. – У них такие раны серьезные, кроватей нормальных нет. Да еще и голод. Под Курском ели одну вареную кукурузу – больше ничего не было, немцы разбили склад с провизией.

Правда, солдатам тоже доставалось от строгой медсестрички, которую все называли исключительно по имени-отчеству. Вера часто журила их: «Я сколько раз повторяла вам: вечером гимнастерки и брюки не снимать! Знаете же, что к ужину немцы прилетят бомбить. И вы бежите в своих белых кальсонах и майках – целься не хочу!» А еще не давала спуску очень уж навязчивым ухажерам. Зато своих подружек-медсестер, которые бегали по вечерам на танцы, всегда подменяла на дежурствах. Наблюдая эти рокировки, начальник госпиталя не удержался: «Данилка! Еще раз прикроешь кого-нибудь из них, я тебя побью! Это что такое: они тебя обманывают, развлекаются где-то, а ты за них работаешь!» Она только плечами пожимала: ну а как девчонок не выручить, у них же любовь. Сама Верочка в те годы о свиданиях еще и не думала. Свою любовь и судьбу она встретила после войны. Сегодня гордость 91-летней Веры Парфирьевны – дочь, двое внуков и трое правнуков.

Домой на верхней полке

Она уже несколько лет жила под мирным небом, когда ей приснилась бомбежка. Сон был таким реалистичным и беспокойным, что Вера упала с кровати. Увидев это, ее мама расплакалась.

Память о войне еще долго не отпускала Веру Парфирьевну. Вспоминались бесконечные железнодорожные станции, по которым они колесили с госпиталем. Возвращался ужас, пережитый во время переезда по хлипкому мосту через Днепр.

– Я ведь плавать не умела. И до сих пор не умею. Папа запрещал нам купаться в Ушайке – там тонуло много детей. А чтобы мы не ослушались, сказал: «В реке водятся пиявки. Укусит такая – на всю жизнь рябым станешь», – поясняет Вера Федченко. – А еще помню, как меня потеряли в Киеве. Железную дорогу бомбили постоянно. Как начнут палить, мы из вагонов выскакивали и врассыпную. Подолгу, бывало, лежали в канавах, пока все не закончится. Видимо, так и простыла, температура высокая поднялась. Выгрузились мы на станции в Киеве, а место для госпиталя еще не определили. Тогда девчонки усадили меня на лавку: «Жди, – говорят, – Данилка, здесь, мы за тобой вернемся». Не знаю, сколько я там просидела в горячке, когда меня какая-то тетка забрала к себе домой. Похлебкой накормила. А на следующее утро она сходила на станцию, узнала, где приезжий госпиталь расположился, и отвела меня к девчонкам.

К концу войны томские медсестры добрались до Германии. Название немецкого города, в котором они лечили русских солдат, Вера Парфирьевна не знает по сей день. Зато хорошо помнит момент, когда услышала заветное слово «Победа!».

– Мы первыми узнали, что кончили воевать. Вы еще ничего не знали, а мы уже кричали «ура!» и палили из автоматов в воздух. Вы стали кричать только утром, – улыбается женщина.

Правда, служба для томичек на этом не закончилась. Через несколько дней в госпиталь стали привозить солдат, освобожденных из немецкого плена. Вера Парфирьевна к тому времени уже была старшей сестрой, принимала больных туберкулезом, тифом, дизентерией, по 70 человек за один раз. Домой томских девчонок отпустили только в 1946 году.

До родного города они добирались около полутора месяцев. Все по той же железной дороге. Ехали, что называется, вповалку. Даже верхние полки для багажа были заняты людьми. Одни плакали, другие пели песни, третьи весело разговаривали. А Вера Данилина всю дорогу молчала и думала про маму, которую не видела несколько лет.

На вокзале Томск-2 девушку встречал брат. Оттуда всей толпой отправились в гости к Данилиным, где был накрыт стол. Девчонки выпивку не любили, но от радости, что наконец-то вернулись домой, пригубили немного вина. В Томск из десяти медсестер вернулись восемь: одна во время войны нашла жениха и осталась с ним, другая – в Москве у родственников.

– Сегодня из нашей команды я одна осталась, – вздыхает Вера Парфирьевна. – В прошлом году я получала медаль за Курскую дугу, одна-одинешенька там была. Никого из моих девчонок уже нет. А ведь мы с ними столько тысяч километров проехали по миру за Победой…

all-feed, BELOWTABSLEFT1, RSS test, Персона

Лишь одна женщина Томской области обладает уникальной военной наградой

Наградной «иконостас» майо­ра милиции Ирины Образцовой состоит из восьми медалей и четырех знаков отличия
Наградной «иконостас» майо­ра милиции Ирины Образцовой состоит из восьми медалей и четырех знаков отличия

Офицеру милиции Образцовой железный крест «За службу на Кавказе» вручили во время очередной командировки в Чечню 25 марта 2002 года. Он уникален тем, что 150 лет назад аналогичной награды удостаивались солдаты и офицеры Российской империи. В современной России их присваивают участникам боевых действий в горячих точках Кавказа.

Оба этих знака имеют форму креста. В центре, на фоне пересекающихся клинков, изображен герб современной России. Двуглавый орел с высоты птичьего полета наблюдает за происходящим на Русской земле. На левой стороне креста рельефно выделяются слова «За службу», а справа – «на Кавказе». Крест изготовлен из благородного серебра для офицеров и бронзы для нижестоящих чинов. Оба металла символизируют чистоту, справедливость, мужество.

Постовая в юбке

Ирина родилась в Новосибирске в рабочей семье. В жилом дворе совсем не было девчонок, поэтому дружбу водила с пацанами. Вместе с ними выходила с клюшкой на лед, была смелой разведчицей в мальчишечьих войнушках.

О работе в милиции девушка мечтала со школьной поры: Ирина хорошо училась, отлично стреляла, бегала. В выпускном классе из Северска, куда к тому времени переехала ее семья, писала письма в Новосибирск, Омск, Саратов, туда, где базировались школы милиции. Но отовсюду приходил отказ: в те годы барышень на учебу брали только по направлению. Но мечта о службе во внутренних органах не покидала вчерашнюю школьницу. Ирина продолжала методично обходить районные отделы милиции Томска, ответ в каждом был как под копирку – железное «нет». Оставалось еще одно ведомство – Госавтоинспекция, управление которой в ­1970-х годах находилось на пл. Ленина, 13. Чем зацепила она тогдашнего начальника Крюкова, Ирина Михайловна не знает до сих пор, но на всю жизнь она запомнила слова Владимира Леонтьевича: «А я почему-то вам верю, оформляйтесь».

Ирина была единственной женщиной-регулировщиком в конце 1970-х. И в жару, и в мороз она бойко управляла городским дорожным движением на участке от пер. 1905 года до путепровода. Азам профессии ее учил легендарный дядя Коля (Николай Путинцев). Кстати, будущий муж Ирины заприметил симпатичную блондинку на перекрестке в районе 4-й поликлиники, на тот момент это был, пожалуй, самый горячий (аварийный) участок дороги в Томске.

Чеченский поход

Потом Ирина Образцова надолго ушла на «гражданку». Заочно окончила ТИСИ, родила дочь. В Управление внутренних дел женщина-офицер вернулась через 14 лет, работала в отделе реа­билитации репрессированных, потом перевелась в штаб. В военный котел лейтенант Образцова попала в 2002 году.

– Мне говорили, что поеду в Ханкалу, – вспоминает Ирина Михайловна. – Это спокойное, благоустроенное место с финскими домиками и бетонными дорожками. Работать буду в управлении, никаких командировок, бомбежек.

В первую волну чеченской кампании командированные уезжали на три месяца, во вторую – уже на полгода.

Боевое крещение

Трехчасовую дорогу из Моздока в Ханкалу томичи осилили за восемь часов – обстрелы шли с регулярной очередностью. Добирались в колонне, «ленточкой», как принято говорить у служивых людей.

Палатка на 37 человек… Печку топили через каждые три часа – на дворе стоял февраль. Томичка оказалась одна среди мужчин, поэтому вместо гостеприимного предложения пообедать с дороги командир из Ростова почти час взывал к ее разуму. У тех, кто наблюдал эту встречу, было шоковое состояние от того, что в чисто мужской коллектив приехала женщина.

Первые дни она жила в общей палатке, отделившись от мужского мира простынкой, потом для новенькой сотрудницы где-то раздобыли совсем небольшую брезентуху.

– Поначалу все думали, что я испугаюсь и сбегу, они ведь не могли меня сами отправить назад, – признается Ирина Образцова. – У меня было пять точек непосредственно в горной местности – вот тебе тихая работа и финские домики. Летала на вертушках в Ведено, Моздок. Там районные отделы внутренних дел обычно размещались в зданиях школ. Электричества не было, оконные проемы практически полностью закладывались кирпичами, такая темень стояла.

В обязанности уже капитана Ирины Образцовой входило налаживание взаимодействия между федеральными структурами и местными органами внутренних дел. Для передачи опыта из России приезжали участковые, дознаватели, следователи, штабисты. На местах многие РОВД не работали из-за того, что часть сотрудников уходила в горы к боевикам, кого-то за сотрудничество с федералами расстреливали. Население хоть и оказывало радушие и гостеприимство, но военные всегда были начеку и перемещались только группами.

Первое боевое крещение сибирячка получила в Шали. «Чехи» обычно совершали набеги в вечернее и ночное время. В момент нападения Ирина Образцова, как и все рядом, отстреливалась из автомата. После атаки бойцы стали по-другому к ней относиться: смотри-ка, не смалодушничала, не отсиделась в укромном месте.

Гранатовый запас для Михайловны

Ирина Образцова была для бойцов как мама.

– Когда выезжаешь на спецоперацию, – глаза Ирины Михайловны теплеют, – ребята уже меня ждут. – Кто-то ремешок на автомате поправит, кто-то лишний магазин от автомата в разгрузку засунет, кто-то гранату. Возвращаешься на базу, банька уже наготове – на войне это обязательное условие. А какие блины они мне пекли! С творогом.

Вечерами ребята пели под гитару на два голоса, вспоминая дом, родных и любимых. Нередко они ей признавались: «Без тебя мы напьемся, а так просто отдох­нем душой».

Намного позже и командир ее части, и рядовые не раз говорили: сначала мы думали, что цаца приехала, а оказалась женщиной, нередко решавшей и делавшей больше, чем высокие чины. Грубостей в свой адрес на войне в отличие от «гражданки», она не помнит. Настолько деликатно все к ней относились.

Ирину Образцову несколько раз высокопоставленные генералы, среди которых был и Борис Грызлов, пытались отослать домой. Но ответ был всегда одинаков: она приехала работать.

Пять командировок на войну

На счету этой женщины пять командировок, причем первые три случились подряд, одна за другой. После годового перерыва она снова отправилась в Чечню. В общей сложности в районе боевых действий Ирина Образцова провела 2,5 года. Для близких у нее была заготовлена легенда: уехала передавать опыт в другие города. Истинную причину скрывала тем, что старалась часто звонить.

Жизнь на «гражданке»

К мирной жизни она возвращалась непросто. Благо реабилитация в Томске проходила на высоком уровне. Но до сих пор, готовясь к встрече с однополчанами, всю ночь может не сомк­нуть глаз.

О боевом прошлом Ирина Образцова мало кому рассказывала, многие из знакомых даже не догадывались об этой странице в ее биографии. Глядя на стильную, ухоженную женщину, разве можно представить ее с автоматом в руках, лихо расположившуюся на бэтээре?

Сегодня Ирина Образцова работает в одном из корпусов ТГПУ комендантом. После реконструкции в нем располагаются бизнес-инкубатор и научная библиотека. Корпус стал основной площадкой для международных симпозиумов, конференций педагогического университета – беспокойное хозяйство.

Для поддержания идеального порядка Ирина Образцова подобрала хорошую команду помощников, которые не делят обязанности на свои и чужие. Здесь все трудятся на благо и репутацию вуза.

В дни отдыха Ирина Михайловна уезжает за город на дачу, где она собственноручно перестроила домик и сложила баньку. Слушать пение птиц, наблюдать за месяцем, отражающимся в озерной глади, привечать здесь дочку и любимицу внучку Диану. Все это она заслужила с полным правом.

На вопрос, какой праздник ей ближе, Ирина Михайловна не задумываясь отвечает: «У меня их три – 23 февраля, 8 Марта и 10 ноября. Женщине с боевым прошлым мужчины дарят белые хризантемы и розы.

 

BELOWTABSLEFT1, Персона

Как томское замужество Марии Бочкаревой стало первым шагом к созданию женских батальонов

Бочкарёва
Мария Бочкарева

 

Когда закончился сеанс фильма «Батальонъ», на который ходили мы с мужем, в зале раздались робкие аплодисменты: «Браво женщинам!» Нашлось, впрочем, немало таких, которые разделили точку зрения Маяковского на женские батальоны смерти: «Бочкаревские дуры». А я в первую очередь пожалела, что мало кто из зрителей знает, что судьба Марии Бочкаревой, этой «русской Жанны д’Арк», крестьянки, ставшей офицером, тесно связана с Томском. А еще чисто по-женски подумалось: найди она здесь хорошего мужа, обрети семейное счастье, и, наверное, не было бы ее подвигов, за которые ей лично жали руку президент США Вудро Вильсон, король Англии Георг V. Но и не было бы расстрела Красноярским ЧК в 30 лет…

Память только в книгах

…Пустырь, заросший кустарником, останки столетних «деревяшек», давно не обитаемых, и – бетонный забор как знак того, что на этом месте вырастет какой-нибудь кирпичный монстр. Так сейчас выглядит Горшковский переулок в историческом районе Болото, в котором в конце XIX – начале XX века селились бедные мещане, ремесленники и крестьяне. Если бы в переулке сохранился дом № 20, на нем могла бы висеть табличка: «Здесь жила Мария Бочкарева, одна из первых в России женщин-офицеров, георгиевский кавалер». Именно здесь она принимала роковое решение записаться добровольцем на войну.

Из официальных документов, свидетельствующих о томских годах жизни Бочкаревой, в Государственном архиве Томской области сохранилось лишь свидетельство о первом браке. В частности, в метрической книге Вознесенской церкви г. Томска за 1906 год актовая запись № 17 гласит: «Число и месяц заключения брака: 22 января 1906 года. Звание, имя, отчество и фамилия жениха: Томской губернии и уезда, Семилужской волости, дер. Больше-Кусково крестьянин Афанасий Сергеевич Бочкарев, православного исповедания. Звание, имя, отчество и фамилия невесты: Томской губернии и уезда, Ново-Кусковской волости, поселка Ксениевского крестьянская девица Мария Леонтиевна Фролкова, православного исповедания».

Любовь до утопления

В каких условиях взрослела Мария Бочкарева, легко представить, прочитав книгу «Яшка» – автобиографию, записанную с ее слов американским журналистом Исааком Левиным. В описании возвращения в Томск осенью 1914 года из якутской ссылки – вся житейская драма этой женщины:

«Сердце громко стучало, когда я сошла с поезда в Томске. Целых шесть лет меня не было в этом городе. Слезы застилали взор, когда я шла по знакомым улицам. Вот здесь, в двухэтажном доме, впервые познала я непостоянство мужской любви. Это было десять лет тому назад, во время Русско-японской войны, и мне тогда исполнилось пятнадцать. А вон в той маленькой уже обветшавшей лавочке, где и сейчас вижу склонившуюся за конторкой фигуру Настасьи Леонтьевны, я провела пять лет отрочества, обслуживая покупателей, моя полы, стирая и латая одежду. А вот и труба, над которой вьется дымок, – это тот самый дом, в котором около восьми лет назад началась моя замужняя жизнь и где я в полной мере испытала жестокость мужского нрава. И вот, наконец, подвальный этаж, где мои отец и мать прожили 17 лет. Я распахнула настежь дверь. Мама пекла хлеб и не сразу обернулась. Как она постарела!..»

Бочкарева упоминает о том, что встретилась и с сестрой Афанасия Бочкарева, и та сообщила, что его забрали в армию и что он вроде как был в числе первых взятых немцами военнопленных. «Я о нем больше никогда не слышала», – Мария Леонтьевна демонстрирует равнодушие неспроста. В прессе тех лет было распространено мнение, что она поехала на войну мстить за мужа. Но это не так. Совместная жизнь с Афанасием была так ужасна, что на подвиги ради него она точно не пошла бы. Тяжелая работа и вечная нужда – это еще полбеды. Муж пил, бил зверски. Однажды Бочкарева сбежала от него в Барнаул к сестре, а когда он нашел ее, попыталась утопиться: «Я перекрестилась и бросилась в глубокие воды Оби. Ах, какой восторг умереть вот так! Значит, я перехитрила Афанасия. Я избежала его смертельных объятий».

Спасение в войне

Со вторым мужем, Яковом Буком, Мария познакомилась в Иркутске, когда осуществила второй, удачный побег от Бочкарева. Ей было 21, ему – 24. Глава, в которой Мария Леонтьевна описывает первые три года совместной жизни, называется «Мгновения счастья»: она наконец-то любила и была любима. Когда Яшу осудили за участие в банде китайских разбойников, она поехала за ним в добровольную ссылку под Якутск. Но в суровых краях любимый изменился: увлекся картами, начал пить, был жутко ревнив. Однажды, заподозрив жену в неверности, связал петлю из веревки, накинул ее на шею своей Марусе, заставил взобраться на табурет и выбил его из-под ног… Через мгновение опомнился, поспешил ослабить узел. Вскоре после этого в отсутствие Якова из дома украли любимую лошадь хозяина. Бочкарева была в ужасе, ожидая его реакции. Тут-то и пришло решение уехать на фронт…

Конечно, нельзя объяснять желание Марии Леонтьевны воевать только лишь тем, что ей нужна была причина расстаться с мужем-извергом. Но, по всей вероятности, последние потрясения семейной жизни создали, так скажем, благодатную психологическую почву.

Она остригла волосы, переоделась в мужскую одежду, запаслась в дорогу двумя буханками хлеба и отправилась в Томск. «Перед глазами вставал Яша, снедаемый горем. Совесть взывала к ответу. Разве я не клялась ему в вечной преданности? Но, с другой стороны, разве жизнь с ним не становилась для меня опасной? – вспоминает Мария Бочкарева. – Быть верной Яше не значит погибнуть, а попытаться спасти его, вырвать его из той среды, в которой он погряз. Но можно ли сделать это иначе, чем, отличившись на войне, написать прошение царю в его защиту?»

До Томска Бочкарева добиралась два месяца. В ноябре 1914 года явилась, как она вспоминает, в штаб 25-го резервного батальона, расквартированного в городе.

– По какому делу? – спросил дежурный.

– Хочу поступить на военную службу.

Военные расхохотались: «Вы же баба!» Командир, поддавшись ее упорству, посоветовал писать царю: взять на службу женщину мог разрешить только он. Мария Бочкарева заняла восемь рублей у матери и отправила телеграмму. Некоторое время спустя Николай II прислал ответ: разрешить зачислить в строй как солдата.

– Это был самый счастливый день моей жизни, – ликовала Мария Леонтьевна.

Зато ее мать сорвала со стены портрет царя, перед которым каждое утро крестилась, и изорвала его в клочки…

Первую ночь в казарме 25-летняя девушка раздавала тумаки направо-налево. «Нормальные отношения с солдатами устанавливались довольно медленно», – признает она.

Имя на всю жизнь

Среди солдат было принято звать друг друга сокращенными именами или прозвищами. Попав в полк, Мария попросила называть ее Яшкой – в честь второго мужа. Это имя прилипло к ней и потом спасало жизнь. Например, весной 1917 года солдатики, разложенные агитацией большевиков и братающиеся с немцами, не раз хотели побить неугомонную патриотку, которая постоянно взывала к их совести.

Бочкарева имела на это моральное право: за храбрость в боях она была награждена несколькими Георгиевскими крестами и медалями. К моменту производства в унтер-офицеры вынесла с поля боя больше 50 раненых. Была четырежды ранена и всегда возвращалась на передовую. Председатель Государственной думы Михаил Родзянко, с которым Мария Леонтьевна встретилась в Петрограде в мае 1917 года во время отпуска, называл ее «мой геройчик». Он предложил женщине представить свое видение того, как поднять дисциплину в армии. Она подумала с полчаса и… Так возникла идея женского батальона смерти.

Дальнейшие события более-менее верно (если не придираться к деталям) показывает художественный фильм. Большая ложь там в одном: когда немцы вели наступление на участке, где воевал женский батальон, мужчины в большинстве своем не бросились им на помощь. Та война закончилась позорным Брестским миром. Но называть проигравшей Марию Бочкареву язык не повернется…

 

Поселок Ксеньевский – это будущий город Асино. Изначально его населяли крестьянские семьи из Новгородской губернии, переехавшие в Сибирь, где правительство давало большие наделы земли. Родители Марии переехали в 1895 году, Мане было шесть лет (в семье, кроме нее, было еще две дочери). Спустя несколько лет, не укоренившись «на земле», семья перебралась в Томск.

 

Шел август 1914 года. Пришел приказ о мобилизации, и (…) поднялась гигантская волна народного воодушевления. Что-то было священное в этом отклике народа. Это были возвышенные, великолепные и незабываемые минуты жизни. Они завладели моей душой. И когда Василий украл нашу лошадь и меня охватил ужас при мысли о том, как это воспримет Яша, в моем мозгу внезапно вспыхнула мысль: ВОЙНА! «Ступай на войну и помоги спасти свою страну» – взывал внутренний голос.

«Яшка. Моя жизнь крестьянки, офицера и изгнанницы»

– Это же война! – взорвалась я. – А на войне не может быть никакого компромисса с врагом!

В толпе солдат раздались громкие возгласы:

– Чего тут стоять и слушать эту бабу? Дай-ка ей пинка под зад! Лупи ее!

Через секунду меня начали колотить.

– Ребята, что ж вы делаете, это ж Яшка! – услышала я чей-то сочувствующий голос.

Отделавшись небольшими ушибами, я тут же решила просить об отпуске и ехать домой, прочь от этой войны, в которой больше не было боевых действий.

Аронова

Марию Бочкареву в фильме «Батальонъ» играла актриса Мария Аронова.

«Когда я работала над ролью, – рассказывала Аронова, – мне очень хотелось передать любовь к девочкам, которые шли за ней в батальон. И как все девочки в батальоне стали ее детьми»

BELOWTABSLEFT1, Образование

Чтобы отдых на водоемах не стал для взрослых головной болью Андрей Колчанов и Сергей Касаткин придумали браслет

pebble2

Купальный сезон не за горами, а это значит, что для родителей начинается пора переживаний за своих детей: не дай бог утонут. Чтобы отдых на водоемах стал для взрослых не головной болью, а радостью, аспирант ТПУ и по совместительству магистрант подмосковного Сколковского института науки и техники Андрей Колчанов и его одногруппник Сергей Касаткин придумали инновационный браслет, который вовремя оповестит родителей о том, что с купающимся ребенком не все в порядке.

браслет2

Идея устройства возникла у молодых изобретателей в Массачусетсе во время форума Innovation Workshop, где они представляли Сколтех. На форуме за месяц надо было разработать и представить макет или прототип общественно полезной вещи.

– Когда мы ломали голову над тем, что бы такое изобрести, обратили внимание на российскую статистику детских смертей в ЧП на воде, – вспоминает Андрей Колчанов. – Тогда мы загорелись идеей разработать прибор, который предупредил бы родителей, что ребенок в беде. Посоветовавшись с инструкторами в бассейнах, мы с Сергеем и придумали браслет. После презентации задумки в Америке, вернувшись домой, с азартом продолжили задуманное.

Недавно молодые ученые закончили работу над действующей моделью. Устройство Колчанова и Касаткина – это пластиковый браслет с начинкой из датчиков, микропроцессора, радиопередатчика и других примочек. Надетый на руку юного купальщика браслет незаметно измерит его нормальный пульс и проанализирует движения рук в спокойном состоянии. Когда ребенок, который не умеет плавать, начнет тонуть, он невольно начнет махать руками, пытаясь грести, а его сердце забьется в бешеном ритме. Все это почувствуют датчики, передадут на процессор, а радиоустройство отправит сигнал на такой же гаджет взрослым. Он-то и начнет тут же вибрировать и пищать. Вовремя узнав о том, что ребенок в беде, родитель или зазевавшийся инструктор бассейна получает шанс оперативно спасти малыша. Андрей Колчанов добавил, что, если получится, изобретатели вставят в корпус браслета еще и поплавок. Если ребенок уйдет под воду, поплавок выскочит, всплывет на поверхность и подскажет, в каком месте искать пострадавшего.

– Скоро будем испытывать прототип в «поле», – продолжает рассказ о невероятно востребованном изобретении Андрей Колчанов. – Но это не значит, что разработка браслета закончена и его можно пускать в массовое производство. В ближайшее время мы планируем собрать более компактную, герметичную и производительную версию прибора.

Окончательный вариант гаджета изобретатели собираются сначала презентовать на научных конкурсах, а потом внедрить в производство. Старт продаж, по словам томского аспиранта, запланирован на второй квартал следующего года, а примерная цена составит 55 долларов. По нынешнему курсу это чуть больше 3 тыс. рублей. Колчанов не исключает, что браслет будет поставляться в детские дома бесплатно, смотря как пойдет дело. Кстати, пригодится такой прибор и некоторым взрослым, например, не умеющим плавать, а потому спрос на изобретение обещает быть большим.

По статистике МЧС, из 42 утонувших в водоемах области в прошлом году четверо – дети и подростки.

BELOWTABSLEFT1, Новости

10 марта в «Аэлите» пройдет очередной этап кинофестиваля «Кино без барьеров»

h38CtiS4YcQ10 марта в зрелищном центре «Аэлита» пройдет очередной этап кинофестиваля «Кино без барьеров» — «Томское эхо»

Начало в 11.00

Вход свободный.

Организаторы: Томское региональное общественное движение «Доступное для инвалидов высшее образование», РООИ «Перспектива» (Москва), администрация г.Томска

Справки по тел. 54-51-07 или по почте divo-tomsk@sibmail.com

1 сеанс
Программа 12+ Начало в 11 час.
Открытие. Приветствие (5 мин.)
1. «УРОКИ ИТАЛЬЯНСКОГО» (26 мин.)
Страна — Россия, режиссер — Тофик Шахвердиев (2013)
Глухонемая девочка, колясочница, не ходит. Не может говорить ни на родном русском, ни на языке глухонемых. На отдыхе в Италии это не мешает ей легко и весело общаться со служащими отеля и постояльцами из разных стран. Фильм о ней и её приятеле, маленьком мальчике, который знает, почему одни дети рождаются здоровыми, а другие больными.
2. «МОЯ ЖИЗНЬ: ОСВОБОЖДЕНИЕ» (29 мин.)
Страна – Великобритания, режиссер — Кейт Монаген (2012)
Рубен, Харли и Николь – трое разных двенадцатилетних ребят, у которых есть одно важное общее: все трое имеют мечту и не позволят никому и ничему встать у них на пути. Даже синдрому Дауна. С самого рождения их плотно опекает семья, но этим летом, когда мы наблюдаем за ними, ребята делают первые шаги к независимой жизни. Вглядываясь в детали жизни этих троих удивительных детей мы видим, как они доказывают, что могут делать все то, что делают и другие люди, и даже лучше. Чтобы вырваться наружу из обволакивающего защитного пузыря своей семьи.
3. «МАКРОПОЛИС» (8 мин.)
Гран-при VII Международного фестиваля «Кино без барьеров» 2014 г.
Страна – Великобритания, режиссер — Жоэль Симон (2012)
Этот мультипликационный фильм снят о двух игрушках, попавших в брак прямо с фабричного конвейера. Ожив, они восстают, убегают и пытаются догнать грузовик с игрушками, полные решимости присоединиться к друзьям, несмотря на свои изъяны… Потерявшись в огромном незнакомом городе, они ошеломлены сложностью стоящей перед ними задачи
Обсуждение
Перерыв
2 сеанс
Программа 16+ Начало в 13 час.
4. «ИНТЕРВЬЮЕР» (13 мин.)
Страна – Австралия, авторы – Женевьев Клей-Смит, Робин Брайан (2012)
Придя на интервью в престижную юридическую фирму, Томас Хауэлл получает больше, чем рассчитывал: насмешку над его галстуком, инсценировку «Гарри Поттера» и шанс изменить жизнь отца и сына.
5. «МОЙ ПУТЬ В ОЛИМПИЮ» (60 мин.)
Страна – Германия, режиссер – Нико фон Глазоу (2013)
Режиссер следует за атлетами с инвалидностью, которые готовятся к Паралимпийским играм в Лондоне 2012 года. Фильм рассказывает о безруком американском лучнике Мэтте Штуцмане, норвежской теннисистке Аиде Дахлен, команде игроков в сидячий волейбол из Руанды, одноногой немецкой пловчихе Кристин Реппе и полностью парализованном игроке в бочча Греге Полихронидисе из Греции.
6. «БАСТИОН» (10 мин.)
Страна – Великобритания, режиссер – Рэй Джейкобс (2014) Перед самым закрытием в парикмахерскую входит совершенно лысый человек. Отражение в окне и раздражающая челка привели его к мысли — пора стричься.

BELOWTABSLEFT1, Культура, Персона

Геннадий Сокуров: Жизнь как классическая русская драма

Сокуров

«Улыбаться будем?» – спрашивала фотограф у юбиляра, нацеливая на него объектив. На что директор томской драмы Геннадий Сокуров со свойственной ему иронией ответил: «Нет, конечно! В театре должны улыбаться артисты. Вот тогда руководитель может поставить себе зачет».

Истинная забота проявляется в мелочах. Отправляя коллектив на гастроли в Уфу, Геннадий Аркадьевич снабдил его в дорогу целой корзиной пирогов. Памятные даты, связанные не только с днями рождения сотрудников, но и с юбилеями спектаклей, никогда не проходят незамеченными в театре. А его умение угадывать с подарками уже давно перестало всех удивлять. На этой неделе Геннадий Сокуров сам принимает поздравления с 65-летием.

По законам моря

– Геннадий Аркадьевич, люди по-разному относятся к юбилеям: одним нравятся торжества в свою честь, другие их откровенно не любят и стараются всячески избежать. С какими чувствами подошли вы к своему 65-летию? И кто первым поздравил вас с днем рождения?

– В этом смысле я не исключение: как и большинство людей, не испытываю особой радости в связи с юбилеем. Уж очень солидная дата. И потом, мне всегда некомфортно в ситуации, когда я становлюсь объектом поздравлений и пристального внимания. Я больше люблю сам говорить людям приятные слова и дарить подарки.

Что касается моего юбилея, то первыми, как и много лет подряд, меня поздравили коллеги во время планерки. Родные их опередить не успевают просто потому, что я уезжаю на работу очень рано, когда они еще спят – в семь часов. Привычка подниматься в пять утра живет со мной еще со времен армейской службы на морфлоте.

– А какими еще привычками и навыками вы обязаны морским походам по Тихому и Индийскому океанам?

– Своей нелюбовью к рыбе и морской капусте – так накушался их за три года, что до сих пор видеть не могу (улыбается). А если говорить серьезно, то именно служба на корабле воспитала умение грамотно выстраивать отношения в коллективе. Находясь в замкнутом пространстве долгое время, люди волей-неволей начинают искать возможность самоопределения и одновременно «пристройки» друг к другу. Поэтому, когда я возглавил сначала школу, а потом театр, у меня был четкий ориентир – людям, находящимся рядом со мной, должно быть комфортно.

– Гимназия №29, которую вы создали почти с фундамента, стала одной из лучших в городе. Шесть иностранных языков, мощный художественно-эстетический блок, возможность поступления в ведущие вузы города без экзаменов… А какой жизненный урок вы хотели преподать своим ученикам?

– Научить их самостоятельно мыслить и ориентироваться в этом мире. Нет более нужного и полезного навыка в жизни. А для того чтобы человек мог самостоятельно и безошибочно принимать решения, у него должно быть поле разнообразной информации и возможность проверить свои силы в разных сферах и областях. Вот в чем мы с педагогами видели нашу главную задачу. Как показала жизнь, эта задумка удалась.

Искусство ставить вопросы

– Судьба распорядилась так, что вам достались не просто два больших творческих, амбициозных коллектива. В обеих командах львиную долю составляют женщины. В преддверии 8 Марта признайтесь, управляться со слабым полом – сложная задачка?

– Совсем нет. Все будет хорошо, если женщина чувствует, что она уважаема, любима и оценена руководителем. Скажу вам больше, с женщинами работать проще и комфортнее, чем с мужчинами. Последние часто бывают капризны. И сфера деятельности тут ни при чем. Дело в необъяснимой слабости мужчин, которые все время ощущают недостаток внимания и чувствуют себя недооцененными.

В чем причина такого мировосприятия, я, если честно, понять не могу. Возможно, потому что мне повезло по жизни с наставниками. Когда я пришел в пермскую школу молодым учителем иностранного языка, моими коллегами стали педагоги, работавшие еще в довоенное время. Они были людьми особой породы – с мощным внутренним стержнем, чувством собственного достоинства и умением оценить по достоинству этот мир. И, что самое главное, они не боялись признаться себе, что чего-то не знают. Сегодня это встречается сплошь и рядом: учитель заходит в класс и начинает читать предмет по учебнику, буква в букву. А педагог всегда должен быть открыт миру и всему новому.

– Чего вы не можете и никогда не могли позволить себе как руководитель?

– Мой директор в пермской школе однажды произнес фразу, которую я запомнил на всю жизнь: руководитель должен любить свой коллектив, а не себя во главе коллектива. Поэтому у меня есть золотое правило: я не имею права не уважать людей, с которыми работаю.

– Любой театр, как и всякое учреждение культуры, не может похвастаться стабильностью и финансовым благополучием. Не страшно было браться за такое беспокойное хозяйство?

– Решение действительно было непростым. Хотя бы потому, что мне на тот момент было 50 лет – все-таки не самый подходящий возраст для кардинальных жизненных перемен. И потом, в гимназии у меня все было отлажено, система работала как часовой механизм – без напоминаний и усилий с моей стороны. Приход в театр можно сравнить разве что со взятием девятого вала. Понравиться новому коллективу и заслужить доверие, чтобы люди пошли за тобой, стало отнюдь не самой трудной задачей. Сложнее было освоить новое дело, понять его специфику и нюансы. Потому что любить театр, что называется, извне, приходя раз в месяц на спектакли, и служить театру – совсем не одно и то же. Даже сегодня я не могу сказать, что возглавляю эту махину. Для того чтобы руководить театром, нужно посвятить ему всю свою жизнь, а я отдал только 15 лет.

– Как вам кажется, любить и понимать театр могут все без исключения люди?

– Боюсь, что нет. Способность воспринимать искусство – как музыкальный слух: или он есть, или его нет. Один очень известный и уважаемый в Томске человек, не буду называть его имени, как-то сказал мне в приватной беседе: «Никак не могу понять, что такое театр. И что это за профессия такая, когда взрослые люди выходят на сцену и придуриваются». Очень жаль, когда люди не способны слышать и воспринимать то, о чем говорят им артисты и режиссер через спектакль. Театр драмы – не прокатная площадка для концертов и антреприз. Мы не должны развлекать людей. Но и поучать их тоже не наша задача. Театр не должен отвечать на вопросы, он должен их ставить.

Послушайте!..

– Геннадий Аркадьевич, а вне работы вы тоже лидер?

– Да что вы! Мне этого хватает в театре. А дома я с удовольствием передаю властные полномочия жене. Думаю, что это правильное положение вещей.

– Вы вместе с супругой уже больше 40 лет. А сегодня, смотришь, поженились люди и через несколько лет разбежались…

– Все зависит прежде всего от умения людей слушать и слышать друг друга. Отсюда рождаются и уважение, и понимание, и взаимная поддержка. Сегодня многие списывают все на внешние обстоятельства: жизнь тяжелая, жилищные условия не те… У нас с женой, например, тоже была ситуация, когда оставалось три рубля до зарплаты. А когда мы получили свое первое жилье, заехали в пустую квартиру с одним чемоданчиком и двумя авоськами книг в руках: у меня – по педагогике, у супруги – по медицине. Дочку мы воспитывали вдвоем: у нас не было рядом ни бабушек, ни дедушек. Кто был свободен, тот и брал на себя домашние хлопоты – от уборки до готовки. Плохо или хорошо, но мы это делали. Так что все зависит от людей.

– Почему в вашем кабинете появилась табличка со словами: «Я отвечаю за то, что говорю. Но не отвечаю за то, что вы слышите»?

– Проза жизни. Люди часто обращаются к тебе за какой-то помощью или советом, а слышат только то, что хотят слышать. Но это касается в основном не моих сотрудников, а тех, кто приходит в театр извне. Директора, который хорошо знает свой коллектив и живет его жизнью, ни о чем просить не нужно. Он сам все видит и сам все сделает.

– Томская драма предлагает зрителю спектакли на любой вкус: самых разных жанров и сюжетов. А с каким жанром могли бы сравнить вы свою жизнь?

– Думаю, что моя жизнь – это классическая русская драма. И в ней есть место всему: и трагикомедии, и лирическому сюжету, и комической линии. Знаете, проведя в кресле директора более 30 лет, я понял, что самая сложная работа – быть руководителем самому себе. Если нет самодисциплины и самоорганизации, ничего в жизни не получится. Вообще ничего.

Справка «ТН»

Геннадий Сокуров окончил факультет романо-германской филологии Ижевского государственного университета, Московский свободный педагогический университет по специальности «менеджмент в образовании», Академию повышения квалификации при Министерстве образования РФ по программе «Управление образованием». Работал на ТНХК переводчиком, возглавлял школу №36 и гимназию №29. С 2001 года директор Томского театра драмы. Лауреат премии им. Н.Крупской, отличник народного просвещения РФ, заслуженный учитель РФ. Награжден юбилейной медалью «400 лет городу Томску». Женат, имеет дочь и внука.

BELOWTABSLEFT1, Губерния, Культура

Костюм – дело театральное

костюм01

Спонсор рубрики «Вечные ценности» — ООО «Стройгаз», генеральный директор Александр Ким

Как превратить представление нарядов в искусство

Улу-юльскому театру костюма название не нужно. Его и так знает весь Первомайский район и значительная часть Томской области. А осенью прошлого года Улу-Юл прогремел на всю Россию: театр костюма победил на международном фестивале детского творчества «Салют талантов», который состоялся в Сочи. Диплом лауреата первой степени этого конкурса, возможно, самая значительная награда театра. Но далеко не единственная за его практически 30-летнюю историю.

Отработанная схема

Что такое улу-юльский театр костюма? Это трижды образцовый коллектив. Это месяцы кропотливой работы (труппа театра собирается каждый день после уроков на три-четыре часа) ради 30 секунд на сцене. Это дети, которые сами шьют костюмы и сами их представляют. Это красивые, оригинальные и разнообразные коллекции – за 28 лет их скопилось великое множество. А начиналось все как небольшое хобби матери-учительницы и дочери-школьницы, которые сейчас являются соруководителями театра костюма.

Зоя Первова в 1986 году пришла работать учителем трудового воспитания в среднюю школу поселка Улу-Юла. Ее дочь, Ольга, в это время училась в восьмом классе. И очень любила рисовать. Особенно ей удавались различные наряды. Мама решила, что это стремление и умение надо как-то использовать. В итоге одноклассницы Ольги под руководством Зои Михайловны из старых штор и других подручных материалов сделали коллекцию одежды: воплотили рисунки Первовой-младшей в реальность. Всем понравилось. Причем больше всего – самим школьницам, которые с энтузиазмом трудились ради необычных нарядов. Решили, что нужно повторить.

С тех пор прошло уже 28 лет, но театр костюма работает по все той же схеме: Ольга Первова (которая успела окончить Томский колледж культуры по специальности «режиссура и хорео­графия», а также Кемеровский институт культуры) рисует коллекцию, Зоя Первова создает выкройки, а школьницы шьют и представляют костюмы на различных сценах. Хореографией заведует Ольга Первова. Правда, со временем в команде появился еще один необходимый человек – менеджер, который вынужден решать постоянно возникающие вопросы с финансированием. Его функции выполняет заместитель директора Улу-юльской средней школы по воспитательной работе Тамара Максимова. Дело в том, что у театра костюма нет постоянного источника финансирования. Конечно, помогает администрация школы, но этого недостаточно, особенно для выезда на различные смотры, фестивали и конкурсы, в которых театр с 1998 года участвует с завидной регулярностью. Ведь Улу-Юл находится в глубинке. И чтобы труппа театра костюма выехала на показ хотя бы в Томск, нужно не менее 10 тыс. рублей только на дорогу. Поэтому спонсоры необходимы. Иногда они находятся, иногда нет.

Разрешение у ребенка

– Мы не театр моды, мы театр костюма, – говорит Зоя Первова. – Театр моды – это одежда, которая должна соответствовать определенным и достаточно узким рамкам. Театр костюма – это эксклюзивные наряды, большая творческая составляющая и невероятная зрелищность. Здесь намного больше полет фантазии. В одном из дипломов написали: «Название коллектива соответствует содержанию». Для нас это лучшая оценка.

Полет фантазии, как ни странно, гармонично сочетается с рутинной работой. Школьницы, которые трудятся в театре костюма, невероятно усидчивые и организованные. Ведь на перенос наряда с красивой картинки в реальную жизнь уходят месяцы.

– Представляете, как это развивает ответственность? – продолжает Зоя Михайловна. – Костюм состоит из нескольких элементов, на каждую часть нужно очень много времени. Мы собираемся каждый день после уроков и можем сидеть до позднего вечера. Зато потом школьники будут знать, что это именно их костюм. И если кто-то, скажем, приболел и не может выехать на очередной конкурс, то мы спрашиваем у ребенка разрешение: позволит ли он представить свой наряд перед зрителями другому человеку?

– На одном из конкурсов в Новосибирске был забавный момент, – рассказывает Тамара Максимова. – Члены жюри там спрашивали у всех участников: кто вам шьет костюмы? Почти все дети отвечали: «Родители, учителя». А сами были только моделями. И вот заходят улу-юльцы. В шикарных нарядах. Они удивили жюри еще и тем, что могли сказать, из каких составных частей сделан костюм, как прошиваются самые небольшие элементы и так далее. Потому что всю работу они делают сами.

Выступления на сцене, да еще и в таких образах, немало дают и в плане эстетического воспитания и умения держать себя на публике, что, несомненно, пригодится в дальнейшей жизни. Через театр костюма прошли многие жители Улу-Юла, они вспоминают это время с исключительно приятными эмоциями и считают этот опыт очень полезным. А при необходимости сейчас помогают театру чем могут.

Каждая коллекция улу-юльского театра костюма состоит примерно из десяти нарядов. Когда-то их количество доходило до двух десятков и даже больше. Но так было только в те времена, когда ребята представляли коллекции в Улу-Юле или в Первомайском. Потому что более далекие выезды требуют максимальной экономии. Зато направления коллекций как были максимально разнообразными, так и остаются. Улу-юльцы готовили подборку нарядов в честь 400-летнего юбилея Томска, представляли Испанию и Францию, помогали вспомнить, как жили селькупы, воплощали на сцене коллекцию «Русские красавицы» – перечислять можно очень долго. Сейчас школьники работают над специальной коллекцией к 70-летию Победы.

Театр костюма становился лауреатом различных конкурсов в Томске, Новосибирске, Анапе, Москве, Казани, Санкт-Петербурге и Сочи. И везде про него говорят: «У улу-юльцев свой, неповторимый, особенный почерк».

костюм04

Зоя Первова демонстрирует лишь некоторые наряды из огромной коллекции, собранной за 28 лет существования театра костюма. Для их хранения в средней школе поселка Улу-Юла выделено отдельное помещение

костюм05

Дочь Ольги Первовой Варвара состоит в труппе театра костюма с шести лет и является незаменимой помощницей руководителей коллектива, успевая при этом становиться лауреатом конкурсов по вокалу

Цифра

30 тыс. рублей составляет примерная стоимость одной коллекции театра костюма из Улу-Юла. Каждый костюм обходится в 2,5–4 тыс. рублей. Основные расходы – на ткань: для различных элементов наряда ее нужно очень много.

Улу-юльский театр костюма – это наша изюминка, от его выступлений все остаются в восторге. Ребята на чистом энтузиазме делают такие вещи, которым может позавидовать любой. И занимают призовые места на регио­нальных, федеральных и даже международных конкурсах.

Ирина Сиберт, и.о. главы Первомайского района

костюм03 костюм02

BELOWTABSLEFT1, Общество, Персона

Евгений Попов: «Чтобы знать историю, надо читать мемуары»

Евгений Попов, восходитель на Эверест (8 848 м), «снежный барс» (альпинист, взошедший на пять высочайших вершин СНГ), автор двух книг об альпинизме
Евгений Попов, восходитель на Эверест (8 848 м), «снежный барс» (альпинист, взошедший на пять высочайших вершин СНГ), автор двух книг об альпинизме

На 23 февраля жена подарила Евгению Попову две книги: мемуары военного атташе Британского посольства Альфреда Нокса и начальника генштаба Германии во время Первой мировой войны Эриха Людендорфа. Оба описывают события 1914–1919 годов.

– Профессионалы изучают историю, сидя в архивах. Я, как простой интересующийся, предпочитаю читать мемуары непосредственных участников событий: для меня важен взгляд современника, – говорит Евгений. – Например, именно Людендорф первым из высокопоставленных военных чиновников озвучил информацию, что большевики спонсировались немецким Генеральным штабом. Когда в 1922 году его воспоминания были опубликованы, Сталин потребовал перевести ему книгу. А когда прочитал, отдал приказ скупить и уничтожить все экземпляры.

По горячим следам

– Сталин был очень удивлен – даже среди большевистской верхушки Ленин особо не афишировал источник средств, потраченных на пропаганду, – делает экскурс в историю Евгений Попов. – А средства нужны были огромные: партия издавала 40 газет, распространявшихся гигантскими тиражами, кроме того, нужно было готовить тысячи агитаторов, которые смогли бы убедить 10-миллионную действующую армию не воевать за Родину. Ведь, по сути, большевики проспали Февральскую революцию (она началась 23 февраля по старому стилю и 8 марта по новому, чтобы скрыть память об этих датах, впоследствии и были придуманы советские праздники). В Петроградском совете рабочих и солдатских депутатов – главном пролетарском органе, который появился в первые дни после февраля, – было всего 2% большевиков. Однако в апреле 1917-го в Россию прибыл «вождь мирового пролетариата» и за весну – лето сумел резко повысить популярность своей партии, с помощью оплаченной немцами агитации.

Да, в мемуарах невозможно избежать субъективной оценки событий. Но в одном можно быть уверенным: неангажированные авторы, которые писали без политической подоплеки, специально врать не будут.

Попов2

– Мне не интересно читать обзоры, когда некий историк прочитал те же самые мемуары, собрал документы и изложил свой взгляд на историческое событие. Так, несколько лет назад жена подарила мне книгу о маршале Рокоссовском. Я знаю, что с 1937 по 1940 год он находился в тюрьме НКВД. Было бы интересно почитать об этом трагическом периоде его жизни, полагаю, будь у него возможность, он бы многое о нем рассказал. Но в книге на 700 страниц данному факту посвящен всего один абзац: был арестован, в тюрьме ему выбили передние зубы, сломали восемь ребер, раздробили молотком пальцы на ногах.

Моя революция

– Мне интересно было бы прочитать «Записки о Русско-японской войне» главнокомандующего вооруженными силами России на Дальнем Востоке Алексея Куропаткина. Любопытны воспоминания участников Цусимского сражения, в котором погиб почти весь Балтийский флот. По Первой мировой, пожалуй, лучший обзор сделал военный теоретик генерал Николай Головин: он больше 20 лет посвятил сбору и изучению материалов.

И все же наиболее интересны для меня революция и Гражданская война, изменившие страну кардинально. «Почему так случилось?» – на этот вопрос хочется найти ответ. Иногда интересно почитать солдат и офицеров, чтобы представить реальные боевые условия. Но эти люди в силу своего положения не могли видеть всю картину, поэтому с точки зрения грамотного анализа полезны воспоминания командующих армиями. К тому же они дают разный взгляд на одни и те же события. Например, «Белый Крым» Петр Врангель написал как ответ на «Очерки русской смуты» Антона Деникина. Адмирал Колчак – один из величайших флотоводцев того времени – не оставил записей, но опубликованы протоколы его допроса. Следственная комиссия в Иркутске успела провести не более десятка допросов, и ответы касаются событий вплоть до конца 1918 года. Дальше рассказать не успел… Книга интересна тем, что это не отшлифованный взгляд Колчака на самого себя (чем нередко страдают мемуары), а четкие ответы на вопросы следователей. Безусловно, Александр Васильевич понимал, что его расстреляют, и перед смертью он, как мне кажется, был абсолютно честен, вел себя благородно и мужественно. Умолчал лишь о родственниках, чтобы их не коснулись репрессии. Неправильная фамилия могла стоить жизни. Я как-то читал воспоминания князя Сергея Голицына – во время революции ему было восемь лет, ни в чем перед советской властью провиниться не успел. Но его постоянно таскали в ЧК. Сергей Михайлович приводит список близких родственников из 80 человек, из них выжили лишь трое.

Молчаливые красные

– Я стараюсь изучать все спектры мнений – и белых, и красных, и розовых (так нередко называли эсеров), и зеленых, и нейтральных. Недавно, например, прочитал воспоминания немецкого военнопленного, который во время революции оказался в России. Вопреки распространенному мнению, их не заключали в тюрьмы, а распределяли по губерниям и отправляли на различные работы (свои-то мужики были в армии), за что даже платили зарплату.

Больше всего не люблю читать монархистов – у них в голове было моральное ограничение, что можно говорить о царе, что нельзя (кстати, лидеры Белого движения в большинстве своем были либералами, а не монархистами).

Почти невозможно найти адекватной красной литературы. Со стороны белых есть воспоминания и министров (одной из лучших книг я считаю «Сибирь, союзники и Колчак» члена Омского правительства Гинса), и генералов уровня дивизии, корпуса, армии, и офицеров, и добровольцев и солдат. А вот красные командиры такого наследия не оставили. Например, одним только Восточным фронтом командовали шесть-семь человек, двое из которых потом стали главкомами Красной армии (Каменев и Вацетис), но ни один не поделился публично мыслями. Все, что я нашел у Сергея Сергеевича Каменева, – «Мои воспоминания о Ленине». Смысл их читать… Есть мемуары Буденного, но их писали за него другие люди в 1950–1960-е годы. Единственная красная работа, достойная внимания, – «История гражданской войны», изданная в 1930 году. Вся оперативная часть написана полковником Генерального штаба Н.Н. Какуриным, в Гражданскую войну бывшим замом Тухачевского. Но ее сильно правили в Главном политическом управлении. Прямо по абзацам видна разница в стиле: если написано, что «противник имел преимущество в том-то», то это, скорей всего, оригинальный текст. Фразы типа «сбросить белогвардейскую сволочь в Черное море» – явно творение главпуровцев… В этой книге несколько сотен ссылочных документов на другую литературу, что говорит о том, что осмыслить революцию и Гражданскую войну в СССР пытались многие. Но в большинстве своем эти источники были уничтожены. Только благодаря эмигрантам есть возможность прочитать современников, чтобы составить представление о той катастрофичной для России эпохе.

– В основном я скачиваю книги из Сети, главным образом потому, что это требует меньше времени: выдался перерыв в работе 15 минут – открыл файл, прочитал несколько абзацев. С бумажным форматом осилить большой объем информации невозможно, между тем о революции и Гражданской войне написаны тысячи книг. Во-вторых, в Интернете можно сразу же найти информацию по неизвестному лицу или событию, попавшемуся в книге. Однако же редкие книги можно только выписать.

 

– Мемуары порой читать тяжело – все-таки военачальники не профессиональные писатели. Но есть несколько художественных произведений, великолепно написанных и при этом довольно точных в исторических деталях. Это прежде всего «Окаянные дни» Бунина, «Петербургские дневники» Зинаиды Гиппиус, «Купол Св. Исаакия Далматского» Куприна.

 

КНИЖНЫЙ ТОП ФЕВРАЛЯ

В феврале в книжной сети «Читай-город» (интернет-доставка плюс три офлайн-магазина в Томске) популярностью пользовалась трогательная история от Дж. Боуэна «Уличный кот по имени Боб. Как человек и кот обрели надежду на улицах Лондона». Много покупали сентиментальную прозу Дж. Мойеса «До встречи с тобой», «Сто лет одиночества» Маркеса и «Пятьдесят оттенков серого» Э. Джеймс. В томском книжном магазине «Водолей» подтверждают популярность романа «Пятьдесят оттенков серого» – экранизация с успехом идет в кинотеатрах города. Также томичи предпочитали «Обитель» Захара Прилепина, «Историю российского государства» Бориса Акунина. Как подчеркивают в магазине, неизменным успехом который месяц пользуются «Случаи. Шутки. Афоризмы» Фаины Раневской.

ЧТО ВЫ ЧИТАЛИ

Алексей Князев, д.х.н., старший научный сотрудник ЛКИ ТГУ:

– В данный момент у меня открыт научно-фантастический роман Джеймса Роллинса «Шестое вымирание». Земле грозит очередное массовое вымирание, одна группа людей хочет предотвратить его, вторая – приблизить, чтобы очистить планету… Меня зацепил этот автор, и сейчас читаю все, что он написал. Хорошая «жвачка» для расслабления мозга перед сном.

Аркадий Эскин, президент Томской торгово-промышленной палаты:

– На прошлой неделе прочитал (признаться, без особого удовольствия) книгу Гарика Корогодского «Как потратить миллион, которого нет» – о мальчике из простой советской еврейской семьи. Вообще, в последнее время читаю больше то, что подсовывает молодое поколение. «Как потратить миллион…» дала дочь, а в выходные с подачи молодых коллег приступил к детективу братьев Вайнеров «Эра милосердия», по которому снят фильм «Место встречи изменить нельзя».