Архив рубрики: Мнение

Известные томичи говорят о том, что думают

Владимир Блинов: О вреде репрессивного стиля управления

Владимир Блинов, сертифицированный консультант по управлению по Международному (Амстердамскому) стандарту

Владимир Блинов, сертифицированный консультант по управлению по Международному (Амстердамскому) стандарту, профессор факультета психологии ТГУ, управляющий партнер консалтинговой группы «Интеллектуальные инвестиции»:

– Одной из главных причин низкой производительности труда в России является репрессивный менеджмент, который процветает почти во всех российских компаниях и организациях. При анализе управленческой деятельности любого предприятия сразу бросается в глаза дисбаланс приказов и распоряжений: о наказаниях много, о поощрениях мало.

Спектр наказаний достаточно велик – от штрафов и выговоров до увольнений. А вот поощрения можно пересчитать по пальцам, да и то это, как правило, «датские», привязанные к каким-то датам: 8 Марта, Дню пищевика, юбилею компании… И раздаются такие «датские» поощрения всем подряд, «чтобы никого не обидеть». Без понимания того, что это мощный инструмент управления. Ведь когда людей хвалят за реальные достижения, это сильный стимул добиваться новых успехов.

А наказания, наоборот, вызывают у людей депрессию и отбивают охоту что-либо делать. Например, приходит на предприятие молодой специалист –  воодушевленный, с надеждами и желанием реализовать свои таланты и знания. Он хочет отличиться, проявляет активность, неизбежно совершает какие-то ошибки. Ему за эти ошибки – бах по башке по полной программе:  оштрафовали или, как у нас принято, просто грубо, да еще прилюдно выругали. Человек сразу скукоживается и работает уже не на максимуме своего потенциала, а на минимуме – лишь бы не прилетело еще раз. Тем самым на корню убивают всякую инициативность, приучают к тому, что надо просто выполнять распоряжения начальства, даже заведомо глупые. А ведь в современном мире успех возможен именно благодаря инициативе и нестандартным решениям.

В результате уровень отдачи от персонала в российских компаниях сами управленцы оценивают в 30–50%. Это резко снижает производительность труда, которая в среднем по стране примерно в 5 раз меньше, чем, например, в ЮАР. И вовсе не потому, что не способны работать лучше, а из-за архаичной системы управления, основанной на наказаниях и страхе.

Эта система сформировалась в советское время, особенно в 1930–1940-е годы, когда начальник практически мог отнять у подчиненного жизнь, за малейший промах любого человека могли отправить в лагеря. Но сейчас управление с помощью страха стало неэффективным хотя бы потому, что стращать особо нечем. Страх перед увольнением не смертелен, потому что большинство людей через это уже неоднократно прошли, да и рынок труда становится все более дефицитным. Репрессивный стиль руководства давно стал тормозом, пережитком прошлого, от которого как можно быстрее нужно избавляться.

Виктор Голец: О потерянной надежде на справедливость

Виктор Голец, водитель автобуса

Виктор Голец
Виктор Голец

– 30 ноября я ехал в Мошковский суд ходатайствовать о повторной технической экспертизе – просить, чтобы для объективности ее провели не в Новосибирске, а в любом другом городе. Путь держал в сопровождении напарника, с которым в ту роковую ночь по очереди вели автобус. Коллега планировал выступить в суде с принципиально важной речью: пояснить, что после ДТП он дал показания не в мою пользу в состоянии стресса, позже следователям – уже под давлением. Судья нас слушать не стал. Вышло, я ехал на процесс, а прибыл на приговор. Четыре года колонии-поселения (с отсрочкой на операцию).

Придется принять как неизбежность, но не потому, что я виновен (по-прежнему настаиваю, что не спал за рулем, не выезжал на полосу встречного движения и38 метровтормозного пути по прямой – тому подтверждение). Увы, в моей истории жернова системы оказались сильнее.

Я – обычный водитель с 20-летним стажем, не сведущий в юриспруденции. Мне раньше приходилось слышать критику в адрес следственных и судебных органов, но тогда меня это не трогало. Столкнувшись, понял – противостоять системе, даже если ты прав, невозможно. Вдвойне сложно бороться в моем случае – я живу в Томске, а расследование идет в другом регионе. В какой-то момент я почувствовал себя винтиком, которому в своей конструкции следствие давно определило место. Оставалась надежда на суд. Но незадолго до приговора мои тревожные ощущения подтвердил адвокат: «Вряд ли что-то удастся изменить, дело сделано».

От отчаяния душа сейчас разрывается на части. Вроде бы нужно обжаловать приговор.

Но есть ли смысл тратить силы и деньги, когда, по сути, уже ни того, ни другого не осталось? Судебной борьбой выпотрошено все мое окружение: жена, которая находится в отпуске по уходу за ребенком (сынишке нет и трех лет), мои пожилые родители, отдавшие за услуги адвоката все накопления, друзья – спасибо им, – каждый раз возившие меня, беспомощного, в Мошковский суд…

Наверное, единственное, что я могу для них сделать: отступить, принять приговор таким, каков он есть, и дать возможность близким перелистнуть эту страницу.

А вот что делать с гражданскими исками от семей погибших, которые посыплются на меня после вступления приговора в силу, и думать страшно: миллионов, на которые претендуют люди, у меня и моей семьи нет.

17 августа 2011 года автобус Asia Grandbird, выполнявший рейс Семипалатинск – Томск, на трассе М-53 попал в автокатастрофу. Grandbird, которым управлял Виктор Голец, лоб в лоб столкнулся с груженым КамАЗом. Шестеро пассажиров погибли. Сам Голец после того ДТП стал инвалидом: сегодня он передвигается при помощи других людей или на коляске

Николай Закотнов: О старине и устаревших к ней подходах

Николай Закотнов, кандидат философских наук, член-корреспондент академии архитектурного наследия

Николай Закотнов, кандидат философских наук, член-корреспондент академии архитектурного наследия:

– Городская власть предложила как бы обновленную программу сохранения томского деревянного зодчества. И в прежнем, и нынешнем вариантах программы значится порядка 700 объектов. К действительным объектам зодчества можно отнести лишь здания, имеющие статус памятников истории и культуры, – их чуть более сотни плюс еще около 70 вновь выявленных «с натяжкой на зодчество».

В основном наша деревянная архитектура представлена в этой программе типовыми жилыми домами с разнообразным декором. Особенность Томска в том и состоит, что здесь сохранился большой массив строений, дающих представление о городе конца ХIХ – начала ХХ века. И перед нами стоит задача сохранения исторического образа города с учетом нынешних реалий и развития города в ХХI веке.

Отвечает этим требованиям представленная программа? Однозначно нет. Она не дает ответа на вопросы, действительно ли необходимо сохранить все 700 деревянных домов и как это скажется на развитии центра города.

Проблема – в отсутствии новых подходов и несистемном взгляде на задачу. Акценты в системе государственной охраны смещены в сторону конкретного объекта, но, как показывает жизнь, за единицу охраны надо брать не отдельный дом или усадьбу, а определенную территорию. И, если мы действительно хотим сохранить наследие, нужна другая программа – по сохранению исторического облика отдельных территорий Томска.

Эти зоны должны быть не слишком большими и иметь четко выраженные границы – квартал, улица, отдельные их части с полным набором всех сохранившихся зданий (как памятников, так и фоновой застройки). Следующий шаг – комплексная реконструкция. Обязательное разуплотнение с перепланировкой квартир для оставшихся жильцов, настоящая реставрация, обустройство современными коммуникациями, благоустройство, зеленое строительство.

В институте «Сибспецпроектреставрация» есть наработки для выделения и обоснования таких территорий (например одной из них могла бы стать восстановленная ул. Бакунина – компактная и в основе сохранившая свой исторический облик). При концентрации сил и средств, не распыляясь по отдельным объектам, в течение нескольких лет можно получить ощутимые результаты и тогда уже говорить о реальном туристском потенциале старинного Томска.

Инесса Юшковская: об имитации деятельности и досадной шелухе

Инесса Юшковская, корреспондент газеты «Томские новости»

Инесса Юшковская, корреспондент газеты «Томские новости»:

– С 1 ноября заработали защитники нас и наших детей от информационных вредностей в Интернете. И уже на второй неделе самоотверженного труда на этой ниве пахари сей неоглядной пашни оказались мишенью по меньшей мере для насмешек: как особо опасную прикрыли популярную сатирическую энциклопедию интернет-фольклора «Луркоморье» (lurkmore.ru). Запрет продержался всего пару дней – Роскомнадзор поспешил заявить, что исключает IP-адрес «Луркоморья» из черного списка запрещенных ресурсов в связи с добровольным удалением администратором сайта опасности – шутливой статьи о марихуане (сейчас на ее месте красуется поросенок Петр на тракторе – персонаж Людмилы Улицкой, ставший символом русской эмиграции в блогах Рунета, пародирующий главного героя фильма «Страх и ненависть в Лас-Вегасе»). Но шуму-то вышло!

«Хотелось бы увидеть экспертизу ФСКН и обоснование», – пишет редакция «Луркоморья», на всякий случай немедленно перенесшая домен на острова Тонго.

Кризис со смешным «Луркоморьем» миновал, но следом под угрозой бана оказались сайты электронной библиотеки «Либрусек» и торрент-трекер RuTracker, которые, по мнению надзорных органов, также содержали запрещенный контент. Вскоре они также были исключены из реестра. «Потому что их владельцы быстро среагировали и удалили вредную информацию», – заявил глава Роскомнадзора Жаров.

Ведомство уже разработало программу автоматического мониторинга электронных СМИ на предмет экстремизма, в нее введут определенный софт, который будет отслеживать по ключевым словам возможность появления там экстремистского контента. В случае одобрения к середине 2014 года он начнет действовать в городах с населением свыше 100 тыс. человек, а значит, «набор экстремистов» для реестра станет еще смешнее.

Ну почему так? Почему при реализации самых лучших намерений властей в сухом остатке не результат, а процесс в виде досадной шелухи, засоряющей эфир, забивающей уши, глаза, мозги, эмоциональный фон моей рядовой потребительской жизни? Я о глупых значках с плюсиками, мешающих мне на экране телевизора (зато это прекрасный навигатор для детишек, интересующихся взрослой жизнью), о нуднейших сообщениях с номерами и датами лицензий СМИ по радио (я понимаю, что Роскомнадзору так удобнее нас контролировать, но причем здесь слушатели?), о маниакально повторяющихся рекомендациях проконсультироваться с врачом…

Какой надзор защитит меня, потребителя, от этого чудовищного в своей бесконечности звукового и зрительного мусора?

Сергей Шпагин: о «религиозных» поправках в новый закон об образовании

Сергей Шпагин

Сергей Шпагин, доцент кафедры политологии ТГУ:

– На первый взгляд, ничего шокирующего в этом законопроекте вроде бы нет. Мотивы его инициаторов понятны: в архитектурном комплексе целого ряда учебных заведений имеются здания, которые были построены для религиозных нужд — домовые церкви, часовни и т. д. И поводом для поправок стало стремление вернуть этим зданиям их изначальные функции.

В качестве примера рассматривается домовая церковь при МГУ. Учитывая настроения ректората МГУ, я не удивлюсь, если там опять будут проводить церковные обряды. Хотя мне трудно представить, что это же произойдет и с бывшим храмом в главном здании томского университета.

Но все-таки вузы и средние школы – это разные вещи. В вузах учатся взрослые дееспособные люди, способные отвечать за свое поведение. Другое дело, когда речь заходит о религиозном профилировании учебных заведений для детей, когда молитвенные комнаты предлагается устраивать в обычных школах и детсадах.

До революции в России существовала система совмещения церковного и светского образования. И эта система давала весьма противоречивые результаты. Достаточно вспомнить, что целый ряд представителей революционного движения не только изучали Закон Божий в школе, но и получили профессиональное религиозное образование. Самый яркий пример – Сталин, который учился в духовной семинарии. Не знаю кому как, а мне бы не хотелось тиражировать сталиных.

Как правило, те дети, чьи родители ориентированы на церковное воспитание, уже так или иначе вовлечены в соответствующие структуры. Например, моя дочь тоже ходит в воскресную школу, ей это интересно. И мне кажется, что ни в какой молитвенной комнате в обычной общеобразовательной школе она не нуждается.

Поэтому мне непонятно, кому это вообще понадобилось. Скорее всего, это делается не для верующих детей и их родителей. Очевидно, что идет борьба за души, эта борьба никогда не прекращалась. Но ее нельзя переносить на школьную скамью, нельзя вовлекать в нее детей. Это опасно хотя бы потому, что может спровоцировать религиозную вражду среди учеников и их родителей. В школах и без того хватает конфликтов, это достаточно нервное место.

Я уж не говорю о чисто техническом вопросе: большинство российских школ перегружены, там просто нет свободных помещений. Не хватает места для собственно учебного процесса, для занятий всевозможных кружков и секций. И где там еще устраивать комнаты для моления, тем более, отдельно для каждой религиозной концессии?

Один из моих друзей на вопрос об этих молитвенных комнатах хорошо ответил: нет, для этого достаточно одной головы. Если в душе человека есть место для веры, то место для молитвы он себе найдет. А если нет – никакие комнаты ему в этом не помогут.

Евгения Серебрякова: о формальных препонах для трудоустройства

Евгения Серебрякова, музей занимательных наук «Склад ума» (компания IQ Group)

Евгения Серебрякова, музей занимательных наук «Склад ума» (компания IQ Group):

– Хочу рассказать о ситуации, с которой столкнулась в качестве работодателя – организатора музея занимательных наук «Склад ума».

Как начинающий бизнес мы получили возможность финансовой поддержки со стороны городского центра занятости: деньги должны пойти на организацию рабочих мест двух сотрудников – администратора и экскурсовода. Неплохая возможность для молодой компании. На защиту проекта и оформление бумаг по этому вопросу ушло почти два месяца.

Мы были готовы к тому, что найти толковых людей, способных в игровой форме рассказать детям о непростых физических или химических процессах, окажется непросто. Однако нам это удалось – из потока более чем 70 человек мы нашли шестерых, которых хотели бы видеть в числе наших сотрудников и коллег. Однако ни одного из них взять на работу мы не можем. Причины разные, и каждый раз совершенно формальные.

Автоматически из этого списка пришлось вычеркнуть студентов ТПУ, которые с ролью экскурсоводов точно бы справились. Причина – студенты не могут получить статус безработного. Затем «отпал» парень из Казахстана: у него нет гражданства, хотя вид на жительство и разрешение на работу – все как положено. Оказалось невозможным принять на работу и молодых людей, прописанных в Северске и Асине. Еще одной девушке пришлось отказать потому, что она участница доли в ООО своего родственника, хотя официально там не работает и никакого дохода не получает.

К сожалению, с другой стороны, большинство тех, кто стоит на учете в центре занятости, не готовы к необычной, активной и новой для себя работе. У людей, как правило, со словом «администратор» ассоциация такая: это работа на входе в гостиницу или библиотеку. Экскурсовод – должность, представляемая еще сложнее.

В общем, наша надежда на финансовую помощь почти растаяла: сроки истекают буквально на днях. В течение двух месяцев мы так и не смогли решить вопрос. Хотя, если судить объективно, многие жители Томска далеко не томичи. И если говорить также на языке формальностей, мы готовы платить за них налоги в бюджет Томской области. Почему же нам нельзя принять их на работу? Получается, сделав шаг навстречу и шаг назад, остаемся на месте.

Олег Громов: о детском чтении

Олег Громов, депутат Законодательной думы Томской области:

Олег Громов

– Тема состоявшейся недавно научно-практической конференции была обозначена совершенно правильно – «Новая стратегия и новые возможности деятельности детско-юношеских библиотек». Ведь каждый мыслящий человек обеспокоен тем, что у подрастающего поколения падает интерес к чтению. И без новых подходов в условиях информационной насыщенности и падения интереса к традиционному чтению не обеспечить развитие библиотек. А ведь общеизвестно, что только благодаря чтению формируется широкий и глубокий взгляд на мир, умение улавливать суть времени, размышлять над происходящими событиями, развивать нестандартное, независимое мышление. Словом, оказать всестороннюю помощь в работе детско-юношеских библиотек – важнейшая государственная задача. Иначе Россия окончательно попадет «в ловушку недоразвитости».

Кроме того, библиотеки – это еще лечебницы душ. К сожалению, работники этих лечебниц получают мизерную зарплату и работают в условиях недостаточного финансирования. При отсутствии денежных средств невозможно в полном объеме закупить хорошо оформленную литературу. Книги-то издаются великолепные, но цена от 2 до 6 тыс. рублей и более. Также при отсутствии средств невозможно внедрять современные информационные технологии, без которых трудно открыть двери новых возможностей деятельности библиотек и обеспечить более широкий доступ людей к достояниям культуры.

Еще хочу поделиться своей тревогой о том, что школа воспитывает в детях нелюбовь к великим книгам. Посмотрите, какую литературу учителя, обязанные выполнять федеральный стандарт, рекомендуют 13–15-летним детям – «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева, произведения Лескова, Грибоедова… Покажите мне подростка, который, читая такие книги, не возненавидит литературу как таковую? При этом, к сожалению, ушли из обязательной программы русские сказки, уроков литературы в школах мало…

Задача ведь не в том, чтобы бегло ознакомиться со всеми классиками, – это бессмысленно. Ключевая задача – приучить ребенка читать. Полюбит он чтение – сам дойдет и до классиков. А сначала надо показать ребенку, что книга – дело очень живое, интересное.

Нелли Кречетова: о правах заключенных

Нелли Кречетова, уполномоченный по правам человека в Томской области:

Нелли Кречетова, уполномоченный по правам человека в ТО

– После многократного посещения томских колоний у меня сложилось новое понимание системы УФСИН. Возьмем, например, Сергея Зайкова, который отбывает наказание за нападение на Виктора Кресса. Я присутствовала на нескольких судебных процессах по условно-досрочному освобождению Зайкова. Недавно мне сообщили, что он устроил в колонии голодовку. Когда я приехала в ИК-3, выяснилось, что он голодовку не объявлял, заявления по этому поводу не писал, но от еды отказывался. Меня, конечно, волнует судьба Зайкова, но еще больше меня волнуют недостатки системы УФСИН, которые он вскрывает. Человека лишили свободы, но это не значит, что нужно лишить его и всех остальных прав.

Есть три серьезные проблемы. Первая – проблема медицинского освидетельствования. На примере Зайкова я прихожу к выводу, что все-таки осужденных бьют, хотя утверждают, что нет. Очевидно также, что эти избиения просто не фиксируют. Медицинские сотрудники колоний – работники системы УФСИН.

Вторая проблема – условно-досрочное освобождение. Если уж даже Зайкова нельзя освободить условно-досрочно, то нельзя никого в принципе. Бывший губернатор Виктор Кресс, потерпевшая сторона, написал ходатайство, где указал, что давно его простил. Почему это не принимается во внимание? Почему Зайкова нельзя освободить условно-досрочно? Потому что ему дана плохая характеристика начальником отряда, потому что у него есть взыскания. Но, судя по этим взысканиям, в колонии построена совершенно издевательская система взысканий заключенных. Если начальник отряда решил, что человеку не положено никакое УДО, то взыскания обязательно найдутся. Их у Зайкова аж 14. И одно смешнее другого. Например, есть одно взыскание за то, что он к заключенному обратился на «ты». При такой системе УДО сокращение срока возможно только для людей, которые сотрудничают с администрацией колонии.

И третья проблема. Поступают многочисленные жалобы осужденных на то, что администрация колонии вскрывает переписку, на что не имеет права: письма в прокуратуру, в судейские органы, депутатам Госдумы РФ, уполномоченному по правам человека не подлежат цензуре. И дело не только в том, что переписка вскрывается, ситуация гораздо хуже: до меня просто не доходят письма, которые говорят о порядках в этой колонии. Ранее Сергей Зайков отправил на мое имя два письма, ни одно я не получила. При этом одно из отправлений прошло регистрацию в колонии. По этому поводу я обратилась к прокурору.

А в целом у меня складывается впечатление, что в исправительных учреждениях никого исправить невозможно.

Наталья Баранова: О сомнительной ценности паркура

Наталья Баранова, лыжница, олимпийская чемпионка:

Наталья Баранова

– Областная федерация экстремального спорта с октября по декабрь проводит в томских школах эксперимент: трейсеры в рамках проекта «Физкультура 2.0» обучают школьников элементам паркура. Уроки заявлены почти в десяти образовательных учреждениях.

Насторожил ряд моментов. Во-первых, само начинание, да еще при поддержке управления по делам молодежи, физической культуре и спорту. Зачем проводить такие уроки?

Чтобы заниматься экстримом, ребенок должен быть физически развитым. Как тренер, руководитель Центра олимпийской подготовки по лыжным гонкам, я знаю слабое место нынешнего подрастающего поколения: в ряде школ уроки физкультуры проводятся только для галочки или вообще на бумаге. В итоге многим детям в тягость даже пробежаться, не говоря уже о том, чтобы подтянуться, отжаться.

Второй фактор, который в эксперименте настораживает: неприспособленная городская среда. На занятия организаторы обещают привозить мобильный паркур-парк, уверяя, что это обеспечит безопасность учащихся. А что будет после урока? Томск местами, конечно, напоминает полосу препятствий, но пока не до такой степени, чтобы учиться ее преодолевать, прыгая через голову.

Навыки паркура считаю опасными по ряду причин: дети по своей природе не осознают, что рискуют, к тому же они чересчур любопытны и, желая применить полученные на уроке знания на практике, могут выбрать площадку с риском для жизни. Таких в городских джунглях – море: недострой, полуразрушенные и сгоревшие здания (к примеру, ребятня без труда проникает в рассыпающийся корпус училища связи).

В общем, популяризация паркура – лишний соблазн, чреватый вполне реальными травмами.

С кого в этом случае спрашивать? Нетрудно спрогнозировать ответ: мамы и папы сами виноваты в том, что не научили детей быть внимательными и осторожными. Как родитель (старшей дочке 11 лет), я бы попросила моих детей экстриму не учить. У кого есть желание, посовещавшись дома с родителями, сами придут в секцию.

Убеждена, что меня поддержат многие: любой здравомыслящий взрослый скажет спасибо за полноценные классические уроки физкультуры, где школьников обучат элементарным спортивным навыкам, сориентируют в выборе спортивных направлений. Детям это намного нужнее.

 

Надия Исмагилова: о роли бабушек в российских семьях

Надия Исмагилова, экс-директор школы № 10

Надия Исмагилова, экс-директор школы № 10, молодая бабушка:

– У меня растут три внука, и сейчас, как и большинство типичных бабушек, бегаю с ними по поликлиникам, забираю из детских садов. Поэтому информация о том, что с одной из томских бабушек, когда та привела внука в поликлинику, потребовали нотариальную доверенность (на основании ст. 20 ФЗ № 323), сильно меня задела.

Вообще, это не первый пример, когда в социуме бабушек как бы отодвигают на второй план. Иногда школьные педагоги настаивают, чтобы на собраниях присутствовали именно мамы и папы. Как правило, это оправданно. Старшее поколение информацию об «успехах» своих внуков зачастую передает родителям дозированно, как говорится, не умысла ради, а пользы для. Во многих педагогических вопросах это недопустимо. Иногда воспитатели детских садов возражают отдавать внуков бабушкам и дедушкам, при этом точно зная, что за ребенком пришел близкий человек. Вот это, с моей точки зрения, перебор. Зачем создавать такие трудности? И при этом те же воспитатели часто, не задумываясь, передают малыша подвыпившим родителям…

Наконец-то о поликлиниках. Если речь идет о принятии решения о хирургическом вмешательстве или прививке, готова согласиться, что это нужно обсуждать только с родителями или с родственниками, у которых есть нотариально заверенная доверенность на ребенка. Но если на самом деле эта статья закона запрещает бабушкам приводить ребенка даже на прием к педиатру, узкому специалисту без дополнительной бумажки, то это плохой закон, ведь он моментально усложняет жизнь большинства семей.

Для чего вводятся такие ограничения? Чтобы, как поясняют чиновники, отправляя несовершеннолетнего ребенка к врачу в сопровождении родственников, родители были уверены в безопасности маленького члена семьи. Так мамы и папы и так уверены, раз уже доверили детей своим родителям! Кому, как не им, доверять? Бабушки и дедушки – опора для семей с детьми, это российская действительность.

В нынешнее время молодежь может рассчитывать только на себя и своих родителей. Молодые специалисты, если они и решились на такой подвиг, как рождение ребенка, вынуждены держаться за свои рабочие места (они в дефиците): им нужно содержать семью, выплачивать ипотечные кредиты… Все же знают, что работодатели не жалуют сотрудников, имеющих маленьких детей, понимая, что есть риски получить «больничного работника». Поэтому в случае болезни малыша или необходимости забрать его из детского сада, школы, кружка его родители стараются лишний раз не отпрашиваться с работы, а просят помощи у бабушек и дедушек… И задвигать старшее поколение на второй план – это лишь усложнить и без того нынче непростую и дорогую жизнь семей с детьми.

Сергей Богомаз: o Томске – городе любви

Сергей Богомаз, заведующий кафедрой организационной психологии ФП ТГУ:

Сергей Богомаз

– Если Томск позиционирует себя как образовательный и инновационный центр, то возникает очень специфическая задача привлечения сюда молодежи и закрепления в городе талантливых и одаренных людей, которые могли бы обеспечить инновационное  развитие региона. И Томск в этом отношении должен быть привлекательной территорией, чтобы сюда стремились приехать за качественным образованием и здесь стремились остаться для профессиональной самореализации. По этому поводу на разных уровнях, в том числе власти, звучит достаточно много заявлений и деклараций. Но кроме слов нужны дела, в том числе аналитическая работа.

Чтобы понять, как вузовская молодежь оценивает потенциал городской среды, как Томск обеспечивает возможность реализации базисных ценностей (обеспечение безопасности, получение образования, возможность карьерного роста и т.д.),  силами сотрудников факультета психологии ТГУ было проведено исследование. Список базисных ценностей, состоящий из 20 позиций, был взят из книги Михаила Веллера «Все обо всем». Вопросы формулировались таким образом: «позволяет ли город получить профессию», «позволяет ли город продвинуться по карьере», «позволяет ли город быть любимым и любить» и т.д. В этом проекте был задействован не только Томск, но и соседние города: Барнаул, Новосибирск, Иркутск и даже Петропавловск-Камчатский.

На данном этапе в нашей базе данных более 500 человек. В Томске опрошено около 300 магистров, аспирантов и студентов, получающих элитное образование, из ТГУ и политехнического университета.

По результатам исследования можно сделать такой вывод: вузовская молодежь считает, что Томск обладает потенциалом для их личностного развития, но при этом город комфортен в первую очередь для того, чтобы «любить и быть любимым» и «иметь хорошую семью». А это характерно для разных сибирских городов и для разных возрастных групп. Это означает, что Томск кардинально ничем не отличается от других городов. И в общем-то парадоксально, что томские респонденты видят не так уж много возможностей для своего профессионального развития, карьеры и творчества.

В том случае, если Томск желает позиционировать себя продвинутым городом в плане инноваций, нужно менять среду, трансформировать ее таким образом, чтобы она обеспечивала новые возможности молодым в плане получения качественного образования, самореализации в профессии и карьерного роста.

Роман Абрамов: о взаимоотношениях науки и общества

Роман Абрамов, заместитель заведующего кафедрой анализа социальных институтов НИУ «Высшая школа экономики» (Москва):

Роман Абрамов, заместитель заведующего кафедрой анализа социальных институтов НИУ «Высшая школа экономики» (Москва)

– Российское общество сейчас воспринимает научные достижения как источник опасности. Причиной этого стали не только технологические катастрофы (типа аварии на Чернобыльской АЭС), но и изменение системы взаимоотношений общества с учеными и СМИ, в результате чего популяризация науки стала решать другие задачи.

Во времена СССР такая популяризация преследовала ряд важных целей, в числе которых всеобщая грамотность населения, потребность в прикладных технических знаниях для рабочих, инженеров и даже домохозяек, и поиск новой мировоззренческой материалистической основы вместо религиозной основы. Науку также пытались поставить на службу мировой революции – в том смысле, что с помощью технических инноваций можно быстро построить социально справедливое общество. В этой системе ученый занимал место эксперта, который живет в башне из слоновой кости и время от времени спускается к людям, чтобы нести светоч знания в массы. СМИ выполняли роль посредника, транслируя информацию в одностороннем порядке – от ученых к простым людям. А общество занимало пассивную позицию объекта просвещения.

Но в XX веке развитие науки привело к резкому увеличению количества ученых, эта профессия стала более доступной и менее элитарной. А всеобщее просвещение позволило людям лучше понимать то, чем занимаются ученые. Общественность перестала быть пассивным восприемником знаний, стала задавать ученым вопросы, зачастую очень неприятные. Общество через СМИ стало транслировать ученым свои страхи – перед атомной энергией, генно-модифицированными продуктами, глобальным потеплением и т. д. Это вынудило ученых использовать массмедиа как пространство для завоевания общественной поддержки науки. В России сейчас это основная форма взаимоотношений между учеными и обществом.

А на Западе активно развивается новая тенденция – вовлечение общества в науку и технологии. Появились новые формы работы между публикой, учеными и массмедиа: не только открытые лекции, но и дебаты, в которых неспециалисты являются такими же полноправными участниками диалога, как и ученые, научные кафе и мастерские. Еще одна форма сотрудничества – это экотуризм, когда неспециалисты выполняют большой объем черновой работы по сбору фактов, которые ученые потом обрабатывают (любительская астрономия, наблюдения за животными и т. п.). То есть обычные люди начинают заниматься наукой как хобби.

Михаил Яворский: о смене менеджмента футбольного клуба «Томь»

Михаил Яворский, заслуженный энергетик России

Михаил Яворский, заслуженный энергетик России, болельщик томского футбола с 65-летним стажем:

– Мы все должны сказать большое спасибо Юрию Степанову за то, что он со своими единомышленниками возродил нашу команду, поднял ее с низа турнирной таблицы второго дивизиона до высшей лиги. Для провинциального города, тем более сибирского, это большая редкость. И губернатор правильно сделал, что отметил заслуги Степанова почетной грамотой. Ведь рост известности Томска на уровне всей России произошел в значительной мере благодаря успехам «Томи», нас перестали называть тОмичи и стали называть томичИ. Не в обиду чиновникам, но о «Томи» в федеральных СМИ сообщалось больше, чем о делах региональной администрации.

Но быть у руля почти 20 лет, на мой взгляд, не совсем правильно. Как бы хорошо я ни относился к Степанову, его менеджмент был не идеален. Жизнь меняется, и менеджмент команды тоже нуждается в новых подходах. Однако в назначении на должность руководителя клуба петербуржца Артема Фоменко меня смущают два обстоятельства. Во-первых, сегодня все работники футбольного клуба томичи, для них это родная команда. Это очень важно при принятии управленческих решений: надо знать Томск, его дух – провинциальный и, по моим понятиям, очень порядочный. В столичных городах, мне кажется, этот дух не понимают.

Во-вторых, меня смущает, что новый генеральный директор до этого занимался автомобильным и сельскохозяйственным бизнесом и не имел отношения к футболу. Современные представления о том, что менеджер может руководить всем подряд независимо от вида деятельности и профессиональной подготовки, в корне неправильны. В нашей стране уже были «универсальные» менеджеры из Питера, которые наруководили так, что чертям тошно стало.

Один из них ЕГЭформировал и БОЛОНизировал систему образования, другой заставил российских футбольных болельщиков мерзнуть на трибунах зимой, а третий реформировал до развала электроэнергетику.

Очень хочется верить, что мои опасения напрасны. Один хороший сигнал от Артема Фоменко томские болельщики получили – я имею в виду его заявление о том, что он не сторонник поспешных решений, а также его обещание не менять главного тренера. Не скажу, что у Сергея Передни уже все получается, но он очень быстро учится. А главное – тренер сумел создать в команде отличный климат, тот самый томский дух, благодаря которому «Томь» занимает сейчас первую строчку в турнирной таблице.

Павел Чекчеев: о страстях вокруг памятника Чехову

Павел Чекчеев, бизнесмен

Павел Чекчеев,  бизнесмен:

– Не очень хорошо знаю Леонтия Усова. Хотел бы познакомиться с ним ближе. Приходить этак запросто, по-приятельски, без предварительного звонка. Садиться на продавленный диван, смотреть, как работает мастер. Те немногие вечера, которые я провел в его мастерской за стаканом чая или белого вина с сыром, запомнились так, как будто я был там вчера. Каждый раз попадал на феерический перформанс: мастер рассаживал своих гостей на собранные по всей мастерской стулья и начинал воодушевленный рассказ про свои работы. Про любую из них Леонтий может рассказывать часами, но, когда на вращающуюся подставку попадает произведение, так или иначе связанное с Чеховым (пусть даже композиция с клизмой), кажется, что и голос рассказчика меняется – столько страсти, эмоций… Как красочно и смачно рассказывает он о жизни, путешествиях и даже о смерти великого писателя. Удивляешься, сколько тонких подробностей из жизни классика он знает.

Все это вспомнилось, когда прочитал в Интернете о том, что, по мнению совета старейшин Томска,  «памятник Чехову не соответствует статусу Губернаторского квартала». Писатель Сергей Заплавный и 80 его единомышленников настаивают на сносе памятника,  они считают эту работу Леонтия Усова «оскорблением памяти великого писателя». Прочитал километры обсуждений. Грустно стало. За Усова, за Заплавного с его командой пенсионеров, за город и за Чехова (хотя ему-то уже все равно).

Не буду повторять за участниками дискуссии – эмоций и без меня вылилось много, но поддержу тех, кто в порыве благородной страсти, не выбирая выражений, защищал памятник Чехову. Чехову, который полюбился томичам и стал единственной достопримечательностью запущенной набережной и однозначно брендом города. Скульптуру в миниатюре покупают на память о Томске, усовский Антон Палыч есть на открытках с видами областного центра, фото с классиком – обязательный пункт прогулки по городу… Неужели этого недостаточно, чтобы сохранить его «место прописки»?

Однажды с другим томским скульптором, Олегом Кислицким, мы поставили забавную скульптуру, в народе – памятник капусте (Павел Чекчеев финансировал проект. – Ред.). Скульптуру тоже не назовешь классическим произведением, и стоит она тоже в центре города. Теперь боюсь даже представить, что скажут старейшины по поводу нашей капусты…

 

Томичи и гости города приходят на набережную сфотографироваться, а студенты считают необходимым потереть нос скульптуры перед экзаменом – на удачу

Летом около памятника проводятся традиционные «Чеховские пятницы»

Лев Дроздов: О состоянии томского волейбола

Лев Дроздов, председатель Томской региональной федерации волейбола

– Женскую команду «Томичка» сняли с розыгрыша чемпионата России по волейболу за несколько дней до старта сезона. Это не стало громом среди ясного неба: проблема развивалась все последние годы.

«Томичка» была создана в 1999 году. Так получилось, что талантливые воспитанники томской ДЮСШ № 2 1981–1983 г.р. достигли определенного потолка. Чтобы развиваться дальше, нужно было играть со взрослыми, и мы, с огромным трудом найдя деньги, заявились в высшую лигу «Б». Уже через сезон «Томичка» попала в высшую лигу «А» Сибири, где в 2002 году заняла пятое место – высший результат и в истории. В 2008 году мы заняли 10-е место, что позволяло остаться в лиге «А». Но областные власти предложили перейти в лигу «Б», чтобы уменьшить расходы.

С тех пор начался застой. Мы четыре сезона подряд занимали 1–2-е места и попадали в финал лиги «Б». Но, чтобы подняться выше, нужны были деньги. А в спорте должна быть какая-то цель. Представьте, какой резонанс в душе у спортсменок, когда они встречаются с командами других регионов. У наших соседей из Кубышевского района Новосибирской области, например, полноценная заработная плата, выездные сборы. Волейболистки «Томички» не получали ни зарплаты, ни премиальных, а сборы проходили в пределах региона. «Томичке», базовой команде сборной области, выделялись деньги только на сборы и поездки. Спортсменки тренировались и параллельно работали.

Бюджет футбольной «Томи» наверняка в несколько раз больше, чем наш. Если бы у нас была хотя бы десятая часть их бюджета, «Томичка» играла бы в волейбольной суперлиге России. Для высшей лиги «Б» с нормальной зарплатой и условиями достаточно 25–27 млн рублей, а у «Томички» было намного меньше.

В этом году мы подали расширенную смету, чтобы выглядеть на уровне соседей по таблице. Когда оставалась неделя до старта, для того чтобы сохранить команду в чемпионате, просили оставить финансирование хотя бы на минимальном уровне. Но нам было отказано. Вы не представляете, сколько было слез.

Я не вижу в данной ситуации вины ни департамента по молодежной политике, физической культуры и спорту, ни губернатора. Просто у нас нет выстроенной структуры – от массовости к мастерству. В прессе я прочитал, что у губернатора есть мечта – создать в Томске футбольную академию, на вершине которой будет «Томь». Но подобная система нужна в каждом виде спорта. У нас тоже был клуб на вершине, оставалось только выстроить связи с детскими спортивными организациями, связанными с развитием волейбола. Тем более что волейбольные звезды в Томске уже есть, например чемпионка мира 1990 года Ольга Толмачева (она еще в прошлом году играла за «Томичку») и чемпионка Европы среди молодежи Юлия Суханова. С уходом «Томички» из чемпионата России выстроить подобную структуру будет намного сложнее.